Книга Последняя гостья - Меган Миранда

— Она видела? — спросила я. Имея в виду нас. В ванной.

Паркер выдернул руку.

— Видела что? — переспросил он, будто запрещал мне даже упоминать о том, что случилось ранее. И лишь ему было решать, существовало что-либо или нет, и повествование его жизни не касается никого, кроме его самого, и он может править ее составляющие, как ему вздумается.

— Ничего.

Потому что и вправду ничего не было. Пока Лус находилась здесь, в городе, не говоря уже про Сэди, этого момента наедине с Паркером просто не могло быть.

Может, я совершила ошибку. Может, мне достаточно было только сказать Сэди про Коннора «не надо». Но кто бы решился заявить ей такое?

Быть Сэди Ломан означало получать именно то, чего хочешь. Если бы Сэди толкнула Фейт, увидела, как та упала, неловко выставив руку, чтобы смягчить удар, ей бы все простили. Если бы я украла деньги из компании Ломанов, меня моментально вышвырнули бы за пределы их мира. Но не ее. Ей просто поручили другую работу. Лучше прежней. А что стало с деньгами? Да кто их знает. Скорее всего, она их промотала.

Она брала от жизни то, чего хотела, и делала что желала, — точно так же, как поступали все они. Паркер, Грант, Бьянка, Сэди. Жили наверху в Брейкерсе, смотрели на остальных свысока. Решали, что бы еще присвоить себе.

Вокруг меня продолжалось движение толпы, размытых лиц, пота и жары, у меня покалывало затылок, и я знала, что должна сбежать отсюда. Но куда, понятия не имела.

Сколько я простояла там неподвижно, наблюдая, как вокруг меня разыгрывается чужая жизнь? Прислонившись к стене, допивая то, что осталось от виски Ломанов?

Дом Ломанов, правила Ломанов, мир Ломанов.

Это как сидеть в лодке Коннора и смотреть снаружи внутрь. Как бы я ни приблизилась, я всегда оставалась не более чем наблюдателем.

Вон Паркер что-то шепчет на ухо Лус, присев на корточки рядом с ней, расположившейся в низком шезлонге у бассейна. Ее взгляд прикован к какому-то зрелищу вдалеке.

Вон Элли Арнолд сидит в окружении подруг на полу гостиной, скрестив ноги, точно воспоминание о давнем прошлом — о девчоночьих походах в гости с ночевкой, в каких когда-то участвовали мы с Фейт, забывая об остальном мире.

Мне понадобилось время, чтобы сообразить: одна из девушек в этой компании отключилась, прислонившись головой к стене, вот подруги и остались рядом. Возле нее поставили большой салатник — на случай если ее вырвет, поняла я. Элли положила мокрое полотенце на лоб подруги, я отвела глаза.

Вон Грег Рэндолф расселся на диване, обнимая девушку, судя по виду — на пороге восемнадцатилетия, и она смотрит на него так, будто лишь он во всем мире заслуживает внимания.

А вон и Коннор — шагает через комнату к двери, держа телефон в руке.

— Коннор! — окликнула я прежде, чем успела передумать. Он обернулся, и я увидела его глазами Сэди, без наслоений и лет, связавших нас. Как увидела бы девушка с балкона «Харбор-Клуба» — мужчину, который с уверенным и совершенно независимым видом выходит из своей лодки. Мужчину, который ведет себя одинаково, не важно, смотрит на него кто-нибудь или нет. Редчайшее из явлений.

Ему было без разницы, кто такая Сэди или еще кто-нибудь из них. Она знала, что когда-то он был моим. Единственным, что осталось в городе принадлежащего мне, и только мне. И я поняла, что она должна была заполучить его.

Я оттолкнулась от стены и догнала его в холле.

— Не уходи пока, — сказала я.

Он склонил голову набок, но не ответил отказом. За всю историю наших отношений я успела узнать его слабости так же хорошо, как он знал мои. Коннор верил в линейность жизни. С самого детства он знал, чем будет заниматься: окончит школу, станет работать летом на своего отца и на любого рыбака, которому понадобится второй палубный матрос. Влюбится в девушку, которую знает всю свою жизнь, как и она его, — и как его родители до них.

Когда его жизнь сворачивала с этого курса, он оказывался неподготовленным.

Я улыбнулась, как в тот раз, когда он запрокинул мне голову у костра и поцеловал на виду у наших друзей — его рот, усмешка.

Я знала, как и он тогда: для шагов вроде этого требуется смелость. От меня, в толпе людей, на виду у Паркера Ломана и его окружения, шепчущей на ухо Коннору и зовущей его за собой в коридор.

Я провела ладонью по его руке, пока наши пальцы не переплелись, и он не сопротивлялся. Уходила медленно, на случай если кто-нибудь захочет посмотреть нам вслед. На случай если Грег Рэндолф обернется, сидя на диване, вскинет бровь и скажет: «Это же тот парень, с которым я видел Сэди». Но никто не захотел, и вообще мне было все равно. Я упивалась сознанием того, что он все еще хочет меня, даже спустя такое долгое время.

В спальне на нижнем этаже было темно, я заперла дверь. Не говоря ни слова — из опасения, как бы не рассеялся транс.

Я притянула его лицо к моему, но ощущения от поцелуя все равно стали неожиданностью. На его губах остался вкус спиртного. Расслабленность его рук чувствовалась, пока я стягивала с него через голову рубашку. Эта его податливость, благодаря которой я могла встроиться в его жизнь. И моя власть, способность изменить ход всех последующих событий.

Но к постели меня направил он. И он же шепнул мне на ухо «привет», будто все время только и ждал случая произнести это.

В темноте я не знала толком, кого он представляет рядом, меня или Сэди, но это не имело значения. Его пальцы скользнули по моим бедрам, коснулись татуировки, которой он не видел.

Ничто не длится вечно. Все преходяще. И ты, и я, и это.

Коннор был уже не тем Коннором, которого я знала, — как и я сама. Прошло шесть лет, мы стали другими. Шесть лет нового опыта, прожитой и познанной жизни. Шесть лет, чтобы выточить из себя личность, которой станешь. Но были и следы знакомого мне человека: рука вокруг моей талии, прижимающая меня к нему. И пальцы, выбивающие легкую дробь на моей коже чуть позже, до того, как рука застыла неподвижно.

Мы оба молчали. Лежали рядом, бок о бок, пока не опомнились от шума в коридоре. Оттого что кто-то подергал за ручку запертую дверь. Я рывком села.

— Эйвери… — позвал он, но я вскочила первой и подхватила одежду, чтобы не пришлось выслушивать оправдания. И сразу вышла в ванную при спальне, чтобы не видеть раскаяния у него на лице. Застыла в ванной, все еще влажной после того, как ранее тем же вечером я вместе с Паркером убирала полотенца и вытирала лужи.

Я дала Коннору достаточно времени, чтобы одеться и уйти. Он толкнулся было в дверь ванной, постучал, но я не ответила. Открыла воду в душе, делая вид, будто не слышу. И все таращилась на себя в запотевшее зеркало, пытаясь разглядеть в нем человека, которым я стала.

Когда я наконец вышла из ванной, в спальне его уже не было. Я не знала, куда он потом направился. В море лиц, сливающихся в одно размытое пятно в гостиной, я его не заметила.