Книга Любовь на сладкое - Алина Ланская

Глава 45

Марат

Что за дерьмо?!

Перечитываю еще раз пост. Какого вообще?!

«Говорят, у Бухтиярова новая любовь. Наконец-то! Но, похоже, Марат снова сделал неправильный выбор. Знакомьтесь, Любовь Метелица, которая зачем-то собралась на «магу» в наш универ. Ну что ж, нам есть что рассказать про Любу и ее школьные похождения…»

Экран закрывают мелькающие сообщения со ссылками на «Трынделку». Смахиваю их, как надоедливых насекомых, — потом разберусь с доброхотами.

«…Его голос звучит во мне, как самая лучшая музыка на свете. Что бы ни случилось, я запомню этот голос навсегда. Я люблю слушать, когда Он что-нибудь говорит. А тут Он сказал целое одно слово «Привет!» только мне».

Люба. Точно она писала. Никаких доказательств не нужно — узнаю ее руку. В школе она была именно такой — нежной, метательной, искренней и трогательной. А еще скрытной. Даже не представлял, что она была так сильно влюблена. Какой-то прыщавый недомерок проходил мимо, даже не подозревая, как ему повезло.

Надо ее успокоить — наверняка уже и ей прислали. Та же Зарецкая или Плаксина. Или Инна.

«Ты спишь?»

Хотя, может, и к лучшему, что не ответила. Пусть спит спокойно. А вот кое-кого я точно разбужу.

Пишу в «личку» админам, чтобы убрали пост. Прочитано, но отвечать мне, похоже, не собираются.

Тогда будем по-плохому.

Длинные гудки, а потом «абонент не доступен». Вот же гад! На часах всего одиннадцать. Ладно, эту дверь можно открыть по-другому.

Скалкина отвечает на третьем гудке.

— Привет, а Ярослав сказал, что ты мне сейчас позвонишь. Что-то случилось?

Еле сдерживаюсь, чтобы не сказать Тамаре про ее пророка всю правду, но нельзя пока.

— Случилось. Мне нужен Холодов.

Через секунду слышу ленивый противный голос.

— Бухтияров? Тебе нечем заняться поздно вечером? Так хреново, что по мне соскучился? Позвонил бы на пять минут раньше — убил бы.

— Что так? — Смотрю, как копятся комментарии под постом. Пора заканчивать прелюдию.

— Тебе, как маленькому, надо объяснять, чем я занимаюсь по вечерам с любимой женщиной? Кстати, как поживает наша Любовь?

— Могла бы и лучше с твоей помощью. Кто держит «Трынделку»? Мне нужны админы, дальше я сам.

— А что мне с этого будет?

— Что хочешь, только не тяни кота за прибор. Я серьезно.

— Лови контакт, хотя он у тебя и так есть. Верно? И ты мой должник, Бухтияров.

— Да ладно? — Открываю сообщение. — Никогда бы не подумал.

— Я тоже. Привет передавай. А ведь предупреждал, чтобы на рожон не лезли больше. Пока, Бухтияров. Любови мой нижайший поклон.

Листаю фотки в мобильном, тут даже искать особо не надо. Вот эта в «Утке» вполне подойдет. Хорошо, что не удалил. Отправляю в «личку» «Трынделки». Интересно, чай успею заварить? Не успел даже с кресла встать. Звонок на мобильный.

— Пост убери из паблика. И подъезжай в «Лилию».

— Сейчас? Уже поздно, и я…

— Звоню проректору по работе со студентами. Его пару лет назад чуть не выперли за «Трынделку». Вот он будет счастлив. Доказательства соберу, не беспокойся. А потом иск вкачу, потому что нельзя нарушать право человека на неприкосновенность частной жизни.

— Ты не посмеешь! Это низко, ты не опустишься…

— Ты даже не представляешь, какой сволочью я могу быть. Через пятнадцать минут в «Лилии».

Легкая пробка из-за небольшой аварии в центре, и я подъезжаю к ресторану позднее, чем планировал. Впрочем, это не проблема — вижу, меня уже ждут.

— Привет! — Нервно улыбается.

— Ну рассказывай, как ты докатилась до такой жизни, Ксюша!

Ксения Феофанова, самая вменяемая и спокойная подружка Эльки. Или мне так казалось. Тихая, немногословная, особо никуда не лезла. Неглупая, хотя и самодовольная, кичилась своими успехами в школе, когда рядом не было подружек. А потом и в универе, не без греха, конечно, но в целом…

— Как ты узнал? Слушай, это не то, что ты подумал. Просто глупая шутка, безобидный пранк. Пост уже удален.

Маленькие глаза на пухлом бледном лице испуганно бегают по сторонам. Ксюха кутается в красную кофту, как будто в зале ледяной холод.

— Рассказывай, с самого начала, Ксюша. Кто тебе слил дневник Любы?

— Так вы правда с ней встречаетесь? А Элина знает? Она с ума сойдет.

— Дневник у тебя?

— Нет, конечно! Я его в глаза никогда не видела.

— А в посте написано, что у тебя.

— Так это Янка попросила. Она и прислала. Что-то они с Метлой, то есть Метелицей, не поделили. Может, тебя? Я вообще не в курсе! Марат, не говори никому, а? Блин, у меня же аспирантура на носу!

— Раньше надо было думать. Кстати, Холодов передавал привет.

— Вот же гад! — Ксюха со всей дури врезала по столу, даже бокалы зазвенели.

— Согласен. Откуда у Янки дневник Любы?

— Понятия не имею. Слушай, это старая история, я ее уже плохо помню.

— А ты память поднапряги. Я вот по дороге поднапряг и чего только про тебя не вспомнил. Много постов получится. Порвешь все паблики.

— Просто не узнаю тебя, Марат! Ты никогда не был таким!

— Каким?

— Ты меня шантажируешь! Господи, да кто бы мне сказал… мы же с тобой со школы знаем друг друга!

— Вот и не стоило лезть в мою личную жизнь. Так что за история с дневником?

— Вроде как в школе еще было. Янка все крутилась вокруг нас, с Элькой хотела подружиться, ну та и велела найти на Метлу… извини-извини… на Любу компромат.

— Элина? Но почему?

Сижу и обалдеваю, как много я, оказывается, пропустил в школе.

— Слушай, я не помню, столько лет прошло, — затараторила Ксюха. — Помню, они этот дневник в «Сплетницу» слили, ну, был у нас такой паблик. А сейчас мне Янка переслала просто старый пост и попросила помочь. Клянусь, я больше ничего не знаю! Пожалуйста, не сливай меня, а?!

— Я всегда думал, что паблик ведут какие-то маргиналы, а не одна из лучших выпускниц универа…

— Да я… нас несколько на самом деле… прости, пожалуйста.

— Чтобы про Любу больше никогда и нигде не было. Поняла?

— Элька сразу же вернется, если узнает.

— Кстати, об Элине. Вы еще дружите?

— Ну так… — Ксюха явно не знает, что ей выгоднее ответить. — Общаемся иногда, а что?

— В посте Любу назвали психованной сталкершей, а мою бывшую девушку — шалавой…