Книга Сказки - Константин Яковлевич Лагунов

На минутку покажись! Что молчишь ты? Отзовись!..

Пулемётной очередью застрекотала сверху Караульная Сорока:

— Кто?.. Что?.. Где?.. Когда?.. Как?.. Откуда?.. Ну?.. Куда?..

— Остановись, Белобока! — прервал сорочью стрекотню Мишель. — Дай слово молвить…

Караульная Сорока на миг притихла, и Мишель успел выговорить:

— Ты гнезда не покидаешь. Всё-то видишь, всё-то знаешь. Нам поведай поскорей, кто похитил малышей?

И опять затараторила Караульная Сорока:

— Видела. Слышала. Запомнила. Знаю. Расскажу и покажу. Раз! Два! Три!.. Лови!

И с верхушки, как из пушки — бах! И Мишеля по макушке — трах!

Позабыл Мишель, что рядом обрыв. Прянул в сторону и сорвался с высоченной кручи.

Чудо-юдо

— Ой! Ловите! — крикнула Караульная Сорока и кинулась с кручи догонять Мишеля.

Догнала. Вцепилась Мишелю в хвост. Забила крыльями. Да разве по силам ей удержать огромного пса?

Тут Дюзик сложил ладошки рупором, закричал по-птичьи:

— Беда!.. Беда!.. Скорей сюда!.. Спешите!.. Помогите!..

В тот же миг из норок в стене обрыва серыми крылатыми пулями выпорхнула стая стрижей. Облепили падающего Мишеля. Вцепились в него. Изо всех сил замахали крылышками. Засвиристели. Но удержать Мишеля не смогли. И тот, хоть чуть медленнее, всё-таки продолжал падать на бетонные плиты набережной. Вот-вот грохнется и разобьётся.

Тут снялась с воды огромная утиная стая. Крылья уток широки, могучи. Подхватили утки Мишеля под бока. Распластали крылья, и перестал Мишель падать.

А Дюзик всё трубил тревогу. Стрижам и уткам на подмогу. Летят, спешат за стаей стая, Мишеля на лету хватая.

Мелькают крылья разных птиц:

Стрижей.

Чижей.

Скворцов.

Синиц.

Кукушек.

Чаек.

Голубей.

Мелькают всё быстрей, быстрей.

А какой трезвон-перезвон поднялся в небе! Так раскричались пернатые спасатели, что заглушили гул городской улицы. Не слышно стало даже басовитого, могучего гудка проплывающего парохода.

Толпятся на палубе люди. Дивятся: «Ой! Что ж это будет? Куда?.. На расправу?.. На суд?.. Пичуги собаку несут?.. А может быть, это — не пёс? Какой-то неведомый зверь?.. Ответь-ка на этот вопрос. Взлети-ка попробуй, проверь…»

Не на шутку Тюмень взволновалась. Век такого ещё не случалось. Никогда отродясь не бывало, чтоб собака по небу летала.

Собралась толпа — не счесть. Дедушки и папы здесь. Мамы с бабушками тоже. Так кричат — мороз по коже:

— Это инопланетянин!..

— Гуманоид!..

— Марсиянин!..

— Клок, оторванный от тучи!..

— Чёрный пёс, упавший с кручи!..

— Почему летит?.. Узнать!..

— Изловить немедля!..

— Взять!..

Вертолётчики полезли в вертолёты.

Лётчики уселись в самолёты.

Мчат по улицам, сигналя, водомёты.

Крики над толпой сильней:

— Улетит!..

— Сбежит!..

— Лови… Живей!..

А Мишель раскинул лапы. Вытянул длинный хвост. Летит и ворчит:

— Ну, Караульная Сорока!.. Ну, погоди!.. Я ж тебе…

Караульная Сорока услыхала. Подлетела к самому носу Мишеля. Застрекотала:

— Не думала. Не гадала. Сам не устоял. Сам свалился.

Пока они так-то препирались, птицы подняли Мишеля на крутоярье, опустили подле Сторожевой Сосны…

На хвосте Мишеля

Караульная Сорока уселась на спине Мишеля. Крылья распустила. Хвост распушила. И застрекотала:

— Только вам. Больше никому. Слушайте. Запоминайте. Малышей украл Туч Липуч Каракруч. Из царства Ледомора… Всё!.. Недосуг!.. Лечу!..

