Книга Потерянный рай - Джон Мильтон

Они друг другу равными вполне,

Различье — лишь в греховности; оно

До срока не проявлено, пока

Мой приговор отложен. Эта брань

Способна длиться до конца веков,

Но — попусту, вотще. Все, что могла,

Свершила утомлённая война,

Неукротимой ярости бразды

Ослабила, горами ополчась

Взамен оружья. Дикие дела

Свершаются на Небе и грозят

Вселенской гибелью. Два дня прошли,

Но третий — Твой! Тебе определил

Я этот день, терпел до сей поры,

Чтоб слава окончания борьбы

Твоя была; побоищу предел

Единый Ты возможешь положить:

Такую благость и такую мощь

Я влил в Тебя, что Небеса и Ад

Признают несравненное Твоё

Могущество. Я этот гнусный бунт

Направил так, чтоб Ты Себя явил

Наследником достойным и Царём

Помазанным, по праву и заслугам.

Гряди, всесильный силою Отца,

Воссядь на колесницу и направь

Колёса быстрые, чтоб содроглись

Опоры Неба! Все Мои возьми

Доспехи: стрелы молний, грозный гром -

Оружие победы; препояшь

Мечом бедро могучее! Гони

Исчадья тьмы за рубежи Небес,

Низвергни в глубочайшую из бездн,

Да ведают, коль сами так желали,

Как Бога отвергать и как Царя

Законного — Мессию презирать!"

Он рек, впрямую Сына озарил

Всей лучезарностью; всецело Сын

Отца сиянье ликом восприял

Невыразимо, и Отцу в ответ

Сыновнее сказало Божество:

"— Отец! Главенствующий в Небесах

Престол! Святейший, Вышний, Лучший, Первый!

Ты жаждешь Сына вечно прославлять,

А Я — Тебя, как подобает Мне

Воистину. Мои блаженство, честь

И торжество Я полагаю в том,

Что, благосклонный к Сыну, поручил

Твоё веленье Мне осуществить;

Творя Господню волю, счастлив Я

Превыше меры. Царский сан и власть,-

Дары Твои, — приемлю, но отдам

Ещё охотнее, когда в конце

Ты будешь Всє во Всєм, а Я — в Тебе,

Во Мне же — все, кого Ты возлюбил.

Но ненавижу ненавистных Богу!

Я — образ Твой и гневом облекусь

Твоим, равно как милостью Твоей,

Могуществом Твоим вооружась,

Очищу Небо от бунтовщиков,

Низвергну в уготованное им

Угрюмое жильё, где цепи тьмы

Их изнурят, где станет их точить

Бессмертный червь за то, что отреклись

От послушанья, должного Тебе,

В котором счастье высшее. Тогда,

От нечестивых орд ограждены,

Все праведные, вкруг Святой Горы

Собравшись, непритворно воспоют:

«Осанна, аллилуйя», — во главе

Со Мной, провозгласив Тебе хвалу!"

Так, опершись на скипетр, молвил Сын,

С Престола высочайшего сойдя,

Где одесную Славы восседал.

Священный — третий — заалел рассвет,

И Колесница Божества Отца

В густом огне, как буря, понеслась,

Не силою колёс, одно в другом

Вмещавшихся, но движимая Духом;

Её сопровождая, по углам

Четыре следовали Херувима

Четвероликих; словно роем звёзд,

Усеяны их крылья и тела

Очами, и берилловых колёс

Ободья, — сплошь в очах, — метали огнь.

Над Херувимами хрустальный свод,

Подобный Небу, высился; на нем

Престол сапфирный, амброй испещрён

И всей расцветкой радуги дождливой.

Мессия на престоле восседал

Во всеоружье горнем и в броне

Лучистого Урима — мастерства

Божественного. Справа от Него

Орлиные расправила крыла

Победа; у бедра — могучий лук

Соседствовал с колчаном, полным стрел

Трехзубых молний; клокотал окрест

Разящий пламень, и клубился дым,

И разлетались тучи жгучих искр.

Десятки тысяч тысячей Святых

Сопровождали Сына; яркий блеск

О шествии далєко возвещал,

И двадцать тысяч (о таком числе

Мне ведомо) Господних колесниц,

По десять тысяч с каждой стороны,

Катились рядом с Ним. Так Сын летел,

Крылами Херувимскими влеком,

Воссев на Свой сапфировый престол,

Поправ стопами свод из хрусталя,

Сиянье излучая вдаль и вширь.

Его узрела первой наша рать,

И радости нечаянной восторг

Объял сердца, когда великий стяг

Мессии разблистался в вышине,

Его прибытья знак на Небесах,

Несомый Ангелами. Все войска

Под знамя это Михаил отвёл

С обоих флангов, их соединил

И передал Державному Вождю.

Божественная расчищала мощь

Дорогу Сыну. Он велел горам

Отторгнутым вернуться на места -

Повиновались горы; прежний вид

Восстановило Небо, вновь цветы

На долах улыбались и холмах.

Свершилось это чудо на глазах

Врагов злосчастных, но они, коснеть

В упорстве продолжая, собрались

Объединённой ратью, чтобы вновь

Мятежный бой — безумные! — начать,

В отчаянье надежду почерпнув.

Возможно ли настолько исказиться

Небесным Духам? Знаменьем каким

Гордец надменный был бы убеждён?

Какое чудо в силах умягчить

В упрямстве очерствелые сердца?

Все то, что безрассудных остеречь