Книга Идеальная жизнь - Джоди Пиколт

Он полез в карман и достал подарок, который я не смогла разглядеть в предрассветных сумерках. Но в это мгновение солнце взорвало горизонт, и в его розовых отблесках сверкнуло кольцо с бриллиантом.

Алекс протянул руку и провел рукой по моим волосам. Потом притянул меня к себе, и мы соприкоснулись лбами, склонившись над бриллиантовым кольцом, которое было ярче даже его глаз. Я посмотрела на Алекса, пытаясь найти в его глазах намек на свое будущее, но вот он заговорил — и создалось впечатление, что он хватается за спасательный круг.

— Господи, — осипшим голосом произнес он, — пожалуйста, скажи «да».

Глава 13

И вместо вечеринки в честь окончания съемок мы устроили свадьбу. Через тринадцать недель съемок Алекс взобрался на подмостки, где возвели декорацию, и объявил всем актерам и съемочной группе наш секрет, который мы хранили несколько недель. Даже Берни, режиссер, был потрясен. Наконец он прервал молчание, вызванное всеобщим изумлением, запрыгнул на подмостки и похлопал Алекса по спине.

— Черт побери! — заорал он с усмешкой. — Почему же ты мне ничего не сказал?

Алекс засмеялся.

— Потому что ты первый, Берни, — ответил он, — кто побежал бы трезвонить обо всем газетчикам.

Все понимали, что мы встречаемся, — это было очевидно из того, как Алекс ко мне относился. Но, похоже, окружающие удивились, что наши отношения зашли дальше, чем казалось. Я вынуждена была поверить, что мимолетные романы между членами съемочной группы — дело обычное. Однако свадьбы — это совсем другая история.

Я поверила Алексу, когда он сказал, что возможные недостатки простой церемонии в Танзании меркнут в сравнении с тем кошмаром, который ждет в Штатах, когда придется сдерживать нежелательных репортеров и безумных фанатов. Более того, мне, кроме Офелии, нескольких коллег и, возможно, исполняя дочерний долг, своего отца, и приглашать-то некого. Я провела много часов, мечтая о том дне, когда, обернутая в белый атлас, буду подметать подолом проход, усеянный лепестками роз, но ответила, что если Алекс хочет, чтобы нас расписал мировой судья, то я не против.

Однако в Африке, как оказалось, легче найти миссионеров, чем судью.

— Я хочу, чтобы мы обвенчались в церкви, — настаивал Алекс. — И чтобы ты наконец сняла свою спецовку.

— Правда? — хотелось сказать мне. — Только тогда это буду не я.

Но что-то удерживало меня от того, чтобы настаивать на своем. Я выходила замуж за голливудского коронованного принца, и, как и все остальные, он ожидал, что Золушка превратится в принцессу. А если точно — больше всего я хотела быть тем, чем меня хотел видеть Алекс.

Шесть недель между тем моментом, когда я приняла предложение Алекса, и тем, когда он объявил о нашей свадьбе, были лучшим временем в моей жизни. Отчасти очарование заключалось в том, что мы занимались чем-то недозволенным. Алекс, сбежав от камер, поджидал меня в продовольственной палатке для быстрого, страстного поцелуя, пока не начиналась суета, вызванная его исчезновением. Три дня, пока шел проливной дождь, мы провели в моем гостиничном номере, занимаясь любовью и играя в нарды. Мы засиживались до рассвета, разговаривая о кинематографе или о костном веществе. Одним прохладным вечером в номере Берни, когда я сидела у ног Алекса и вместе со всеми смотрела отснятый за день материал, он окутал нас легким одеялом и, сидя бок о бок с остальными, просунул руки мне под рубашку, а потом за пояс шорт и принялся ласкать до дрожи.

Алекс пробудил во мне настоящую женщину, но даже обещание жениться не смогло отогнать от меня мысль о том, что однажды я проснусь и обнаружу, что ничего не было. Поэтому почти с такой же дотошностью, с которой с помощью чернил заносила в каталог антропологические образцы, я запоминала все свои мгновения с Алексом, пока они не стали прокручиваться у меня в голове, как четки, ожидая своей очереди, чтобы послужить утешением.

От вспышки фотокамеры я вздрогнула и вернулась с небес на землю. Джои, фотограф, только что сделал наш снимок. Он передал «Полароид» Алексу, но я все-таки успела мельком разглядеть свое белое лицо, медленно проявляющееся на бумаге, когда стали действовать реактивы. Лицо Алекса проявилось немного позже.

— На память, — сказал Джои. А потом наклонился и поцеловал меня прямо в губы.

Наступил черед Алекса принимать поздравления от окружающих. Я все это время наблюдала за ним. Солнце играло у него в волосах и обрисовывало родной контур его плеч. Большинство женщин, прищурившись, окидывали меня взглядом, вероятно, недоумевая, что такого нашел во мне Алекс, чего нет в них. Люди, чьи имена я так и не смогла запомнить, отпускали непристойные шуточки об узких кроватях в гостиницах и косились на мой плоский живот, когда думали, что я не вижу. Тем не менее они смотрели на меня — похоже, пытаясь разглядеть то, что пропустили раньше. Неожиданно я обрела статус. Власть и положение Алекса передались и мне за компанию.

— В среду, — продолжал говорить Алекс. — Мы сообщим вам подробности.

Я почувствовала легкое постукивание по плечу, повернулась и увидела Дженнифер, ассистентку Алекса, которая стояла рядом со мной.

— Я просто хотела сказать, — нерешительно начала она, — что если вам что-нибудь понадобится на свадьбу — все, что угодно, — я с радостью помогу.

Я улыбнулась ей как можно теплее.

— Спасибо, — поблагодарила я, — обязательно дам вам знать.

Она отвернулась прежде, чем я успела договорить, потому что Алекс ей кивнул.

— Вот кого я искал, — сказал он, положил Дженнифер руку на ягодицы и отодвинул ее от меня.

— Прости, — виновато улыбнулся он мне, — но если ты будешь подслушивать, то испортишь сюрприз.

Я видела, как Дженнифер достала блокнот буквально из ниоткуда, вытащила карандаш из своих длинных темных волос и принялась что-то яростно писать под диктовку Алекса — что он ей говорил, я издалека не слышала. Один раз, когда Дженнифер задала какой-то вопрос, Алекс смерил меня взглядом с ног до головы и снова отвернулся. Я пыталась не упускать их из виду, но нас разделила толпа — окружающие трясли мою руку и говорили банальности, которые казались словами из чужого языка. В море загорелых лиц я потеряла Алекса. Мне казалось, что я сейчас упаду в обморок, хотя со мной такого раньше не случалось. А потом, словно из-под земли, рядом со мной опять возник Алекс, и я поняла, что мне вовсе не нездоровилось, — мне всего лишь не хватало второй половинки.

За несколько дней до свадьбы мне приснилось, что на закате Коннор встретил меня на Серенгети и сказал, что я совершаю самую большую ошибку в жизни.

— Все не так, как ты думаешь, — во сне ответила я Коннору. — Я потеряла голову от Алекса не потому, что он актер…

— Я знаю, — перебил меня Коннор. — Это-то и плохо. Такое впечатление, что ты не замечаешь вещей, которые очевидны для всего остального мира, только потому, что занята им одним, как раненой птичкой, чье перебитое крыло ты можешь вылечить…