— Повремени, Караульная Сорока, — просительно выговорил Мишель. — Кто таков Туч Липуч Каракруч?

— Что за царство Ледомора? — подал голос и Дюзик.

— Слушайте. Запоминайте. Я не повторяюсь. Знайте… — громче прежнего заверещала Караульная Сорока, прыгая по спине Мишеля.

Сперва подпрыгнула чуть-чуть. Потом — повыше. После — ещё выше. Тараторит и прыгает. Тараторит и скачет. Прыгала, прыгала, до Мишелиного хвоста доскакала. Уселась на конце длинного, лохматого, чёрного хвоста и успокоилась.

Мишель шевелит потихоньку хвостом, Сорока сидит недвижимо на нём. Сидит и стрекочет:

— Красотища!.. Красота!.. Я на кончике хвоста! Что за чудо-карусель!.. Покатай меня, Мишель!..

Мишель описал хвостом круг. Другой. Третий. Всё быстрей. Быстрей. Ещё быстрей. Караульная Сорока от восторга крыльями захлопала.

Наконец она закричала:

— Ой!.. Стой!.. Голова закружилась. Как бы чего не случилось!..

Отдышалась. Потом скороговоркой выпалила:

— Ледомор — владыка Полярного царства. Он…

— Что за царство?.. Где оно?.. — нетерпеливо перебил Дюзик.

— Ах, какой ты торопыга! — укорила его Караульная Сорока и застрекотала ещё быстрей:

— Тура в Иртыш втекает. Иртыш впадает в Обь. А та прямо в Ледовитый океан. Там Полярное царство. Там владения Ледомора.

— Что же это за царство? — снова спросил Дюзик.

Караульная Сорока вдруг погрустнела. Помолчала. Повздыхала. Заговорила неожиданно тихо и медленно:

—Там — вечный снег. Там — вечный лёд. Мороз лютует круглый год. Ничто в том царстве не растёт. Нет ни цветочка. Нет травы. Туда не доберётесь вы.

Помолчала Караульная Сорока и вновь застрекотала:

— Ледомор — кровожаден. Свиреп. Очень жаден. Поедает зверят. Всех подряд…

— И для этого негодяя Туч Липуч Каракруч похитил наших малышей?! — воскликнул Дюзик.

Опять приуныла Караульная Сорока. И тише прежнего. И горше прежнего. И вовсе медленно произнесла:

— Туч Липуч Каракруч зол, коварен и могуч. Ледомора злей стократ, хоть ему и младший брат.

— Погибли наши малыши, — скорбно вымолвил Мишель.

— Вряд ли… Вряд ли… — застрекотала Караульная Сорока. — Ледомор всё лето спит. Малыши в пещере ждут, когда полярный владыка проснётся и…

— А когда проснётся он? — насторожился Дюзик.

— Когда прозрачный крепкий лёд Туру, Иртыш и Обь скуёт. Накроют белые перины леса, и горы, и равнины…

— Понятно, — перебил её Мишель. — Спасибо, Караульная Сорока. Если надо тебе шерсти или пуху для гнезда…

— Ой! Надо!.. Надо!.. Надо!.. — обрадованно застрекотала Караульная Сорока. — Ещё как надо. Скоро у меня появятся сорочата. Совью им гнёздышко из шерсти. Застелю его пухом…

— Полезай ко мне на спину. На подушку и перину можешь пуху нащипать…

— Ах, какая благодать! — Вскочила Караульная Сорока на Мишеля и давай когтями из него пух вычёсывать, клювом шерсть выщипывать. Минуты не прошло — готова охапка. Подхватив добычу, взлетела Сорока на макушку Сторожевой Сосны. Прокричала оттуда:

— Спасибо, Мишель, за мягкую постель! За тёплые стены, надёжную крышу. Приходи — расскажу, что увижу, услышу…

Утро в лесу

«Летом Солнышко ра-а-ано просыпается. Рано просыпается — в небо поднимается.

Как только Солнышко показало из-за горизонта сверкающую макушку, так и