Книга Госпожа де Шамбле - Александр Дюма

Она сдержала слово, и я узнала о том, что произошло, лишь четыре-пять дней спустя.

Услышав мой крик, господин де Монтиньи тоже отчаянно закричал. Когда Зоя прибежала со свечой, она увидела, что я лежу у подножия лестницы с окровавленной головой и господин де Монтиньи поднимает меня, взяв на руки. Они решили, что я разбилась насмерть.

«Ничто не могло сравниться с горем господина де Монтиньи», — заметила Зоя.

На наши крики, к которым присоединилась Зоя, прибежала госпожа де Жювиньи. Она спросила, что случилось, но господин де Монтиньи лишь произнес с глубокой печалью, качая головой:

«Если бы вы сказали, сударыня, что бедная Эдмея испытывает ко мне столь сильную неприязнь, поверьте, я не стал бы добиваться ее руки».

Затем, отойдя от моего безжизненного тела, он добавил:

«Я поскачу верхом и пришлю вам врача. Что до меня, то я считаю, что должен удалиться, так как внушаю Эдмее ужас. Я появлюсь здесь снова, лишь если она сама меня позовет».

Коснувшись губами моего обагренного кровью лба, он поклонился госпоже де Жювиньи и вышел. Пять минут спустя послышался стук копыт удалявшейся галопом лошади.

Через час приехал врач. Господин де Монтиньи взял с него обещание ежедневно сообщать ему о моем здоровье и уехал в свою усадьбу, расположенную в двух льё от Жювиньи.

Я опускаю ненужные подробности.

Аббат Морен приобрел такое влияние на мою мачеху, что, когда она вскоре уехала в Париж, оставив меня на попечении Жозефины и Зои, он стал распоряжаться в доме как хозяин.

Воспользовавшись своей властью, священник возбудил гражданское дело, требуя для меня раздельного жительства с мужем вследствие его жестокого обращения со мной.

Вдобавок все его прихожане выступили как один против господина де Монтиньи; здешние святоши на десять льё в округе наперебой поносили его по наущению аббата Морена.

Впрочем, со стороны это выглядело именно так: разве не заслуживал всеобщей ненависти изверг, который в первую брачную ночь разбил своей жене голову о стену за то, что она дала легкий отпор его желаниям, в особенности, если этот человек был еретиком и сопротивление жены было вызвано религиозными соображениями?

Таким образом, я стала жертвой, а господин де Монтиньи — палачом.

Палач держался безупречно до самого конца. Видя, что я не присылаю за ним, как он надеялся, а мой адвокат и поверенный требуют, чтобы он отказался от меня, так сказать, во имя попранной нравственности, господин де Монтиньи не стал оправдываться, а положился на правосудие и позволил голословно осудить себя.

Он уехал за границу в тот день, когда был вынесен приговор, не сообщив, в какую страну направляется, но прислав мне следующую записку:

«Милое, родное дитя, я не вправе причинять Вам горе, не сумев сделать Вас счастливой. Я не покончу с собой, как бы плохо мне ни было, потому что самоубийство — это преступление. Но я готов обещать одно: прежде чем Вам исполнится двадцать лет, человек, которого Вы полюбите, сможет стать вашим супругом.

Де Монтиньи».

— И у вас не хватило духу его удержать? — вскричал я в порыве восхищения этим человеком.

— Меня уже не было в Жювиньи, и я больше не принадлежала себе: меня отправили в монастырь урсулинок в Берне.

— О! — прошептал я. — Вы оказались во власти священника, да хранит вас Бог!

— Да, Бог хранил меня, — ответила г-жа де Шамбле.

— Простите, что я перебил вас, — сказал я, — продолжайте же, продолжайте.

XXIII

— На следующий день после отъезда госпожи де Жювиньи в Париж я получила от нее письмо, в котором она говорила, что после скандала, случившегося из-за моей глупости, мне лучше всего стать послушницей в монастыре урсулинок в Берне.

Мачеха собиралась уехать в Италию вместе со своей сестрой и ее мужем на год-два, а возможно, и больше. В случае смерти господина де Монтиньи, что было маловероятно, так как ему лишь недавно исполнилось тридцать два года, мне предоставлялось право постричься в монахини, снова выйти замуж или ждать своего совершеннолетия.

Госпожа де Жювиньи поручила аббату Морену опекать меня во время ее отсутствия.

Я показала Зое письмо, где она уведомляла его об этом. Я могла довериться лишь молочной сестре, так как моя добрая старая Жозефина всецело находилась под влиянием аббата Морена, и всякий раз, когда я была готова восстать против него, мне было заранее понятно, что рассчитывать на ее содействие в борьбе со священником нельзя.

Зоя прочла письмо. При кажущемся легкомыслии это очень справедливый человек и, главное, у нее чрезвычайно решительный характер. Она не раз давала мне полезные советы и оказывала важную поддержку.

Зоя немного подумала и сказала:

«Бедная Эдмея, тебе следует выбрать одно из двух: либо последовать совету твоей мачехи, либо немедленно отправить меня в усадьбу господина де Монтиньи, чтобы я привезла его сюда.

«Что ты предлагаешь мне сделать, Зоя?» — воскликнула я.

«Я предлагаю тебе не отказываться от своего счастья».

«Я никогда не осмелюсь снова встретиться с господином де Монтиньи, да он и сам не захочет меня видеть».

«Я думаю, что он готов приползти в твою комнату на коленях».

«Нет, нет, никогда! — глухо пробормотала я. — Это невозможно, ведь аббат Морен говорит, что тогда мне грозит проклятие…»

«Да простит Господь аббата Морена за то зло, что он сделал, но я сомневаюсь, что милосердный Бог его простит, так как это будет уже не милосердие, а несправедливость. Я спрашиваю в последний раз: ты хочешь, чтобы я сходила за господином де Монтиньи?»

«Нет, я уже тебе сказала».

«Если я отправлюсь к нему без твоего ведома, ты меня простишь?»

«Нет, Зоя, не делай этого — если я его снова увижу, то не побегу к лестнице, а выброшусь в окно».

«В таком случае давай последуем совету твоей мачехи и выберем монастырь».

«Ты говоришь, выберем монастырь?»

«Конечно, если ты уйдешь в монастырь, я последую за тобой».

«О! С тобой, Зоя, я отправилась бы туда не раздумывая, но…»

«Но что?»

«Он не позволит тебе последовать за мной».

«Кто не позволит?»

«Он».

«Кто именно?»

«Аббат Морен».

«Не волнуйся, я об этом позабочусь».

Я покачала головой.

«Ну-ка, посмотри мне в глаза, — сказала Зоя. — Почему ты думаешь, что аббат Морен не позволит мне отправиться с тобой в монастырь?»

«Я не знаю, — ответила я, — но тебе известно, что я обладаю способностью кое-что предвидеть. Так вот, я уверена, что он этому воспротивится».