Книга Повелитель миражей - Макс Крынов

смертельной атаки, если та попадет по плащу.

Зарядов: 0/1

Именно поэтому меч кенку не пробил плащ. Этот артефакт уйдет на аукцион за круглую сумму — мне и на симбионта хватит, и даже на пространственное кольцо останется. Сам я носить его не стану, но в мире найдется множество людей, которые натянут на себя гномью кожу ради дополнительной защиты.

Еще попались два защитных артефакта — кольцо и наруч, оба F-ранговых, и защитят дай бог от одного-единственного нормального удара. На продажу.

Остальная добыча, за исключением окровавленных ядер, была хламом, интересным только гоблинам: кости, поделки и деревянные игрушки, глиняная посуда с простенькими узорами, шесть зелий в запечатанных пробками колбах из мутного и толстенного стекла. Их я даже забирать не буду, не то что использовать — цифровой помощник никак их не обозначил. Даже травы в здешнем лесу росли дешевенькие, а теплиц в осколке не имелось.

Юниты обнаружили комнату шамана, от которой веяло кровью и застарелым ужасом — монстр практиковал тёмную магию.

Я туда не сунулся и даже не стал рассматривать знаки на стенах — знаю немало историй про любителей мистики, которые двинулись кукухой, сунувшись куда не следовало.

Нагрузив мешок, развеял гоблинов и шагнул за арку.

Вышел во дворе многоэтажного дома, посреди детской песочницы, и осмотрелся. По небу плыли темные тучи. Из подъездов к машинам шли сонные люди, где-то плакал навзрыд ребенок, не желающий ехать в садик. По дороге проехался фургон КМА — сотрудники спешили проверить поступившие за ночь звонки, отметить новые порталы или вместе с полицией зафиксировать смерть обывателя от когтей очередного монстра. Обычное городское утро.

Телефон пиликнул. На экране высветились сообщения о пропущенных вызовах от отца. Последний был в полпервого ночи. Перезванивать не стал, но быстро набил сообщение, что я в порядке.

Я обрадовался, но ничуть не удивился, когда заметил знакомый порш. На переднем сиденье спал Григорий.

Я аккуратно постучал в стекло. Водитель вздрогнул, открыл глаза и пару секунд смотрел на меня мутным взглядом. А потом — засуетился и разблокировал двери.

Добыча отправилась в багажник.

— Всю ночь тут сидел? — спросил я, присаживаясь на заднее сиденье.

— Нет, — сонным голосом сказал Григорий. — Часов с девяти вечера сижу. Но у меня стоит будильник — минут через десять отправился бы развозить детей.

Машин у нас всего две — старенький крузер, который практически не используется по причине ветхости, и этот порше. А водитель и вовсе один, он же механик.

— Тогда я на такси поеду — не хочу, чтобы меня Степан и Ника в крови и рваной одежде видели.

На такси заехал в ангар, оставил там рабочих кенку, а потом — в гостиницу, где оставил самообучаться своего ворона. С гостиницы двинулся домой. По пути связался с Дарьей, описал ей характеристики добытого плаща и попросил выставить на продажу.

— Выглядишь отвратно, — сообщил отец с порога. — Возьми зелье исцеления в аптечке. Или лучше вызвать целителя?

— Спасибо, хватит зелья. Раны несерьезные.

Мне бы не помешало обзавестись юнитом, способным исцелять. Если даже Дарья обнаружит осколок с симбионтами, то лекарь пригодится для других.

— Расскажи, как прошел поход.

Но я не успел начать рассказ — дверь раскрылась и в кабинет заглянула Кристина.

Девушка была бледна, руки сцеплены в замок.

— Савелий Айдарович, к вам господин Юсупов. Я… я не посмела задерживать.

— Все нормально, — тепло улыбнулся отец и поднялся с кресла.

Ярослав Юсупов вошел в кабинет, запер за собой дверь и оглядел нас равнодушным взглядом.

— Савелий, — холодно кивнул он, не удостаивая меня вниманием. — Нужно поговорить.

Улыбка отца исчезла. Если он был рад увидеть старого друга, то сейчас эта радость пропала — друг не пришел. Вместо друга в кабинете стоял глава клана Юсуповых — лицо официальное и абсолютно недружелюбное.

— Что ж, давайте поговорим, — кивнул отец.

— Почему вы не сказали о своем решении открыть производство? Тут не родина вашего рода, Алмазов. Тут не Якутия. Не знаю, как у ваших предков обстояли дела с собственным кланом, но здесь обо всех телодвижениях в роду, имеющих отношение к бизнесу, принято советоваться с главой. Я — глава клана, в котором вы состоите, Алмазов!

В будущем я видел этого человека раболепным, он и дунуть в сторону нашего рода не смел. А теперь вижу его уверенным, взирающим на нас с презрением.

— Когда это советоваться с главой клана по столь мелким вопросам стало обязательным? — прищурился отец. — Я хотел обеспечить своему роду стабильность, чтобы ежемесячные расходы можно было оплатить, не занимая у других и не работая на износ. Наше производство не достигло тех масштабов, чтобы уведомлять о нем клан.

— А я думаю, что достигло! Мне звонят серьезные люди и выговаривают за вашу попытку демпинга, за развернутое производство! Как вы вообще родили идею заниматься созданием оружия? У вас вполне неплохо выходило применять укрепление, почему вы перешли на крафт? И почему я узнаю об этом последним⁈

— Не думал, что глав кланов волнует, как зарабатывают на жизнь отсталые, проблемные рода, — вполголоса сказал отец.

— Я прикрываю вас и несу за вас ответственность! А если вы наркотиками займетесь? — Начал бредить Ярослав. — Я хочу увидеть отчет обо всех ваших действиях за год: обо всех ваших делах, активах, обо всех осколках, в которых вы бывали, о материалах, которые вы закупали, о людях, которых наняли — я желаю знать абсолютно все! И уже после этого решу — разрешать вам и дальше зарабатывать на жизнь крафтом.

И отец не попытался оспорить наглые и необоснованные требования. Не знаю, почему — либо из-за корней старой дружбы, которые остались лишь в его душе, либо потому, что боялся за благополучие рода. Боялся, что если сейчас начнет бодаться с главой, завтра Ника упадет с лестницы и сломает себе шею. Или что-то случится со Степаном.

И вид отца, не смеющего возражать, привел меня в бешенство. Отец учил быть мудрым, по возможности не ссориться с людьми, сдерживать гнев. Но будем честны — отец и сам не всегда следовал своим учениям.

И я ударил туда, куда вообще бить не собирался — в самое больное место Юсупова, в его личный крест, который он будет нести еще двадцать лет.

— Кстати, о наркотиках вы ведь не случайно упомянули?

Юсупов осекся.

— Что?

— Ваш младший сын, Денис. Скоро