Книга Огненная река - Питер Хеллер

одна звезда, затем три, затем сотни, и их объем будет продолжать наполняться и углубляться, пока звезды не прольются и не потекут между верхушками деревьев в свою собственную реку, чьи бухты и изгибы будут отражать очертания той, на берегу которой они находились. Он думал об этом раньше, и ему нравилось думать об этих двух параллельных реках. Река звезд найдет путь к своему собственному заливу и своему собственному океану созвездий, и Винн представил, снова, что вода и звезды могли бы петь друг другу в тональности, обычно недоступной человеческому уху. Но, вероятно, их пение все-таки можно услышать. Иногда. Если успокоить пульс своей собственной крови. Ритмичный стон на грани звука. Винн подумал, что когда поют волки, и койоты, и лоси, и птицы, и ветер, и люди тоже, то они, вероятно, на самом деле отвечают на музыку, о возможности слышать которую даже не подозревают.

Он подумал о том, чтобы ночью собрать угли из костра, отнести их в котелке к берегу реки и разбросать по изгибающемуся пляжу. В темноте это было бы прекрасно. Если бы он затем подул на них, они бы задышали и засверкали искрами. Он почти наяву видел это: слабый пульсирующий свет, пробивающийся сквозь темноту. Но все-таки это было не совсем похоже на звезды, и в любом случае костер был недостаточно большим, и у них не хватало углей. Ей нужно было тепло.

Никто и не подозревал, насколько далеко остался позади полдень. Солнце опустилось за высокие деревья ниже по течению, воздух быстро остыл. Черт. Должно быть, они были действительно истощены голодом и усталостью, потому что целиком упустили вторую половину дня. Потеряли из-за того, что бездельничали на берегу. Нет, все-таки не потеряли: им очень нужна была рыба и все остальное. Винн подумал, что им не меньше нужно как можно скорее спуститься вниз по течению, чтобы отвезти ее к врачу, если ничего не изменится. И еще о том, что, хоть вслух этого и не было высказано, никто из них не хотел грести под выстрелами из дробовика двенадцатого калибра. Поскольку именно это им, несомненно, и предстояло. Винн положил уменьшенную копию каноэ в карман и подошел к костру. Она вытянулась подле него – Джек принес поролоновый коврик – и, казалось, спала, а ее покрытое синяками лицо было пугающе бледным.

– Вау, – сказал Джек, – Здоровяк, ты похож на Франкенштейна.

– Большое спасибо.

– Болит?

– Самую малость.

Джек оттолкнулся от скамейки, которую он соорудил из камней и плавника, подошел к ящику со снаряжением и принес тюбик неоспорина.

– Вот, вымой руки и сделай с этим что-нибудь. Будет лучше, если мы дадим ему подышать на открытом воздухе, чем закроем его марлей. Так мне говорили, когда я обжег бедро, гоняя на «Кавасаки».

– Такое было?

– Упал на скорости примерно одной мили в час. Знойный августовский полдень. Внутренняя поверхность моего бедра ударилась о мотор, издала звук, который я предпочел бы забыть, и начала вонять, как свиные отбивные.

– Гадость.

– Я сиганул в коровий пруд, как персонаж из мультика. Плохая была идея. Не самая чистая вода. К вечеру по моей ноге расползлись такие прожилки. Папа был на собрании Ассоциации скотоводов в Спрингсе. Я позвонил маме моего соседа, которая была медсестрой, объяснил ей все, и она сказала: «Джек, а ну-ка слушай меня. Это заражение крови. Очень серьезное дерьмо. Эту штуковина может и отвалиться». Я посмотрел вниз, увидел, насколько ее слова звучали близко к реальности, и поехал прямо в отделение неотложной помощи.

Волосы Джека торчали дыбом, он был погружен в воспоминания, на его лице был написан растерянный ужас. Винн рассмеялся.

– Ты пытаешься напугать меня?

– Нет, вовсе нет. Извини. С тобой все будет в порядке. Но мы займемся этим, как только доберемся до деревни.

Винн сел рядом со своим приятелем.

– Она неважно выглядит.

– Я думал об этом. Что-то у нее внутри не в порядке. Он ударил ее сильнее, чем она нам рассказала, или она потеряла сознание и не запомнила этого.

– Может, нам попытаться проплыть еще пару миль, пока не стемнело окончательно?

– Далеко мы не уйдем, – покачал головой Джек, – К тому же, здесь мы в безопасности. Будь он где-то поблизости, мы бы уже знали об этом, – Джек сплюнул на кусок плавника, который превратился в тлеющие угли, и тот зашипел, – Нам действительно повезло там, наверху. Он промахнулся мимо нас с сорока футов из дробовика. Второй раз такое не повторится.

– На самом деле она тебе не нравится.

Джек оглянулся и посмотрел на Винна, в его глазах заплясали прежние озорные огоньки.

– Почем знать? А тебе?

Винн пожал плечами. Он вытащил фигурку каноэ из кармана, достал складной нож и большим пальцем открыл его. Он вонзил в дерево острие, которым вытачивал нос лодки.

– Тебе она точно нравится, – сказал Джек, – Она девушка как раз в твоем вкусе. Умная, жесткая, без комплексов, вероятно, симпатичная. Она бы тобой командовала, совсем как твоя мамаша.

– Эй! – Винн ухмыльнулся. Ему нравилось, что старый Джек вернулся, – И все-таки, она тебе не нравится? – переспросил он, – Я имею в виду Майю. Я знаю, ты обожаешь мою властную маму.

Джек вытащил жестянку с табаком из нагрудного кармана, который чудесным образом оказался застегнутым во время плавания. Табак был все еще немного влажным, но пригодным для употребления. Он сказал:

– Я считаю, что она пришла из мира, которого мне не понять. Все это их дерьмо о конкурирующих публикациях. Зачем так жить?

Ответа не последовало, но за него вполне сошло потрескивание огня и шелест ветра в языках пламени. Они были на зеленой стороне ручья и снова могли слышать громкое стрекотание сверчков.

– И как, ради всего святого, – продолжил Джек, – Такая херня могла привести к убийству? Убийству собственной жены?

– Должно быть, он был пьян.

– Она ни о чем таком не упоминала.

– Нет.

– Я думал о той истории с вендиго, которую ты мне рассказал. О голодном призраке. И о засухе в регионе. И о тех людях, которые погибли на реке в прошлом году. Можно подумать, будто вся эта река проклята. Будто то, что преследовало людей в деревне, могло превратить супружескую размолвку в убийство.

Винн в мгновение ока вспомнил, как у последней переправы Джек наставил на него пушку – на своего лучшего друга. Было ли то реальной угрозой? Он не был уверен. Он ничего не сказал.

В молчании и приглушенных тонах огня слышался гул чего-то настойчивого и едва уловимого, как звон струны бас-гитары спустя много секунд после того,