Книга Потерянные сокровища - Кирсти Мэннинг

Мне нужно увидеться с тобой как можно скорее. Я беременна.

Сперва я была потрясена, но сейчас уверена в этом. Я понимаю, что ты предпочел бы услышать эту новость непосредственно от меня.

Я с нетерпением жду скорейшей встречи с тобой…

Она на мгновение замялась, перед тем как закончить:

… чтобы мы вместе смогли обсудить план действий.

Э.

Засунув письмо в конверт, Эсси запечатала его воском от свечи. Затем она написала адрес. Помедлив, дрожащей рукой она добавила еще одно слово, подчеркнув его:

Личное.

Глава 24

Встретимся у «Фортнум и Мейсон» в 18:30

Эдвард

— Он поведет меня на ужин, — доверительно, почти шепотом, но с гордостью прочитала Эсси последние строчки письма Эдварда миссис Ярвуд.

До этого она позволяла себе лишь мельком бросать взгляды в окна чайной, где столики были покрыты белыми скатертями и серебряные подносы ломились от сэндвичей с огурцами, французской выпечки и булочек с джемом и взбитыми сливками. А они, возможно, закажут грибной суп с курятиной. Им разольют его по тарелкам из позолоченной супницы и подадут с мягкими теплыми булочками и сливочным маслом. У Эсси потекли слюни.

— Он пишет, что это важно! — она глубоко вздохнула, чтобы унять сбившееся дыхание. — Я не видела его с тех пор, как он уехал в Бостон. Написала письмо на прошлой неделе, сразу же, как он должен был вернуться, — голос Эсси звучал вполне уверенно, что не соответствовало ее самочувствию.

При мысли об Эдварде у нее кружилась голова. Наконец-то они смогут все обсудить.

— Я думаю, тебе следует взять у меня пальто. То, что с меховым воротником. И еще перчатки. Вернешь, когда посчитаешь нужным. И не спеши, дорогая, — сказала миссис Ярвуд.

Голос пожилой женщины звучал мягко, но настороженно. И губы были слегка поджаты.

— Пожалуйста, не говорите маме. Она против…

Миссис Ярвуд нежно обняла Эсси за плечи.

— Мама беспокоится о тебе, Эсси. И хочет для тебя только хорошего…

Слезы хлынули из глаз Эсси, но она быстро смахнула их рукой.

— Я в том смысле, что вы все понесли такую утрату. Ее горе, — попыталась пояснить миссис Ярвуд.

— Я сказала Герти, что вы с мистером Ярвудом встретите ее после школы на площади Пикадилли, — перебила соседку Эсси. — Это так любезно с вашей стороны — пригласить ее на ужин. Я вам так благодарна, что вы присматриваете за ней и днем, и вечером, когда я выхожу на дополнительные смены. Только благодаря этому она сможет закончить этот учебный год.

Ну, кроме денег с дополнительных смен, оставались еще средства от проданных драгоценностей, о которых Эсси, конечно же, не упоминала.

Миссис Ярвуд сжала руку Эсси.

— Да нам только в радость заботиться о Герти. Мы любим ее, как родную.

Когда миссис Ярвуд, накинув пальто на плечи Эсси, стала помогать ей застегивать пуговицы, она вдруг приостановилась и, прижав руку Эсси к своей щеке, ласково сказала:

— Ты просто загляденье.

* * *

Эсси стояла под навесом «Фортнум и Мейсон», подступая все ближе и ближе к окнам универмага, стараясь уберечь юбку от летящей из-под колес грязи — автомобили и двухуровневые автобусы, пестреющие рекламой виски «Дьюарс» и «Вечерних новостей», бесконечной гудящей вереницей проползали мимо фонтана в центре площади Пикадилли.

Сумбур и суматоха на дороге перекликались с бурлением голодного желудка Эсси.

Я должен увидеть тебя…

Письмо с этими словами Эдварда лежало у нее в кармане, и она постоянно поглаживала пальцами конверт. Он жаждет видеть ее так же сильно, как и она его.

Встретимся у «Фортнум и Мейсон» в 18:30.

Четкая твердость его почерка передавала упорную настойчивость. Страстность и пылкость. Он писал это письмо с той же твердостью в руках, с которой расстегивал ее платье и усаживал на стол. Так же твердо его сильные руки управлялись с веслами, когда они катались на лодке по пруду Серпентайн.

Эти руки обнимали ее, когда она была убита горем после смерти близняшек.

Порывы ледяного ветра обжигали щеки и уши Эсси, заставляя ее дрожать, но она все стояла и пыталась унять разбушевавшееся сердцебиение, вызванное мечтами, как Эдвард при встрече прижмется щекой к ее щеке и согреет ее шею своим теплым дыханием.

В нетерпении Эсси повернулась спиной к разыгравшемуся ветру и принялась разглядывать фонтан в центре Пикадилли. Обычно она не позволяла себе даже мельком взглянуть на обнаженную статую Эроса, парящую над Лондоном. Но в тот вечер Эсси внимательно изучала греческого бога любви и вспоминала, краснея, как по ночам при свечах читала греческую мифологию из книг, которые Герти брала у мисс Барнс.

Эти истории вызывали у Эсси такие же волнующие ощущения, отзываясь трепетом в конечностях, что и теперь, когда она рассматривала очертания рук и напряженные мускулы бронзовых ног греческого божества, готового к прыжку и вооруженного луком и стрелами.

Эсси была на прицеле у Эроса.

От волнения у нее все поплыло перед глазами. Очевидно, что Эдвард намерен срочно что-то сказать ей. Или спросить. Разумеется, она же сообщила ему такие новости.

Я хочу лично обсудить план действий…

В записке Эдвард извинялся за свое молчание, ссылаясь на то, что по возвращении из Бостона невозможно было улучить момент для письма. Суматоха в связи с новыми строительными работами в Вестминстере и Лондоне полностью поглотила Эдварда. К тому же и мама теперь следила за Эсси, как ястреб, посылая с ней то Герти, то Фредди даже по таким пустяшным поручениям, как сбегать за бутылочкой масла перечной мяты.

Но все это уже не важно. Эдвард спешит на встречу с ней. Только он и она.

Сгущались сумерки. Стали оживать уличные фонари.

Эсси обернулась на витрины «Фортнум и Мейсон». В них, между вазами с белыми и розовыми лилиями, были выставлены плетеные корзины, заполненные банками с чаем, головками сыра, шоколадом и конфетами. Эсси подумала, а не такие ли корзины магазин публично отсылал в тюрьму суфражисткам, которые и били эти самые витрины. Пару лет назад об этом писали на первых полосах всех газет.

Наступил вечер. Эсси отошла от витрин универмага и встала под фонарным столбом. У нее гудели ноги от долгой ходьбы через мост, и ей нужно было как-то стряхнуть с них нервное напряжение, иначе она не сможет спокойно сидеть за столом.

Вглядываясь в вечерний туман, Эсси вдруг увидела образы своих сестер-близнецов. Две улыбающиеся чумазые рожицы с ямочками на щеках. У одной щеки были чуть полнее. Эсси глубоко вздохнула, чувствуя накатившую тяжесть. Она бы отдала все что угодно, чтобы еще раз почувствовать на своей ноге тычки тоненьких ножек Мегги под их кухонным столом, пока она доедала своей хлеб, подчищая им опустевшую тарелку. Закрыв глаза, Эсси представила, как склоняется над Флорой, уткнувшись носом в непослушные кудри сестры, пахнущие мылом и сарсапарелью, и заплетает их в косы.