Книга Смерти вопреки - Алексей Викторович Вязовский

до минимального.

– Поставил.

– Ветер справа, парируй.

– Парирую, – я посмотрел на высотомер. Двести метров, сто пятьдесят. Расчищенная от снега площадка аэродрома довольно быстро приближалась.

– Сдашь авторотацию – считай все, на пилота выучился.

Я упорный – я сдам. Уж точно не угроблюсь. Теперь просто не имею права – Яна намекнула мне, что беременна. Задержка, все дела. Дескать, ты пока не воодушевляйся сильно, мало ли, всякое бывает. А главное пока никому не говори. Сглазишь.

И как только у советских женщин в головах уживается атеизм и вера во всякую чертовщину?

Черт, не о том думаю. Земля все ближе, я резко увеличил «шаг», отдал еще больше ручку «от себя». Угол тангажа вырос, горизонтальное движение вертолета почти остановилось. При этом винт потерял обороты.

– Молодец, чуть-чуть еще. – Инструктор перекрыл кран бензонасоса.

Взлетали мы с минимальным запасом топлива. А рядом с площадкой на всякий пожарный дежурили аэродромные огнеборцы.

– Есть касание! – Валерьяныч довольно улыбнулся. – Выгонят из спецназа, приходи к нам работать.

– Не дождешься!

Вместе с инструктором мы отправились на КП – отчитаться о выполнении финального упражнения. Интересно, мне теперь выдадут какое-нибудь удостоверение пилота? Или можно летать, что называется, без спросу?

Только этими глубокими размышлениями можно объяснить тот факт, что я не обратил внимание на Гагарина. Ну идут с КП два каких-то пилота со шлемами в руках. Невысокие, коренастые…

– О, Юра, привет! – Валерьяныч тормознул одного из них, пожал руку. Познакомился со вторым – Владимиром Серегиным. Что-то спросил, пошутил.

А я впал в ступор. Смотрю на знаменитую улыбку Гагарина и не верю.

– Во как на тебя люди реагируют, – засмеялся мой инструктор, хлопая по плечу. – Сейчас автограф попросят.

– Да я привыкший. – Юрий протянул мне руку, крепко пожал ладонь.

Поручкались мы и с Серегиным.

– Первый человек в космосе? – не удержался я.

– Уж будь уверен, – опять улыбнулся Гагарин. – На двадцать пять дней обогнали американцев. Кстати… – Юрий повернулся к Серегину, – Шеппард писал мне недавно. Ты знаешь, что Алан имеет звание магистра искусств в Дартмутском колледже?

– Искусства? Космонавт?

– Вот и я удивился.

– А что Гагарин делает на Чкаловском? – тихо спросил я Павла на ухо.

– Восстанавливает летные навыки. Дали ему разрешение полетать на пятнадцатом МИГе. Перед нами сели.

Тут меня, конечно, ударило. На этом же МИГе Гагарин и убьется. А когда? Тут моя память спасовала. Особенно не интересовался биографией первого космонавта. Но ясно, что не сегодня – раз уж пилоты сели.

Ладно, повернем по-другому ситуацию. А что я могу сделать? Сказать Гагарину все напрямую? Примет за сумасшедшего. Еще и другим передаст про странности в поведении.

Пилоты тем временем зацепились языками, обсуждали какого-то генерала Кузнецова, с которым у Серегина был конфликт.

Сорвать полеты? А как? Можно тайком испортить учебный самолет Гагарина, чтобы он не мог вылететь. На Чкаловском царила атмосфера раздолбайства, получить доступ к МИГу – проблем не было. Но я не помнил, из-за чего случилась катастрофа. Была ли техническая неисправность…

Что-то в голове крутилось, но я никак не мог сообразить, что именно.

– Ладно, приятно было познакомиться. – Я дернул Павла за локоть. – Можно взять в учебке твой «Зенит»? Надо кое-что сфотографировать…

– Себя с Гагариным? – хохотнул Валерьяныч. – Тащи, сделаем тебе памятное фото. Юра, ты не против?

