Книга Прокачаться до сотки 4 - Вячеслав Иванович Соколов

тут был. Своеобразное: «Тут был Пух»!

Мать моя — майор госбезопасности, боюсь представить, что бы выдала Система на такое действие и какие плюшки начала отсыпать. Бр-р-р…

Однако хватит рассусоливать. А то комок шерсти уже укатился за кусты. Хех. Пух, крутышка моя. Не бросил в беде. Это ведь он Альфу с меня снял. Красавчик. Надо напрячь Степаныча, нажарить ему шашлыков, и отправить нек его кормить и чесать. Не знаю почему, но ему очень нравится, когда его неки чешут.

Хм… Так то если хорошо подумать, мне думаю тоже понравилось бы если бы неки мне пузо почесали. А-а-а! Прочь шальные мысли, пора вали вражину. Который, не смотря на откушенную руку, умудрился встать и тянется к сумке на поясе.

Атака. Много ли надо времени, чтоб преодолеть разделяющие нас пять метров. Для понимания, вот вам информация. Рекорд стометровки меньше чем девять и восемь секунды. Ну это типа привязки к моим прошлым рассуждениям про ускорение свободного падения.

Опять же округлим до десяти, и получается, что это пол секунды. А сколько требуется такому мутанту как я? Вот то-то и оно.

Немного сместиться в сторону, и правой же рукой в правый бок противника. Сквозь броню. Прямо в печень. Со всей дури. Упс. Кираса прогнулась в месте удара. Немного косякнул. Надо будет потренироваться. А то фигня какая-то получается.

Но не смотря на мою ошибку, противнику явно хватило. Ибо ножки подкосились, и его повело. Но меня данный факт не устраивает. Пинок в колено с обратной стороны.

Тут какой ты крепкий парень не будь. Но если коленке положено гнуться вперёд, она туда пойдёт без особых усилий. Надо лишь чутка помочь.

И вот Грохар, стоит на одном колене, стремясь при этом брякнуться на бок. Непорядок. Призываю нож и вбиваю его в правый ещё целый глаз. Нажимаю на кнопочку и вот у меня уже вполне себе добротный рычаг.

Оно конечно сорвать бы с него забрало да заглянуть в харю противную. Но увы, тут такой стопор, что пока вынешь, да найдёшь где тут застёжки, божок может и одыбаться. Мало ли какие у него ещё козыри в заначке.

Упёрся коленом в спину и, потянув за рычаг в глазу, оттянул голову назад. Второй меч. Удар в открывшуюся щель. Голова отделяется от тела.

— Хель! Прекрасная госпожа смерти! Эту кровь посвящаю тебе! Приди и забери обидчика твоего сына!

Мир и без того тёмный, вообще превратился в мрак. И лишь девушка в белом балахоне, правда приталенном и с разрезом вдоль правой ноги, источает слабый свет. Что-то сегодня всё справа. А как же хочется сходить налево…

— Кто обидел моего сына?

— Вот! — поднимаю меч, на который всё ещё насажена через глазницу бошка уже не Злобной, а Мёртвой рожи.

Или пока рано пить «Боржоми»? Почки то на месте.

— Грохар?

Хель откидывает капюшон с головы. По плечам рассыпаются белокурые волосы, а на голове красуется не большая толи корона, то ли диадема. Судя по всему белое золото и драгоценные камни.

— Прикид бомба! — показываю большой палец.

— Спасибо, — смущённо заправляет за ушко волосы. — Всеслав подарил, — слегка прикасается к украшению в волосах.

— А я о чём говорил! Как такой красавице и не делать подарки! — делаю умное лицо, и показываю уже два больших пальца. Дескать, не стоит забывать, кто даёт самые умные советы.

— Подхалим, — тепло улыбается. — Но что ты там насчёт обиды? Кто пострадал?

— Босяк, — делаю о-о-очень грустное лицо. — Да и Пуху из-за этого урода досталось. Видела бы ты в каком он состоянии был! На лапках едва стоял. Ублевался весь. И ведь не бросил меня в бою, схватился с волком громадным.

— Альфой? — глазки богини превратились в щёлочки, губы сжаты.

— Да. Так её и зовут. Но не посрамил, накидал ей лещей знатных. И всё ещё в бою находится. Страшном и кровавом. Воин! Гвардеец! Настоящий сын богини смерти! Суров и силён в папу. Но красив в маму.

— Ой, ну хватит, — на бледных щеках проступил румянец.

Но остановить Мажора, поймавшего кураж ещё никому не удавалось:

— А Босяк? Он же, как герой, на эту стальную крепость накинулся. Настоящий боец! Весь в папку, не опозорил имени Всеслава. А этот как даст ему, вот этими граблями! Да ты посмотри, посмотри! У него же лапа больше чем этот птенчик, — утираю не притворную слезу. — Он бедненький улетел вон в то дерево. Глазки мамины прикрыл…

— Хватит! — Хель всхлипывает, — и так, две секунды прошло. Дай мне голову вместе с мечом.

Подаю, ухватив за шлем рукоятью вперёд. Этикет, понимаешь ли. Да и направлять оружие на богиню смерти, такое себе. Даже не смотря на то, что лезвие вроде как в «чехле».

— Всеславу этот подарочек придётся по вкусу, — улыбается. — Спасибо, угодил бабушке.

Мрак рассеивается. Хель исчезает, как и тело Грохара, вместе с головой и моим мечом. Эй! А оружие то куда? Ну вот. Зашибись. Остался без меча.

Стоп! Она сказала бабушке! Точно? Я не ослышался? Она назвала себя моей бабушкой? Не мерзкий ублюдок, не внук моего мужа. А просто внук получается! Ых-хы… Вот это карьерный рост.

Кто там сказал: «Да какая разница?» Вы что пирожков несвежих поели? Я же только что из категории: «Ненавистное существо, живое только потому, что муж может и прибить». Перешёл в категорию: «Внук»! Да похрен на этот меч. За такое я и второй готов пожертвовать.

Так. Отставить восторги. Надо искать Босяка. Всё-таки малышу не хило так прилетело. Где-то вон в той стороне.

К счастью долго ползать по кустам не пришлось. Вскоре Босяк сам откликнулся, тихим клёкотом. Видимо пришёл в себя. Всё-таки вырубило пернатого после удара.

Выглядел пернатый относительно паршиво. Весь всклокоченный в пятнах крови, надеюсь Грохара, и со сломанным крылом.

— Больно? — пытаюсь сопоставить косточки.

— Да-а-а, — тихонько клекочет. — Подержи крылышко брат, скоро заживёт.

— Может, зафиксируем чем-нибудь. Надо парням на помощь идти.

— Не надо, — клекотнув трётся клювом о палец.

— Почему?

— Всех убили. Хотели искать. Я сказал не надо.

— Вот молодец! Умница мой, — осторожно, чтоб не потревожить сломанное крыло глажу мальца по головке.

— Так, а волки не набегут? И надо Пуха искать.

— Пушистый брат справится!

Вспомнив, как Пух запульнул Альфой в Грохара улыбаюсь.