Книга (не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть - Вероника Касс

Я попытался осмыслить его слова и не смог. Вика, бегающая за мужчиной и сама добивающаяся его, — это не та Вика, которую я знал. Или я не знал ее вовсе.

— Очень интересно, а ты, значит, у нас телок, который после месячного окучивания к сиське рад прижаться был.

— Ну сисек там особо никогда не было, или после родов они…

Он не договорил, я подскочил с места, подхватил мужчину за грудки и сильно встряхнул.

— Если ты не хочешь сдохнуть, то молчи.

Встряхнул его ещё раз и приложил о холодильник, до стены было далековато, а урод мог вывернуться.

— Ну что? Ты уловил мою мысль? — тихо спросил, возвращая к себе терпение, болтающееся на последних петлях моих нервных клеток.

— Это мой ребёнок.

— Для тебя так важно это? — прищурился, оценивая, чего на самом деле добивается Курков.

— А как же продолжение рода и все такое?

— Если ты надеешься на деньги, то мимо кассы: Ева моя дочь, и это подтверждено документально, поэтому не порть никому нервы.

— Подожди, подожди. То есть ты действительно пытаешься убедить меня в том, что моя жена бегала к тебе девять лет назад? Да она, как кошка течная, мне проходу не давала.

Скривился и стукнул Куркова ещё раз об холодильник.

— Твоя жена очень сильно хотела ребёнка, а ты, видимо, как мужик оказался не очень-то дееспособным.

Отошёл от Куркова, показательно отряхнул руки и последний раз для особо тупых повторил:

— На метр к кому-нибудь из них подойдёшь — закопаю.

И лучше бы ему поверить на слово, ведь я не шутил, ни капли не шутил.

И все то время, пока я по пробкам добирался в Москву, я крутил в голове слова Куркова. У меня двоилась картинка, словно мы с ним были женаты на разных женщинах.

Да, Вика родила, повзрослела, поумнела. Но нутро изменить тяжело, и, если белочка и правда настолько противоречивая натура, привыкшая с бараньей упертостью следовать лишь собственным убеждениям, что ж, так тому и быть.

Нравится вам, Виктория Алексеевна, жить самостоятельной жизнью, принимать решения и добиваться мужчин? Ну что ж, я дам вам этот выбор, точнее его иллюзию, потому что на самом деле я скорее глотку себе перегрызу, чем во второй раз отпущу свою белочку в свободное путешествие по лесу.



Глава 11

— Как быстро ты приехал, — прощебетала Мирослава, забираясь на пассажирское сиденье моего внедорожника. — Ау, Вет, ты чего странный какой-то… задумчивый.

— День анализирую, кстати не очень удачный, поэтому прости, но на тебя у меня времени почти нет. Рассказывай, что там у вас творится.

Девушка насупилась, сложила руки в замок на коленях и как маленький обиженный ребенок произнесла:

— Отец составил новое завещание.

— Которое? — выгнул бровь, насмехаясь над Огневым.

— Шестое или седьмое, точно не помню, — отмахнулась Мирослава. — На этот раз все серьезно, он поделил все на две части, понимаешь? Не только фирму, а во-о-обще все. — Огнева замахала руками, пытаясь объять необъятное.

— Что, лишил тебя наследства? — У Мирославы было два брата, и один из них был депутатом, сидящим на очень-очень хорошем месте. — Стоп, наверное, он не вписал никуда Свята, так? На него же все равно нельзя ничего толком записывать.

— Не-е-ет. Он поделил все на две части, одну часть разделил между Яриком и Святом, а вторую половину на меня.

— Попала ты, — усмехнулся я, понимая, что для Миры запахло жареным, — Яр же тебя на ленточки за свою долю порежет.

— Вет, это еще не все, — девушка всхлипнула, и я, честно говоря, слегка за нее испугался, потому что в этот раз Огнев переплюнул сам себя. — Отец прописал условие, что если я в течение полутора лет не рожу ребенка, то все это перейдет в какие-то фонды, и тогда они все меня убьют, понимаешь? Они же практически без денег останутся. Вет, мне даже мама сказала, чтобы я домой без результата узи не приходила, она в панике, а отец все бросил на Ярика и прохлаждается вместе с твоим, — Мирослава всхлипнула и, накрыв лицо ладонями, зарыдала.

— Ну им и положено отдыхать уже. Подожди-ка, так ты не шутила про сперму? — В последний момент нажал на тормоз, еще чуть-чуть — и проехали бы на красный свет.

— Н-н-ет, — всхлипнула Огнева, — я не знаю, Вет. Я не знаю. Я не хочу детей, но это единственный вариант, который пришел мне в голову. Тебя-то я хоть знаю, мы смогли бы как-то договориться. Может, в клинике врачам заплатить. — Она достала из кармана платочек и начала громко в него сморкаться.

— Так, стоп, Мира. — Я вдавил педаль газа и провел ладонью по лбу: только еще этих проблем не хватало. Свои разгребать и разгребать, а в Миркины ввязываться совсем не хотелось. Но, видимо, Станислав решил менять ориентацию своей дочери совсем уж радикальными мерами. Кретин старый. Я стукнул по рулю и только тогда понял, что что-то не то. — Если это завещание, то почему такая паника уже сейчас? Пусть твой папаня еще здравствует и здравствует.

— Вет, я не разбираюсь во всех этих юридических тонкостях. Значит, не завещание, значит, он просто как-то переписал или доверенность сделал, я не знаю. Но факт в том, что отсчет пошел вчера, понимаешь? Это дерьмо! — выкрикнула Мира. — Дерьмовое дерьмо.

— Хорошо, а почему ты не можешь обратиться в банк спермы?

— Отец и это прописал в условиях, — совсем уж обреченно сказала Мира и опять начала сморкаться.

— Ты поэтому у этой рыжей отсиживалась? — спросил, припоминая об Иоанне.

— Я боюсь ехать домой. Мама, конечно, не выгонит, как она обещала, но вдруг там будет Ярослав?

— Поживешь пока у нас, мама будет рада. А потом, — я вздохнул, — я пообщаюсь со своим юристом, нужно твое завещание или что там.

— Оно у меня на электронке.

— Отлично, я тебе дам почту Мира, скинешь ему.

— Тоже Мир, — как-то потерянно улыбнулась Мирослава, и мне стало ее по-настоящему жаль.

Ведь дело было не в деньгах, я понимал, что она боялась лишиться не социального статуса и материальных благ, она боялась потерять мать и братьев. Хотя что это за семья такая, которая не может принять элементарный выбор своей дочери.

Мирослава еще в свои восемнадцать лет мне заявила, что она лесбиянка, ее родители узнали позже, мой отец так вообще совсем недавно. Но факт оставался фактом: я ни разу не видел Огневу с мужчинами. Хотя и с женщинами-то я ее тоже не видел, и иногда мне казалась, что это очередная уловка, этакий способ защиты, чтобы родители отстали от нее со своими выгодными партиями и прочим. Только вот шутка затянулась на целых шесть лет.