Книга Приходит ночь - Хизер Грэм

— Не смеши меня. Когда ты действительно хочешь оттолкнуть человека, у тебя это очень здорово получается. А этот гольфист — что у тебя с ним?

— Майк Уинфельд?

— Так его зовут?

Брин почувствовала, что разозлена не меньше, чем он.

— Послушай, Ли, я не знаю, что у тебя сегодня были за проблемы, но я не намерена сидеть здесь и выслушивать твои грубости. Играть на этом обеде — это была твоя идея, и ты сам предложил нам с Барбарой туда пойти. Ты настаивал, чтобы я что-нибудь разузнала от Хэммарфилда. Ты…

Брин осеклась, решив не переходить на грубость. Но она была в ярости. Этот вечер с самого начала был невероятно напряженным, а сейчас Ли еще и нападает на нее за то, что сам учинил.

— Ты ублюдок! — выругалась она, нарушив свое благое намерение. — Как, по-твоему, я себя чувствовала? Может, именно этот человек удерживает Эдама! Я и рядом-то с ним находиться не желала!

— Ага. А как насчет Уинфельда?

— Уинфельда? Давай прекратим это, Ли.

— Ты говорила, тебе нравятся гольфисты.

Она была измотана до предела и вовсе не намерена вести долгие разговоры. На ее глаза навернулись слезы, и Брин решила нанести ответный удар. Пусть ему будет так же больно, как и ей.

— Да, я обожаю гольфистов! И это не твое собачье дело! Оставь меня в покое!

— Брин, — начал он, но потом только пробормотал «о черт!», заерзав на водительском сиденье и упорно глядя на шоссе.

Через минуту им надо было сворачивать. «Сейчас мы окажемся у него дома», — подумала Брин. Казалось, автомобиль потрескивал от переполнявшего его статического электричества. Брин была далеко не уверена, что хочет оставаться с ним и в его доме. Напряженное выражение лица, то, как он вцепился в руль, смертельная угроза, которую он излучал, — все это предвещало близкий и неизбежный взрыв.

— Не моей идеей было наблюдать, как женщину, с которой я сплю, тискают на виду у всего танцпола, — неожиданно сказал он.

— Тискают?! — выдохнула Брин. — Да черт бы тебя побрал, Ли…

Машина резко свернула на дорожку к дому и остановилась у парадной двери.

Он обратился к ней, щека у него дергалась.

— Да, тискали. Это то самое слово. Как это еще можно назвать, если он всю тебя общупал?

Мгновение Брин смотрела на Ли, сдерживая желание влепить ему по физиономии и надеясь не расплакаться, что его только бы рассмешило. Нападение было совершенно незаслуженным.

— Я вовсе не желала там находиться!

— Ты во весь рот улыбалась этому гольфисту! Похоже, ты была там совершенно счастлива!

Брин выпрыгнула из машины, захлопнув за собой дверцу.

Ее фургон бы припаркован перед гаражом, и она пошла к нему, ее каблуки чиркали по гравию на дорожке.

— И куда же это ты собралась, черт побери? — окликнул ее Ли, выбираясь с водительского сиденья и устремляясь за ней.

— К себе, — ответила она кратко, роясь в сумочке в поисках ключей. — Надо приготовить кое-что к возвращению Эдама. С твоей помощью или без нее. И завтра я приеду пораньше, чтобы забрать мальчиков.

— Этого не будет, потому что ты никуда не поедешь.

— Да неужели? Потому что я «женщина, с которой ты спишь»? Ты мне не хозяин, Ли! Ты меня даже в аренду не брал. И коль скоро меня уже достаточно сегодня лапали и тискали, я намерена сегодня спать одна и в своей постели.

Ее пальцы нащупали ключи, и она вытащила их из сумочки клатча. Ли тихо пробормотал что-то, гравий заскрипел под подошвами его ботинок. Брин почувствовала, как болезненно забилось в груди сердце. Хотела ли она, чтобы он остановил ее в этом гневном порыве? Или она верила, что он откажется от его собственных слов и скажет, что она для него нечто много, много большее, нежели просто «женщина, с которой он спит»?

Брин не была уверена, она просто знала, что сейчас произойдет нечто непредсказуемое. Она повернулась к фургону, но знала, что ни за что не успеет открыть дверцу до того, как он окажется рядом.

Так и случилось. Она почувствовала его руку на своем плече. Ли повернул ее к себе так, что сделал больно.

Он заговорил тихо, тщательно выговаривая каждое слово:

— Брин… Даже если бы я ненавидел тебя, брезговал тобой и презирал тебя и твои чувства ко мне были точно такими же, я бы ни за что не позволил тебе сесть в этот фургон и уехать. Во всяком случае, сегодня. Веди себя разумно, и пойдем в дом.

— Разумно?! — взвизгнула Брин.

Самое глупое из того, что она могла бы сделать! Губы у него сжались, а глаза, казалось, извергают белый, как лунный свет, огонь.

— А как еще?

Он сделал к ней один легкий, плавный шаг, схватил ее поперек талии и взвалил себе на плечо. Пока он нес ее к парадному входу и тщательно набирал код на секретном замке, она осыпала его жуткими проклятиями. Как только они оказались внутри, он включил свет и опустил ее на пол.

Потрясенная и чувствовавшая, что все ее существо охвачено яростью из-за этого бесцеремонного захвата, Брин откинула назад спутанные волосы, чтобы посмотреть ему в глаза, полные таким же гневом, как и ее собственные.

— Я уйду из твоего дома в любую угодную мне минуту!

— Нет, не уйдешь. До тех пор, пока мы связаны всеми этими делами…

— Связаны? Все это закончится завтра, и черт бы побрал эти треклятые снимки! Что мы хотим на них найти? Что и кому мы хотим доказать? Все, чего я хочу, — это Эдам. Я бы хоть сейчас бросила к черту все это!

— Но вы этого не сделаете, мисс Келлер. Потому что я этого так не брошу. Я тоже к этому причастен. И мне не нравится, когда мне угрожают и пытаются мной манипулировать. Поэтому мы не станем забывать об этих фотографиях. И… — он скрестил руки на груди и медленно двинулся к ней, остановившись в полушаге, — ты никуда не уйдешь из этого дома. Не имею ни малейшего желания потворствовать и способствовать чему-то вроде убийства или самоубийства. Если тебя найдут на дороге разбившейся вдребезги, я не желаю провести остаток жизни, мучаясь предположением, что я мог бы сделать, чтобы тебя остановить, но не сделал. Прекрати вести себя как ребенок, или мне придется и относиться к тебе как к ребенку.

Казалось, из этой ситуации нет достойного выхода. Нелепо бороться с ним — она ощущала его силу, даже когда он не касался ее. Все, что она могла предпринять, чтобы сохранить достоинство, — это вести себя возможно спокойнее.

— Хорошо, Ли. Ты помогал мне… с Эдамом. Ты будешь нужен мне завтра, и ты занимаешься этими фотографиями. Завтра мы заберем Эдама…

«Господи, сделай так, чтобы все получилось!» — взмолилась Брин про себя. Ей необходимо было верить в это, поэтому она и продолжала говорить с Ли. Она была так уязвлена его насмешками, что была готова бороться с ним до конца.