Книга Мы мертвые - Майк Шэкл

остался, покрыв булыжники. В другой жизни она бы подумала, что эта сцена выглядит красиво, но сейчас все, что она видела, — опасность и дополнительные трудности.

Теперь, когда комендантский час закончился, снег не помешает людям заниматься своими повседневными делами. Только усложнит поиск еды. Милостивые Боги, как будто и без того было недостаточно тяжело.

По крайней мере, люди на улице означали толпы, в которых можно затеряться. Если бы Аасгод мог ходить, они с девочкой, возможно, смогли бы уйти. Если Эгрил не нашел фургоны, конечно. Или если их не заберут на контрольно-пропускном пункте. Если, если, если. Так много может пойти не так, если они просто выйдут на улицу.

Во что я ввязалась? Мне следовало сбежать, когда у меня была возможность. Предоставить все это Аасгоду и королеве.

Я все еще могу.

Эта мысль заставила Тиннстру почувствовать себя виноватой, но в ее голове уже начал формироваться план. Она ускользнет из гостиницы, пока остальные еще спят. Побежит домой. Запрет свою дверь. Сделает вид, что ничего этого никогда не было. Никто не знал, кем она была на самом деле. Она выполнила свою часть работы. Она помогла Аасгоду и Зорике сбежать. Никто не мог ожидать от нее большего. Она выполнила работу, о которой просил ее Берис.

Она приняла решение. Аасгод все равно не ожидает, что она останется. Это был единственный реальный вариант.

— Мы в безопасности?

Звук голоса Аасгода заставил Тиннстру подпрыгнуть. Она обернулась и увидела, что маг проснулся и смотрит на нее. Прилив вины охватил ее вместе с внезапным страхом, что он может прочитать ее мысли. Она опустила глаза.

— Думаю, пока да, — ответила Тиннстра, не желая встречаться с ним взглядом. Даже раненый и слабый, Аасгод все еще был устрашающим человеком. Она почувствовала, что съеживается. — Как вы?

— Жив, — прохрипел Аасгод.

Она подняла глаза. К его щекам вернулся некоторый румянец — если серый цвет можно назвать румянцем.

— У вас несколько серьезных травм на спине. Я, как могла, обработала раны и все перевязала, но я не специалист. Вам нужно обратиться к кому-то, кто знает, как это делать. К кому-то, кто сможет зашить их и правильно за ними ухаживать. — По правде говоря, Тиннстра даже не верила, что это что-то изменит. Удивительно, что маг был все еще жив.

— Мы оба знаем, что этого не произойдет. Как Зорика?

Тиннстра взглянула на девочку, спящую рядом с кроватью. Было трудно думать о ней как о королеве. Она была слишком маленькой, что нести на своих плечах надежды всей страны:

— У нее все хорошо. Я дала ей немного еды и воды, и с тех пор она спит. Бедняжка. Она через многое прошла.

— В такие дни мы живем. И мы можем только делать все возможное, чтобы с ними справиться.

— У меня все еще хранятся ваши дорожные письма, — сказала Тиннстра, беря бумаги с соседнего стола. Она вынула их из-под подкладки пальто после того, как перевязала мага. — По крайней мере, с ними вы все еще можете пройти через контрольно-пропускные пункты.

Асгод потер лицо, но не взял у нее письма:

— Как ты и сказала, я не в том состоянии, чтобы двигаться.

— Харка сказал, что в конюшне на Гаррет-стрит стоял фургон. Может быть, он все еще там. Есть ли кто-нибудь, кого я могу попросить забрать его для вас? Может быть, кто-нибудь может привезти его сюда?

— Все, кого я знал, были в том зале заседаний прошлой ночью. Я сомневаюсь, что кто-то из них еще жив.

— Мне жаль. — Тиннстра села на табурет, ее плечи поникли, взгляд был устремлен в пол. Она не хотела плакать. — Я думаю, это моя вина.

— И каким образом?

— Избранный остановил меня по пути на встречу. Харка подумал, что он, возможно, прочитал мои мысли. Вот как они нас нашли.

— Ты знала, как я планировал вытащить короля и его семью из за́мка?

— Нет.

— Или место встречи?

— Я знала об этой гостинице.

— Тогда перестань себя жалеть. Только кто-то, близкий ко всем нашим планам, мог выдать нас врагу.

Тиннстра подняла глаза:

— Мне жаль. У меня не очень хорошо получается.

— У кого хорошо? Перестань извиняться. — Аасгод поморщился, пытаясь сесть. Тиннстра помогла ему принять более удобное положение.

— Вам не следует слишком много двигаться, — сказала она, передавая ему немного воды, прежде чем вернуться на свое место у окна. Он пугал ее, даже несмотря на то, что был ранен. Она помнила, что он сделал с Черепами одним взмахом руки — что он мог бы сделать с ней, если бы захотел.

Асгод сделал еще глоток воды:

— Тем не менее, твоя идея хороша.

— Моя идея?

— Забрать фургон и привезти его сюда.

— Но вы сказали, что не знаете никого, кто мог бы его забрать.

В улыбке Аасгода не было теплоты:

— Я знаю тебя.

Тиннстра поднялась на ноги, подняв обе руки, словно защищаясь от его слов:

— Нет. Извините, но нет.

— Нет?

Комната, казалось, задрожала от этого слова. Ей хотелось рассыпаться в прах под его пристальным взглядом, но Черепа пугали ее еще больше.

— Нет, — повторила она, тряхнув головой и не веря, что это говорит. — Я же сказала, что не слишком хороша в этом. Я даже не должна была участвовать в собрании. Я была там только из-за моего брата. Я выполнила свою часть. Я возвращаюсь домой. Я желаю вам всего наилучшего. Правда. Я надеюсь, что вы сможете уйти, но... нет. Не я.

— Больше никого нет.

— Я не Шулка. Отнюдь. Мне жаль, но я ничем не могу вам помочь, — сказала Тиннстра, натягивая пальто и стремясь поскорее уйти. — В этом нет ничего личного. Я хотела бы вам помочь. И я бы помогла, но я просто не создана для этого.

На краткий миг в глазах Аасгода вспыхнул огонь, и Тиннстра отступила назад, как будто еще один ярд мог спасти ее от его ярости. Затем на мага снизошло спокойствие:

— Почему ты была с Харка и остальными, если не хочешь помочь?

— Мой брат попросил меня о помощи, но… он умер, и я… Меня не должно было там быть. — Она посмотрела на дверь, на выход. Он был так близко и в то