Книга Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих

о следующем. Вы упоминаете о смущении, происходящем в некоторых редакциях. Мы не удивляемся этому, ибо ехидны клеветы ползают неутомимо. За последнее время в Америке в газетах появились настолько яро клеветнические заметки, что я при всем моем миролюбии вынужден был предложить моим адвокатам вчинять иски за клевету. В настоящее время оба моих адвоката заняты собиранием фактов для судопроизводства. Поэтому очень прошу Вас и всех друзей: если бы Вы услышали какие-либо либо клеветнические суждения с ссылками на американские или какие-либо другие газеты или иные источники, сообщить мне об этом. Если эти сообщения могут быть усилены вырезками из соответственных газет или другими документальными данными, то не откажите прислать мне такие материалы в двух экземплярах. Только что один наш корреспондент прислал такое вполне деловито обставленное сообщение, и я знаю, что наши американские адвокаты будут весьма признательны за такую защиту правды. Мне приходилось встречаться и с такими обстоятельствами, когда из самых лучших намерений, не желая обеспокоить, друзья не сообщали о поразительных обстоятельствах. Но мы всегда просили не оберегать нас таким способом — всегда лучше и нужнее знать всю действительность. В Америке друзья музея называют свою защиту крестовым походом за культуру. Так оно и есть, ведь личный элемент превращается в общественный. Клеветники бросают в меня свои ядовитые снаряды, как по головному кораблю, но в сущности они хотят действовать вообще против всех культурных и светлых проявлений. Вы уже знаете, какой год переживает Земля. Потому по завету апостола Павла встанем за правду с оружием Света и в правой, и в левой руке. Заранее благодарю Вас всех за спрошенные мною сообщения. Ведь, в конце концов, мы даже не знаем первоисточника темных попыток. Конечно, мы знаем, что это не что иное, как сатанинская ложа, но какие у нее ответвления, иногда уследить чрезвычайно трудно.

Теперь к делам Общества. Можем еще раз подтвердить, что во всех делах мы настаиваем на общественности и самодеятельности. Просим лишь об одном: ввиду совершенно особых текущих обстоятельств следует избежать каких-либо осложнений. В особенности же таких осложнений, которые могут выйти за пределы Общества и будут истолкованы злоумышленниками в самом превратном смысле. Во время особенно смятенных месяцев не следует давать враждебным элементам хоть какой-либо материал для злотолкований. Вы все как испытанные общественные деятели вполне понимаете, о чем я говорю. Могут быть всякие у кого-либо даже вполне справедливые соображения, но и их придется взвесить перед лицом общественности. Вы сами справедливо упоминаете о смущениях в редакциях. Значит, чьи-то глаза будут особенно проницательно направлены на все, что делается, и все, решительно все будет переоценено и перетолковано.

Если в общественных делах всегда нужна великая осмотрительность, то сейчас она необходима сторицею. Злоумышленники изобретают такие вымыслы, которые поражают своею грубостью и невежеством. Но если даже и такие грубые вымыслы находят место в разговорах и писаниях, то мы все должны твердо помнить, с какими чудовищно низкими и невежественными силами приходится встречаться.

Е. И. и я чрезвычайно ценим, что Общество находится в руках такой заботливой отзывчивой группы, как все вы. Поистине, Вы творите светлое дело, Вы чуете, насколько нигде не должно быть места не только тьме, но и потемкам. Все мы должны оставить молодому поколению наследство доброе. Если когда-то и Пушкин, и Лермонтов были убиты общественным небрежением, а Ломоносов и Менделеев не были приняты в Академию наук, то ведь такого преступного небрежения не должно быть в будущем. Потому-то каждая дума о культуре есть врата в будущее. И никому не может быть запрещено мыслить о лучшем будущем, о взаимопонимании, взаимоуважении и о правильной оценке истинных сокровищ.

Е. И. очень тронута Вашими общими пожеланиями о здоровье ее. Неудивительно, что здоровье ее в плохом состоянии сейчас — ведь каждое сердце может вместить лишь известное количество ядовитых стрел. Предательство мрачное и неслыханное потрясает сердце, направленное к высокому добротворчеству. Наверное, [если] Вы читали среди присланных моих записных листов «Великий Облик»[240], то поняли, о ком я говорю. Когда же люди научатся бережливо относиться к своим истинным ценностям? Не пора ли отставить чудовищное людоедство, доставляющее лишь радость самому сатане? Вы, только что совершившие прекрасное дело, издав «Начала» Оригена[241], верно, не раз подумали о том, сколько ужасных преследований перенес этот высочайший просветитель, подвижник Света. И посейчас мне приходилось слышать, увы, от священнослужителей о том, что Ориген еретик. Даже и написать такое кощунство страшно, а ведь оно все же произносится. По такому же предписанию были запрещены в Харбине Толстовские дни, а имя Толстого еще раз было предано презрению. Вот в какие времена мы живем. Сплотиться надо перед лицом такого потрясающего невежества.

Всякие внутренние соображения тонут во время атаки вандалов и клеветников. А ведь будущее спешит, и прекрасно это будущее — лишь бы дотерпеть в дружном единении. Просим Вас всех об этом и шлем Вам наши лучшие сердечные пожелания.

Письмо это придет уже после Светлого Христова Праздника. Христос Воскресе — во всем глубочайшем значении этих двух великих слов заповедано человечеству воскресение духа и светлое обновление Бытия. Станем крепко со всем мужеством и непобедимостью.

В мыслях и в духе мы оба всегда с Вами, со всеми.

59

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант, К. Кэмпбелл и М. Лихтману

3–5 апреля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 52

Родные наши З[ина], Фр[ансис], Амр[ида] и М[орис], отправили вчера Вам письма, как вслед за ними — Ваша почта от 17 и 18 марта. Спешим сегодня же послать вдогонку:

1. Вполне понимаем желание наших адвокатов не откладывать дело, особенно же если у них собраны о шерах такие веские данные. Ведь если отлагать дело на дальние сроки, оно может постепенно раствориться и всем надоесть, и сами адвокаты могут потерять свой энтузиазм, а без этого огня никакие факты недействительны. Не забудем, какая двигательная сила с той стороны — именно ненависть и злоба, которые могут быть преодолены лишь еще большим горящим, светлым энтузиазмом.

2. Полагаем, что для Клайд полезнее побыть партнером, нежели рисковать своим отдельным делом. Ведь ей нужно присмотреться и приучиться, так как это вообще первый опыт в ее жизни в этом направлении и, как все, требует чисто технических знаний.

3. Хороши сведения, полученные Вами из Бостона, именно так и нужно проявлять несломимую жизненность. Будем Вам постепенно высылать и те материалы, которые имеются для этой выставки у нас. Надеемся, что Морис больше не положит в витрину бывший там материал, но