Книга Из стали и пламени - Юлия Риа

Судя по кислому выражению ее лица, в «лучшее» Арила верила не больше, чем в ручных драконов.

Я со стоном откинулась на подушку. Подруга опустилась рядом. Несколько минут мы молчали, потом она снова заговорила:

– Я понимаю, почему ты не веришь Айкиру. Но знаешь… люди меняются.

– Только не внезапно. И только не Айкир. Ты сама говорила, что у него задница вместо сердца!

Арила улыбнулась:

– Может, он не со всеми ледяной? Нет, не фырчи, я не собираюсь его выгораживать. Просто… я понимаю, каково это – получить обратно то, что считал навсегда утраченным. Это для тебя прошедших трех недель не было и кажется, будто ничего не изменилось. Словно я, Айкир, все остальные в Ордене остались прежними. Но мы пережили утрату, Кинара. Зажгли поминальные костры, в полном молчании подняли дайгеноры и мысленно попрощались с тобой.

Арила села и уставилась в пол.

– Ты умерла для нас, Кинара. Умерла, понимаешь?.. А потом вернулась, – ее голос прозвучал глухо. – Знаешь, что я чувствую? Страх. Холодный, пробирающий даже не до костей – до самой души. Каждый день, едва открыв глаза, я смотрю на твою кровать. Все боюсь увидеть ее пустой, понять, что ты мне приснилась. Или что на тренировке меня вырубили и все это – лишь фантазии. Или что я вообще валяюсь в лекарском крыле в бреду горячки! Я боюсь, Кинара. Боюсь пережить твою утрату еще раз.

Я тоже поднялась, придвинулась вплотную и заключила подругу в крепкие объятия.

– Думаешь, Айкир чувствует что-то похожее? – спросила тихо.

– Не удивлюсь.

– Но почему? Он же всегда меня ненавидел!

Арила хмыкнула:

– Сомневаюсь, что всему виной была ненависть. Помнишь, однажды мы вместе ушли в город? Накануне праздника цветения. – Я кивнула. – В ту ночь он обращал внимание только на рыжих. И в отдельную комнату тоже повел рыжую. Мм, угадай для чего?..

– Фу, Рил! Даже думать об этом не хочу!

Она рассмеялась. Легко увернулась от моего локтя, которым я собиралась заехать ей в бок. Потом посмотрела по-сестрински тепло.

– Мы не всегда можем понять собственное сердце. Сейчас ты ведь тоже рискуешь, не до конца зная, ради чего. Просто чувствуешь, что иначе нельзя. Так почему Айкир не может руководствоваться тем же?

Я не ответила. Снова обняла Арилу, тяжело вздохнула и опустила голову ей на плечо.

* * *

Кадер вернулся после обеда. Передал записку Мадеку, а сам заперся в лаборатории. Тем же вечером Орден облетела новость: завтра в полдень Кинара предстанет перед всеми отцами, чтобы воззвать к богам и пройти очищение травами.

* * *

В небольшой комнатке, где меня заперли, гулял сквозняк. Я ежилась, обнимала себя руками в тщетной попытке согреться. Ритуальная рубаха, простая и длинная, закрывала тело от шеи до пят. Даже рукава доходили до кончиков пальцев. Но только от холода это не спасало – слишком тонкая ткань.

Промерзлый камень жег босые ступни. Волосы разметались по белой рубахе, словно языки пламени. Я глянула на них и криво усмехнулась. Знала бы, что заставят расплести косу, не стала бы возиться с ней с утра!

Во рту до сих пор ощущался горький привкус противоядия. Мне повезло: я успела выпить его и спрятать пузырек под подушку за мгновение до того, как за мной пришли. Намного раньше, чем я рассчитывала. Видимо, Мадеку действительно не терпится начать.

Стоило об этом подумать, и утихшее волнение всколыхнулось с новой силой. Я стиснула левое запястье, на котором, скрытое рукавом рубахи и тугой повязкой, запечатлелось крыло дракона.

Утром, едва проснувшись, я ушла в умывальню. Закрылась на задвижку и осторожно размотала ткань на руке. Порез затянулся хорошо. Уверена, через месяц от него останется разве что тонкая белая полоска. А вот рисунок исчезать и не думал. Все такой же яркий, вызывающе алый, будто пламя, он протянулся на половину предплечья.

Проклятье! Если кто-нибудь его увидит, мне несдобровать. Отцы не станут слушать оправданий. Да и что им ответить? Что не помню, как и почему заполучила драконий рисунок? Сама ведь понимаю, как глупо это звучит.

И все же… Все же я не могу сказать, что ненавижу его. Наоборот, глядя на алое крыло, я чувствую трепет. Будто рада, что оно у меня есть. Словно дорожу им.

Догадки вспыхивали в сердце одна за другой. Крепли, набирали силу. Часть меня приходила в ужас, стоило хоть на миг допустить, что я нанесла рисунок сама. Ведь тогда получается, что я симпатизирую драконам. Это как минимум. А если предположить самое смелое… Нет, не могу.

Я тряхнула головой, выныривая из воспоминаний, и снова сдавила запястье. Мне повезло, что рукава ритуальной рубахи такие широкие – под ними не заметишь даже самой толстой повязки, что уж говорить о моей.

Лязгнул замок.

Я рывком обернулась и встретилась взглядом с Кадером. Как всегда бесстрастный, в любимой темно-коричневой тунике, перетянутой ремнями. В мягких штанах, заправленных в высокие сапоги. С дайгенором, пристегнутым к поясу. Густые с проседью волосы заплетены в косу; виски, как и у всех братьев, коротко выстрижены.

– Пора.

Он коротко мотнул головой, без лишних слов приказывая идти первой. И я пошла. Спину держала прямой, словно шест; подбородок вздернут.

Сколько раз за прошедшие годы я разочаровывала отцов? Не сосчитать. Но сегодня я не дам им повода стыдиться меня. Приму решение Мадека с честью и не покажу эмоций.

Холод больше не ощущался. Даже стопы перестало жечь ледяным камнем. Я уверенно ступила в Малый зал главной башни. Обвела взглядом отцов, сидящих за столом в форме полумесяца. Без страха посмотрела на Мадека, едва заметно кивнула, одновременно приветствуя и говоря: «Я готова».

Он поднялся.

– Дочь наша…

Сейчас, рядом с другими отцами, его голос зазвучал иначе, совсем не так, как в нашу последнюю встречу: по-родительски мягко, вкрадчиво.

– Боги послали тебе испытание. Накрыли дланью твои глаза и сердце, заставив забыть пережитое. Но сегодня мы воззовем к ним, чтобы помочь тебе вспомнить. Скажи, готова ли ты?

– Готова, отец.

– Тогда встань в круг. На колени.

Не дрогнув, я прошла в очерченный мелом круг. Вдоль белой линии протянулись знаки, причудливые, незнакомые. В трех местах, будто на концах невидимого треугольника, замерли красные свечи, чадящие низким пламенем. Судя по всему, каждый фитиль пропитали травяным настоем, поэтому от свечей вместе с дымом поднимался тяжелый аромат. Голова закружилась.

Я опустилась на колени и снова посмотрела на отцов. Почти все седые, с длинными белыми косами. Бороды собраны золотыми зажимами на ладонь ниже подбородка. Несмотря на возраст, каждый из отцов смотрит зорко. Все облачены в дорогие туники темно-фиолетового цвета.