Первый космонавт был не против, я рванул в комнату инструкторов. Там было пусто, только очень накурено. В незапертом шкафчике Павла я взял не только «Зенит», но еще и гаечный ключ. Кругами вышел на ВПП, нашел на одной из парковок тренировочную спарку Гагарина – Серегина. Она была одна такая. Вдалеке поднимал снежную пыль топливозаправщик, у МИГа было пусто.

Я неторопливым шагом подошел к самолету. Еще раз огляделся, положил гаечный ключ в воздухозаборник. Так, чтобы головка выглядывала. Отошел назад, сфотографировал. Крупно и общим планом, чтобы был виден номер МИГа. После чего убрал ключ в карман, потопал на КП.

– Коля, мы тут уже замерзли тебя ждать! – попенял мне Павел.

– Анекдот про пилотов в качестве извинения пойдет? Новый.

– Давай. – махнул рукой Серегин.

– Известная американская авиакомпания нанимает на работу пилота. На это место претендуют немец, американец и советский летчик. Директор компании спрашивает у немца: «Давно летаете?» – «Три года». – «И сколько хотели бы получать?» – «Три тысячи долларов. Тысячу – мне, тысячу – жене, тысячу – на страховку». Спрашивает у американца: «Давно летаете?» – «Шесть лет». – «И сколько хотели бы получать?» – «Шесть тысяч. Две – мне, две – жене, две – на страховку». Спрашивает у советского пилота: «А вы давно летаете?» – «Боже упаси, я и летать-то толком не умею, и высоты боюсь. А получать хочу девять тысяч.» —?! – В этом месте я показал лицом мимику директора. – «Ну как же: три – мне, три – вам…» Директор авиакомпании совсем обалдел: «Стоп, а летать кто будет?» – «Как кто? Немец, он же за три согласен!»

Гагарин захохотал первым, Серегин с Валерьянычем сразу за ним.

– Давай я быстро сфотографирую вас… – Павел отсмеялся, вытер слезы в глазах. – И пойдем чайку жахнем. А может, чего и покрепче. Полеты-то уже закончились…

– Нет, в этот раз без меня, – я решил понтануться, взял у Серегина его шлем, встал рядом с Гагариным. – Надо по срочным делам в Москву метнуться. Дашь мне «Зенит» с собой? Проявлю фотографии по дороге.

– Дам. Но сначала скажи «сыр»!

– Сыр!

Глава 21

– …полный бардак… – Я положил перед Андроповым снимки, отпечатанные в фотолаборатории «семерки». – Спокойно прошел к самолету Гагарина, засунул, как видите, в воздухозаборник гаечный ключ. А если бы прошел шпион и засунул бомбу? Где бы сейчас догорал советский герой? В каком бурьяне?

Юрий Владимирович нахмурился, принялся разглядывать фотографии. А я мысленно перекрестился – не стал Андропов пенять, что пришел на прием в обход Алидина и замов, усилил:

– Радиовысотомер на аэродроме не работает, дежурства у радара не постоянное, какими-то набегами. На КПП и вовсе проходной двор. Удалось глянуть журнал боевой подготовки БАО – плесенью покрылся.

– Безобразие! – глава Комитета гозбезопасности в раздражении кинул снимки на стол. – Иди пиши служебную записку на мое имя, а я сейчас позвоню Гречко.

– Напишу в служебке, срочно приостановить все полеты до окончания работ комиссии, провести на Чкаловском антитеррористические учения.

– По их результатам… – покивал Андропов. – Надо подготовить рекомендации для всех критически важных объектов. И молодец, что сразу пришел ко мне. Это все могло плохо закончиться.

В приемной я перевел дух, вытер пот со лба. Прокатило. Сейчас полеты остановят, приедет комиссия. Будет всех сношать, разумеется найдут еще какие-то недостатки. Вполне возможно,