Книга Некрополитика - Ахилл Мбембе

супруги или сестры, больше нельзя с полной ясностью сказать, кто именно был предан смерти. Кто предположительно был получателем смерти? Как можно быть уверенным, что, разделываясь с женщиной, человек не убивал собственную мать? Вампир, угрожающий вылить из наших тел всю кровь, этот символ бесконечного подола...

Не так ли называется это двойное расчленение, одно призрачное (его матери), а другое реальное (жены моего врага)? Крики тех женщин, у которых "зияла дыра в животе"; мольбы всех этих женщин, "бескровных, болезненно бледных и ужасно худых", просивших избавить их от смерти за неимением защиты, - не это ли теперь будоражит убийцу ужасом, мешает ему спать, заставляет его рвать после еды? Не потому ли с наступлением вечера, как только он ложится спать, в комнату "вторгаются женщины", все те же самые, требуя вернуть им пролитую кровь?

"В этот момент, - отмечает Фанон, - шум стремительной воды наполнил комнату и стал таким громким, что казался грохочущим водопадом, и молодой пациент увидел, что пол в его комнате пропитан кровью, его кровью, в то время как женщины постепенно обретали свой цвет, а их раны начали закрываться. Промокший от пота и охваченный тревогой, пациент просыпался и снова приходил в возбужденное состояние до рассвета".

 

Глава 6. В этот удушливый полдень

 

Когда Фанон умер, его взгляд был прикован к Африке, точнее, к тому, что он называл "грядущей Африкой". Родившись на Мартинике, проехав через Францию, он связал свою судьбу с судьбой Алжира. Через Алжир он, наконец, совершил, как с тыла, путешествие по Треугольнику. "Участвовать в упорядоченном движении континента", - утверждал он, - "в конечном счете это и была работа, которую я выбрал". Африка, которую он открыл для себя после деколонизации, - это лабиринт противоречий. Конго находится в тупике. Великие "колониальные цитадели" юга Африки (Ангола, Мозамбик, ЮАР, Родезия) все еще существуют. Призрак Запада витает повсюду. Новые национальные буржуазии уже встали на путь хищничества. И если прислушаться, "прижав ухо к красной земле, можно очень отчетливо услышать звуки ржавых цепей, стоны страдания и израненную плоть, которые так постоянно присутствуют в этом удушливом полудне". Разорвать путы, открыть новые фронты, раскачать Африку и дать рождение новому миру - таков, однако, проект. Этот новый мир неотделим от появления нового человека. Трудная работа? "К счастью, на каждом углу руки подают нам знаки, голоса отвечают нам, руки хватают нас".

Начавшись, по сути, в середине XVIII века, современное африканское и диаспоральное осмысление возможности "нового мира" происходило в основном в рамках гуманистического мышления, которое преобладало на Западе в течение последних трех столетий. С этой точки зрения показательно, что среди самых первых афроамериканских сочинений фигурирует ряд автобиографий. Не является ли высказывание "я" первым из всех произнесенных слов, с помощью которых человек стремится сделать себя существующим как таковой?

Также важно то место, которое религиозное повествование занимает в интерпретации своей истории. В условиях террора, принуждения и социальной смерти, вызванной рабством, для общества, которое было развращено и поражено пятном, обращение к теологическому дискурсу для самовыражения и изложения своего прошлого должно быть понято как попытка вернуть себе моральную идентичность. С тех пор эта рефлексия через множество перекрестков продолжала исследовать условия для формирования надлежащего человеческого мира, в котором субъект был бы дан на основе идеала, из которого жизнь черпала бы свою устойчивость.

 

Тупики гуманизма

Эта попытка самообъяснения и самопонимания выявит две вещи. Во-первых - и напоминать об этом не бесполезно - история негров не является отдельной историей. Она является неотъемлемой частью истории всего мира. Негры - такие же наследники этой мировой истории, как и остальные представители рода человеческого. Кроме того, если прослеживание цепочек их далекого происхождения почти неизбежно приводит к Африке, то их пребывание в мире, напротив, разворачивалось путем перемещения, циркуляции и рассеяния. Поскольку движение и мобильность были структурирующими факторами их исторического опыта, сегодня они оказались разбросаны по всему лицу Земли. И поэтому нет такого прошлого мира (или какого-либо его региона), которое не учитывало бы и прошлое негров, так же как нет такого негритянского прошлого, которое не должно служить источником информации для истории мира в целом.

Таким образом, негры являются частью прошлого Запада, даже если их присутствие в самосознании этого Запада часто проявляется только в виде навязчивого страха, отчуждения и вытеснения. В этой связи Джеймс Болдуин утверждал, что в отношении Америки негры являются неотъемлемой частью истории этого Нового мира, в формирование которого они внесли свой вклад и сопровождали его на протяжении всего его пути. Негры являются конститутивными субъектами этого Нового мира, даже если в негре, как фигуре абсолютного внешнего, этот мир не признает своего "собственного". Опираясь на работы нескольких историков, Пол Гилрой показывает значение их участия в становлении современного мира, который перестает структурироваться вокруг Атлантики в начале XVIII века.

Наряду с другими отбросами человечества (экспроприированными после огораживания общин, крестьянами и депортированными преступниками, впечатлительными матросами на борту военных и торговых кораблей. Религиозные секты, пираты и буканьеры, те, кто отсутствовал без отпуска, и де-зертиры всех мастей под солнцем), негры расположились по всей длине и ширине новых торговых путей, в портах, на кораблях, везде, где нужно вырубать леса, выращивать табак, хлопок, сахарный тростник, делать ром, перевозить слитки, производить меха, рыбу, сахар и другие продукты.

Африканские рабы - настоящие "труженики" современности - вместе с множеством других безымянных людей оказались в центре квазикосмических сил, высвобожденных европейской колониальной экспансией на заре XVII века и индустриализацией атлантических метрополий в начале XIX. Если их вписывание в современный ход человеческой истории происходит под покровом анонимности и стирания, оно, тем не менее, сохраняет тройное измерение - планетарное, гетероклитное и полиглотское, - которое наложит глубокую печать на их культурную продукцию.

Если планетарное измерение негритянского факта более или менее признано, то "негритянский вопрос", поставленный в рамках и терминах западно-европейского гуманистического мышления, продолжает подвергаться критике - одни внутренней, другие внешней. Действительно, с точки зрения континентальной африканской и афроамериканской истории, западный гуманизм, расовое рабство и расовый капитализм - это котлы, в которых рождалась идея черных различий, черноты. Безусловно, капитализм следует понимать как экологическую систему. Но это также аппарат захвата и режим знаков, определенный вид принуждения, то есть определенный способ организации и перераспределения власти: принуждение к упорядочиванию вещей как предварительное условие для извлечения их внутренней ценности. Это принуждение к категоризации, разделению, измерению и наименованию, к классификации и установлению эквивалентности между вещами и между вещами и людьми, людьми и животными, людьми и так называемым