Книга Музыкант - Артур Жейнов

– Не бояться, глупый, – добрая, нежная не узнать.

Он отрицательно покачал головой, потом сказал:

– Узнать.

Добродушно смеясь, она произнесла:

– Всю жизнь верный быть, потом, как Муленга, плакать, – погрозила пальцем, – да-да…

– Какой еще Муленга?

Нанг легла на бок, уперлась локтем в песок и, разглядывая огонь, бросила несколько веток. Саня наблюдал, как тени играют на ее красивом, неподвижном, будто выточенном из камня, лице. Сквозь потрескивание костра он услышал:

– Муленга хотел жить честный. После смерть отца он раздал бедный земля, дом, отдать все лодка и пойти без сандалий по земля. И так много ходить. И по леса, и по горы ходить. И много находить, и всегда отдавать. Он искал самый бедный, чтоб помогать. Он очень уставать в пустыня и умирал от голода и вода. В песке он увидеть скоро совсем мертвый больной человек. У него быть вода. Муленга сказать, дай мне вода. Человек сказать нет. Муленга подумал, человек умереть, забрал и выпивал его вода. А человек стал открывать глаза и говорить: Муленга, ты искать меня. Я самый бедный человек на земля. Зачем ты обокрасть меня? Человек заплакать и умереть. И Муленга долго, долго плакать.

Нанг легла на бок, уперлась локтем в песок и, разглядывая огонь, бросила несколько веток. Саня наблюдал, как тени играют на ее красивом, неподвижном, будто выточенном из камня, лице.

– Интересно, – сказал Саня, – и чему учит эта притча?

Нанг откинула со лба челку и, вглядываясь в лицо юноши игривым взглядом, произнесла:

– Верный быть до конца, или не быть совсем, чтоб не плакать.

– Я попробую до конца, – улыбаясь, сказал он. – Попытка не пытка.

Девушка задумалась, потом необычным для себя серьезным тоном произнесла:

– Попытка – пытка.

По очереди они сделали по глотку вина и почти допили его.

– Это не быть притча, – сказала девушка. – Муленга жить. Мой брат видеть Муленга убитый.

– Кто же его убил? – спросил Саня, уминая последний кусок мяса.

– Малыш Хасан, – посмотрев по сторонам, прошептала Нанг. – Он раньше бывать здесь.

– Знакомое имя, – заметил Саня, – тоже вроде как легенда. Его же никто не видел. Или ты видела?

– Не видела. Мой брат говорить, что видел Малыш Хасан мертвый.

Молодой человек рассмеялся.

– Твой брат, смотрю, тот еще выдумщик. Веселый он у тебя.

– А я нашла это, – Нанг взяла его руку и положила на ладонь что-то холодное круглое. Это оказалось старинной монетой. В самом центре была дырка диаметром с мизинец. Саня взял ее и посмотрел сквозь отверстие на огонь.

– Так только он мог сделать, – сказала девушка.

– Что сделать?

Нанг сжала руку, вытянула указательный палец и выдохнула:

– Пых.

Саня услышал Кубинца:

– Малыш Хасан любил подбрасывать монеты и палить по ним из пистолета. Ни разу не промахнулся. Все пули шли точно в центр. – Помолчав, через две секунды добавил: – Так говорили. Чепуха все это, на самом деле. Поспрашивай местных, найдутся те, которые видели, как Хасан выстрелил из ружья и сделал такую же дырку в солнце.

Саня протянул девушке монету.

– Оставлять себе, – сказала она. Поставила кувшин и блюдца обратно на поднос, поднялась. – На удача. Завидовать твоя девушка. Думать, она тебя стоит.

Нанг ушла, Саня лег спиной на песок. С неба навалились звезды, закружились, замелькали перед глазами. Пришлось снова сесть.

«Это еще что такое?»

– Это называется «вертолеты», – отозвалась Рита. – Кувшин выхлебал, чего ты хотел?

«Раньше пил, не было такого».

– Потому что вино. Вино отстает, потом догоняет. А такого пьяницу, как ты, и перегнать может. Ты на всякий случай оставайся лежать на боку.

Он лег набок.

– Рита, я хотел тебе кое в чем признаться.

– Не сейчас. Не в том я настроении: только поругаемся. Нарасхват ты у нас, как погляжу. Слетелись, как эти, как их, на мед.

– Как мухи, – подсказал Кастро.

– Вообще-то пчелы, – поправила девушка. – Но в этом случае, думаю, ты прав.

Хуши сказал: «От некоторых выгодных сделок выгоднее отказаться»

Герберт махнул рукой, и человек у стойки, Китаец, как называли хозяина местного бара, обратил на него внимание.

– Приятель, ну-ка плесни еще.

– Текилы?

– Ее самой.

Герберту на вид было лет тридцать, тридцать пять. Худощавый, с невзрачным веснушчатым лицом. Человек с такой заурядной внешностью, казалось бы, должен был слиться с толпой праздно шатающихся по побережью туристов, но этот был не из таких. Он играл в непринужденность, пытался выглядеть беззаботным, но опытный взгляд Китайца улавливал фальшь в каждом движении. Незнакомец следил за посетителями заведения, а бармен за ним.

– Эй! – окликнул Китаец появившегося в дверях музыканта.

Молодой человек, прислоняя к столику обшарпанную виолончель, приветственно поднял руку.

Наливая Герберту текилы, бармен свободной рукой подозвал вошедшего.

– Вы искали своих друзей, братьев Чан?

– Да-да, вы что-то узнали?

– Они будут завтра. Племянник связался с ними. Они скоро будут в заливе. – Он усмехнулся. – Но младший сказал: если это тот самый Кастро, то лучше пусть не попадается нам на глаза.

Молодой человек задумался, сказал неуверенно:

– Он, наверное, пошутил. Братья будут мне рады.

– В последнее время дела у них не ладятся. В Бангкоке опять обчистили контейнер, – сказал бармен, – в Индии таможня задержала партию виски.

– Мне очень жаль, – посочувствовал музыкант.

Бармен покачал головой. Ему понравилась участливость и добродушное лицо молодого человека.

– Присаживайтесь, я угощу вас фирменным блюдом. Друзья братьев Чан – мои друзья.

Саня присел за дальний столик. Скоро принесли потрясающий наваристый суп с фрикадельками и грибами, мясной рулет и несколько салатов. Только приступил к трапезе, как напротив него уселся незнакомец с веснушчатым вытянутым лицом.

– Адьес! Я Герберт, – сказал он развязно, стукнув о стол почти пустым стаканом.

Саня перестал жевать и поднял глаза:

– Брэд Шмидт, – назвался первым пришедшим в голову именем.

– Очень рад встретить тебя здесь, Брэд, – сказал незнакомец и подмигнул. – Вкусно? – указал взглядом на ближний к нему салат.