Книга Тоннель без света - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А Васильченко за что?
– Сам виноват. Никто его за язык не тянул. Запомнил он меня, – Субботин досадливо сплюнул. – Два года не виделись, а все же запомнил. Не впервые я в этих походах, соображаешь? Увлекался горами, пока другие интересы не возникли. Хорошо здесь, дышится свободно, нет всяких сволочей вроде вас… Зачем, говорит, ты фамилию сменил?
– Плохая была идея, – подал голос Троицкий. – Надо было под своими именами идти.
– Ага, тогда этот крендель нас бы сразу в оборот взял. Меня-то точно. Ладно, что сделано, то сделано. Не хотелось Дмитрию Карповичу в КГБ стучать, другого он был замеса, родственников имел, от вашей конторы пострадавших, – сам решил для начала разобраться. Вот и разобрался на свою голову.
– Сам же и нашел тело, не вытерпел – а то мы долго что-то искали. То есть не в диковинку тебе убивать, Бердник?
– Талантливый человек во всем талантлив, – не смущаясь, отозвался убийца. – В 67-м биологический факультет закончил. Только диплом получил, еще не устроился никуда – в армию взяли. На следующий год мятеж в Чехословакии, туда и отправили – прямиком в Прагу, в составе специального десантного подразделения. А как мы усмиряли бунтующих чехов, ты и без меня знаешь, многое тогда позволялось. Это не то, что нам в газете «Правда» писали…
– В газете «Полуправда», – хохотнул Довгарь, не меняясь в лице.
– Можно и так, – кивнул Бердник. – Но не мое это было – усмирять желающих освободиться от вашего гнета. Вернулся после дембеля, устроился на хорошую работу, начал делать карьеру, специализируюсь на узкой теме. Вирусы – они ведь как люди – ушлые, каверзные, могут поджидать годами, чтобы потом ударить в спину… Надеюсь, продолжу еще работу – не в вашем совке, разумеется.
– Так любил работу, что устроил поджог в лаборатории?
– Ну, поджог – это итог, так сказать, коллективного творчества, – засмеялся Бердник. – Руководство не возражало. Основная часть наработанного за долгие годы перетекла на Запад, так что могу с удовольствием предсказать предстоящий упадок советской микробиологии. Да и слава богу. Руки надо оторвать вашей науке – чем мы и занимаемся в меру способностей. А остальное – в зашифрованных записях и вот здесь, – убийца выразительно постучал по голове. – Понял, чекист? Реле, подключенное к активной химической смеси, сработало после окончания рабочего дня. Мы же не такие, как вы, – простой народ губить. Там не все упертые марксисты-ленинцы, есть и нормальные люди.
«Отличилась, конечно, лаборатория, – подумал Кольцов. – Контингент не самый благонадежный. Сразу четверо, включая Мокрицкого, согласились работать на Запад – несмотря на суровое наказание за шпионаж. Неуд Первому отделу, да такой жирный неуд, что всех разогнать и отдать под суд. Не повезет товарищу Соловейчику – если выживет».
– Идти пора, – хмуро подметил Довгарь, – а не устраивать тут вечер откровений.
– Сейчас пойдем, – кивнул лже-Субботин.
– Подожди, – встрепенулся Михаил. – Как узнали, что наша контора подбирается к вашей шайке, что спалили двух резидентов, а Хорст в недалеком будущем назовет ваши имена? Вас же не интуиция в дорогу позвала?
– Есть такая штука – телефон называется, – предатель оскалился, – Ты должен знать. Звонок на домашний номер – с обычного квартирного телефона в областном центре, слова зашифрованы, внешне все невинно. Вы же не прослушиваете все телефоны в городе? Для этого армия слухачей нужна, а где ее взять? Работаете выборочно, от случая к случаю, так что риск умеренный, а сообщение – важное.
– На что вы рассчитываете, Бердник? Уйдете за водопад, к вечеру выберетесь к трассе и растаете в сумеречной дали? Трассу перекроют, не надейтесь. А просочитесь – держу пари, что вас приберут не позднее чем через неделю. Не помогут ни связи, ни конспиративные квартиры. Про бегство за границу даже говорить неприлично. До ближайшей границы – как Колумбу до Америки. Имею заманчивое предложение, Бердник: сдаетесь родному социалистическому государству, а я прилагаю усилия, чтобы вы получили не вышку, а пожизненное. Результат не обещаю, но постараюсь.
– Да он издевается, – спотыкаясь, пробормотал Троицкий.
– Просто глумится, – поддакнул Бердник. – Сам-то веришь своим словам? Суки, как же я вас ненавижу… – предатель терял выдержку, задрожал пистолет в руке. – В гробу я видел ваше родное социалистическое государство… Ты же не дурак, Кольцов, все понимаешь, просто работа у тебя такая. Ленину скучно стало, провел грандиозный эксперимент, наломал дров, а о людях, как всегда, не подумали… Социализм у них, надо же, самое справедливое в мире общество, построенное на убийствах и пытках… Не бывает социализма с человеческим лицом, Кольцов. Допускаю, то, что сейчас, – еще не худший вариант, Сталин и старина Пол Пот это подтвердят. По крайней мере, не хватают и не расстреливают всех подряд. Но лучшего точно не будет. Вы же прогнили, шатаетесь, скоро упадете, но все равно за власть цепляетесь. Чем вас Швеция не устраивает? Там, кстати, тоже социализм – серьезные социальные гарантии, отсутствие пропасти между богатыми и бедными. Но нет, это не ваше, вы же как огня боитесь частной собственности, а там она священна. Какая разница простому народу, кто его эксплуатирует – частное лицо или ваше аморальное государство? Пусть уж лучше первое, чем этот ваш противоестественный монстр… Ладно, чего метать бисер перед свиньями? – убийца успокоился, поднял пистолет.
– Стрелять будешь? – прошептал Кольцов. – Не боишься, что еще что-нибудь упадет?
– Не боюсь, – улыбнулся преступник, – мы же не внизу. Мог бы столкнуть тебя, но вдруг выживешь? Спускайся потом, добивай…
Все присутствующие насторожились – послышался посторонний звук. Он был негромкий, но заслуживал внимания. Где-то в стороне над горами барражировал вертолет. Звук мотора не нарастал, но звучал явственно.
«Хоть что-то, – подумал Кольцов. – Армия спасения явно не торопится. Но тебе-то какая от этого польза?»
Дрогнул пистолет в руке убийцы. Он нахмурился, повернулся к своим подельникам. Те тоже заволновались.
Другой возможности уже не будет. Михаил оттолкнулся ногой, сделал мах правым плечом и перевалился в пропасть…
Преступники надрывно закричали, залаял пистолет. Бердник ругался, давил на спусковой крючок. Пули выбивали фонтаны из грунта, рикошетили от камней. Занятие было так себе – считать выстрелы.
Самое смешное, что Кольцов их считал! Он катился по крутому склону, выгибал голову после каждого оборота, чтобы не удариться затылком, тормозил ногами, чтобы не разогнаться до скорости ракеты. Мысленно представлял то, что видел ранее: два зазубренных выступа в откосе – с таким столкнешься, все, конец. Единственный шанс – прокатиться между ними. Кажется,
