Книга Операция «Пилот» - Ирина Владимировна Дегтярева

со здоровьем? Скорее всего, тут же раскис бы.

— Олег, я тебя ждал полчаса назад. По моим расчетам, ты должен был сразу же выехать из дома два после звонка Зорова, — как будто виделись еще утром, сказал Горюнов, не отрывая взгляда от шахматной доски.

— Пробка на МКАДе. А ты в своем репертуаре. Чего сбежал? Тебе лечиться надо.

— Уже. — Петр нехотя отлип от шахмат, встал и пожал руку Ермилову. — Меня поковыряли, покромсали. Вытащили кусок осколка, теперь заживет как на собаке.

— А почему на спине пластырь? Насколько я помню, рана у тебя на плече только была.

— Осколок себе дорогу прокладывал, — отмахнулся Петр, направляясь в кухню. — Отстань! Сашка тебя науськала мне мозги вправлять? Я только что из ликарни. Хватило впечатлений. — Он открыл крышку большого вога, стоящего на газовой плите. Аромат, который Ермилов почувствовал еще в коридоре, усилился. — Кускус с бараниной готов. Садись за стол. Арак будешь? Сирийский.

— Я за рулем. Да и тебе разве можно? Ты же из «ликарни». Ты что, украинский выучил?

— На спор в ВИИЯ выучил польский на втором курсе. А с украинским проще.

Горюнов плеснул себе анисовой водки, разбавив ее водой, и выпил.

— Молодец! — похвалила Саша от двери. Она была закутана в пляжное полотенце до пят, заглянула, чтобы застать мужчин врасплох. Ей это удалось. Ермилов покраснел. Но Горюнов погрозил ей пальцем.

— Где твой чаршаф, женщина? А ну, брысь!

— Иди в баню! — Она показала ему кулак. — Скоро антибиотик тебе колоть, я отыграюсь. Не вздумай больше пить. — Александра удалилась, шлепая босыми и мокрыми ступнями по кафелю.

— Матриархат, — то ли пошутил, то ли пожаловался Горюнов.

— Когда обратно? — оглянувшись на дверь, спросил Ермилов.

— Максимум неделя.

Они сели за небольшой овальный стол, посредине которого хозяин поставил открытый вог с дымящимся кускусом. Разложил еду по тарелкам с характерным узбекским узором риштанской керамики. На большом блюде лежали разорванная на куски лепешка, овощи и зелень.

Горюнов ел рукой, зачерпывая кускус лепешкой. Эти привычки в него вросли. Во всяком случае, дома он мог себе позволить вести себя как вел многие годы, работая в Ираке.

— Слушай, я рад тебя видеть, но я-то не на больничном. Ты хочешь меня накормить, потом напоить и спать уложить? Знаю я твои гостеприимные уловки. Ты же понимаешь, что я корысти ради примчался за сорок кэмэ.

Петр вздохнул.

— Ты неправильный гость, должен есть и пить и хвалить хозяина, петь мне дифирамбы. — Он снова вздохнул. — Я там решаю свои проблемы…

— А параллельно пересек пути-дорожки ДВКР. Сунул нос в нашу разработку, — улыбался Ермилов, уминая кускус.

— Так, заглянул краем глаза. И вот хочу тебя предостеречь от опрометчивого шага. Не стоит отправлять в Армению жену пилота, тем более с детьми. Рискованно.

Ермилов поморщился. Плотников тоже выражал сомнения в целесообразности данного решения. Правда, палки в колеса ставить не начал, доверял оперативной интуиции Ермилова.

— Аргументы приведи, — злился он на Горюнова. — Тебе что-то сказал Игорь?

— Нет. Он, кстати, не знает планов своего руководства по поводу ереванской гастроли. Там всем заправляет болгарин. Он примет решение в последний момент, вернее, ему спустит указивку его начальство из МИ6, а он его озвучит. Я с Гинчевым там пока не пересекался. Но не теряю надежды выйти с ним на контакт. Любопытно было бы его прощупать, а еще лучше — подержать за гланды. Был в Болгарии, когда Игорь с ним встречался. Но в тот момент Игоря я еще не обработал, только собирался. Понимаю, ты хочешь отследить канал ГУР по переправке агентов на их территорию через Армению. Но они могут пойти на любые шаги. Им надо пилота посадить на очень крепкий кукан. Провести удавку под жабрами, чтобы не трепыхался. Жена и дети для этого — отличная возможность.

Ермилов промолчал, оставшись при своем мнении. Он считал, что в Армении под прикрытием товарищей из тамошнего СНБ нет риска. Разве сунутся гуровцы?

— Ты считаешь, что на территории Армении нет украинских агентов? — спросил Горюнов сочувственно.

— Петь, ну не делай из меня дурака! Конечно, есть. Но как ты себе это представляешь? Ну, похитят они жену и детей пилота. Удастся ли это сделать незаметно для местных спецслужб? Допустим. Если вообще сбросить со счетов, что жена с ребенком приедет с Титовой, и каждый их шаг будут контролировать товарищи из СНБ… Допустим, — еще раз повторил он. — А дальше что? Куда они их потащат? В Турцию? В Грузию, в Болгарию? Каким образом? В бессознательном состоянии? И их пропустят пограничники?

— Ну, как ты говоришь, допустим, — Горюнов поднялся из-за стола, взял рубашку со спинки стула и накинул себе на плечи. — Можно вывезти их под видом тяжелобольных, в коме под психотропами. Что касается твоей Титовой, при всем уважении, обвести ее вокруг пальца я бы смог за пять минут…

— Так то ты, — встрял Ермилов. — Не думаю, что у ГУР или СБУ есть такие, как ты.

— Лестно. Но не исключаю, что есть. Вот сейчас работаю со Стремниным — парень чрезвычайно перспективный, соображает быстро.

— И все же ты его обставил, — съехидничал он.

— Где гарантия, что их просто-напросто не ликвидируют? А заодно и твою орденоносную Титову?

Ермилов уставился на него, пытаясь понять, как это возможно и какие последствия могут быть, если такое в самом деле произойдет. Выводы ему не понравились, и он все еще слабо попробовал возразить:

— После убийства шум поднимется большой. Это станет известно летчику, и он, естественно, не полетит, придет к нам каяться. Чего они добьются? И как можно убить незаметно? Как они пилоту объяснят, что жена не выходит с ним на связь?

— Это как раз просто: ради ее безопасности. Прилетит сам и сможет с ней пообщаться. От ее лица станут переписываться с ним с ее телефона, — Горюнов оставался невозмутимым и неприступным. — Убийство можно провернуть так, что никто не узнает. Вызовут ее на встречу на загородную дорогу, пообещают, что их люди дадут ей готовые европаспорта и отвезут в аэропорт. Убьют и прикопают в лесу. Заметь, мы все это с тобой рассчитываем на тот случай, если они не догадываются, что за пилотом стоит контрразведка. А если знают, мы им на заклание пошлем двух беззащитных женщин и детей? Они порадуются, когда будут их убивать.

— Тьфу-тьфу-тьфу, — поплевал Ермилов через плечо, а сам подумал, что придется распорядиться, чтобы Титова и шагу не ступила без доклада в Центр. Она несколько авантюрна, но все же разумна, иначе Ермилов не держал бы ее в своем отделе. Умеренный авантюризм Инны ему импонировал, полковнику не