Книга Розы для киллера - Наталья Александрова

— Да, действительно, — согласилась я, —столько трудов, ты так хорошо пьяного изображал на выставке, все поверили. Итеперь убийца останется на свободе.

Мы затащили коробку на последний, Володин, этаж в мастерскую,и тут только я спохватилась, что дала себе слово никогда больше сюда неприходить. Сейчас посижу немного, а потом пойду, пора и в семью возвращаться,дел много.

***

В квартире покойной Веры Сергеевны раздался звонок.Череповецкая племянница подошла к двери. Глазка в двери не было, и она врастерянности замерла, не зная, что предпринять.

— Милиция! — раздался за дверью требовательныймужской голос.

— Не пущу! — ответила племянница.

— Немедленно откройте! На каком основании вы находитесьв квартире, где было совершено преступление?

— Я наследница! — откликнулась женщина без прежнейуверенности в голосе.

— В права наследования еще никто не вступал! Откройте ипредъявите документы!

Племянница перетрусила: она догадывалась, что права ее оченьсомнительны, и смело держалась только против очевидных узурпаторов, а милиция —это серьезно… Она открыла дверь.

— Ваши документы! — строго произнес вошедший вквартиру мужчина.

Женщина машинально отметила, что он был, пожалуй, слишкомхорошо одет и слишком ухожен для милиционера, но, может, у них тут, в Питере,милиционеры живут богато? Интересное молодое несколько вытянутое лицо, ввеснушках, крупный хрящеватый нос… Женщина полезла в сумочку за паспортом, и вэто мгновение остро отточенное лезвие вонзилось в ее горло, с хрустом перерезавгортань. Поток светлой горячей крови хлынул на одежду, на пол… Тело тяжелоосело, убийца отстранился, стараясь не испачкаться кровью. Он аккуратно обошелтруп, прошел в комнату, начал торопливо выдвигать ящики стола и серванта… Того,что он искал, нигде не было. Он прошел на кухню, стараясь не смотреть наокровавленное тело в коридоре. На кухне этого тоже не было. Он открыл дверьстенного шкафа, вывалил вещи на пол, но там были только старая одежда, какой-тонакопившийся за десятилетия хлам, кипы старых газет и журналов. Приставивтабуретку, он даже залез на антресоли. Нет, этого нигде не было. Тогда онпонял: те двое, которые вышли из квартиры, несли большую картонную коробку.Значит, это должно быть там.

К счастью, он знал, где находится мастерскаяхудожника, — а судя по тому, что они сели в «восьмой» троллейбус, онипоехали именно туда.

Он спустился с табуретки, тщательно вымыл руки, вымыл нож —это уже стало для него привычным ритуалом, — обошел с тряпкой всюквартиру, протирая все предметы, до которых он дотрагивался. Выходя, онбрезгливо перешагнул женский труп в коридоре. Сегодня он не чувствовал никакихмук совести — только раздражение и злость оттого, что никак не удавалосьзакончить свое дело.

На лестнице он никого не встретил, впрочем, там было тактемно, что его вряд ли кто-нибудь мог запомнить.

***

Вообще-то по натуре я человек не скандальный, ночереповецкая тетка могла довести до ручки кого угодно, хоть ангела. А когдаругаешься, тратишь много нервной энергии. А когда я трачу много нервнойэнергии, то хочу есть. Так и сейчас — настроение у меня было плохое, к тому женапал еще и зверский голод. Внутренности буквально подвело, и в желудке урчало.Я отошла подальше от Володи, чтобы он не слышал, и раздумывала, как бы потактичнеесообщить ему, что я ухожу, а сама машинально перебирала фотографии. Под рукумне попалась одна цветная, очевидно, сделанная не так давно.

Вся компания сидела за столом. Да это же квартира НиныИвановны! Очевидно, у нее день рождения или еще какой праздник. Вот они всетут: Вера Сергеевна с Ромуальдом на коленях, Володя, его теща, а вот… конечно,это она, его бывшая жена! Я всмотрелась внимательно. Ничего, очень даже ничего…Как говорится, и рад бы охаять, да не за что. Еще один взгляд на фотографиюнастроения моего не улучшил. Я решительно встала и направилась в коридор.

— Куда ты? — встрепенулся Володя.

— Домой, куда же еще? Надеюсь, ты не думаешь, что ябуду здесь ночевать? — Я осеклась на полуслове — ведь я вовсе не то имелав виду, а получилось двусмысленно.

— Я и не думал, — растерянно ответил он, — яхотел попробовать тебя написать…

— Не сегодня, дорогой, я устала и хочу есть. — Япостаралась, чтобы голос мой звучал помягче.

— Так давай ужинать! — обрадовался он. — Апотом отберем кое-что для тещи, — он кивнул на коробку, — я ей сразуотвезу и тебя провожу.

Он побежал на кухню, захлопал дверьми шкафов и холодильника,а потом появился на пороге с виноватым видом, из чего я сделала вывод, что вдоме есть нечего. Вот что значит одинокий мужчина! В доме ни крошки съестного.Конечно, меня он сегодня в гости не ждал, но для себя-то он что, вообще еды непокупает? Святым духом питается?

Порывшись в закромах и ничего не найдя, Володя сказал, чтобыстро сбегает в магазин. Я стала было его отговаривать, но он мигом оделся ибыл таков.

От скуки я продолжала рыться в старых фотографиях. Вмастерской было удивительно тихо, и вдруг в тишине раздался негромкий скребущийзвук.

Я огляделась: крыса, что ли? Но звук доносился от входнойдвери.

Кто-то возился с замком.

Я вскочила и замерла. Может, Володя уже вернулся? Но не могже он прийти так быстро, разве что деньги забыл. И потом, он бы открыл дверьбыстро и уверенно, по-хозяйски, а сейчас кто-то возился с дверью осторожно,явно стараясь не производить лишнего шума, и делал это так долго, что мне сталоясно: либо он подбирает ключи, либо пользуется отмычкой.

Вот тут мне стало по-настоящему страшно, потому что японяла, кто стоит по ту сторону Володиной двери. Это наверняка тот самыйчеловек, который зверски убил Аделаиду, Глеба, Веру Сергеевну… от страха ядогадалась, что ему нужно в мастерской — та самая коробка с фотографиями иписьмами. Он следил за нами от квартиры покойной, я вспомнила тень в подъезде ипоняла, что она мне не померещилась. Там, на лестнице, он увидел коробку,понял, что в ней, и поехал за нами. Здесь кстати Володя вышел, и теперь дляубийцы очень удобный момент забрать коробку, а меня, понятно, он тоже убьет.

Я представила, как Володя вернется из магазина и найдет наполу мой хладный труп с перерезанным горлом, и страшно на него разозлилась —нашел время бегать по магазинам! Мужчина, называется. Не может слабую женщинузащитить! С логикой у меня было слабовато, но это объяснялось тем, что я ужаснобоялась.

Мысли неслись в голове со скоростью света, потому что там, вмозгу, прочно засел страх. Я крадучись подобралась к двери и замерла,прислушиваясь. По другую сторону я слышала чье-то дыхание, звяканье отмычек ицарапанье. Он был совсем рядом со мной. Нас разделяла только хлипкая Володинадверь. То есть дверь-то была дубовая, но вот замок…