Книга Кара Тель - Степанида Воск

- Но как же... Вы же...

- Хватит мне выкать. Я не настолько стар. И чтобы впредь между нами не случилось недоразумений. А ты не придумала себе еще что-нибудь от чего опять стала бы плакать. Я тебя люблю. И хочу чтобы ты стала моей женой. И никак иначе. Так что давай высушим твои слезоньки, а то они мне всю душу выворачивают.

- Это правда? Что. любите. любишь? - поправилась, в груди тихо затрепетала надежда.

- Правда. Я люблю тебя, - уверенно произнес мужчина.

Я хотела еще уточнить по поводу.

Но додумать не получилось.

Властные губы накрыли мои. Захватили в плен. Атакуя яростно. Решительно. Выбивая из головы все посторонние мысли. Заставляя думать лишь о продолжении сладостной пытки. Местами яростной. Местами нежной. Но такой желанной.

Я плавилась в объятьях. Загоралась ярким пламенем и растекалась жидким огнем. С каждым мигом ощущая в себе потребность чего-то большего. Сладостного.

Жаркий стон вырвался изо рта, когда по моей шее протянулась горячая дорожка из поцелуев.

Я выгнулась, давая возможность себя целовать. Ощущать себя в надежных руках, радоваться каждому прикосновению, с каждым мгновениям понимала, что хочу принадлежать этому мужчине. Не только душою, но и телом.

- Что ты со мной делаешь? - выдохнул Рикардо, отрываясь от моей груди.

Я даже не заметила как оказалась в неприличном виде перед мужчиной. Мне стоило смутиться. Однако стыдно совершенно не было. Наоборот, обрадовалась, что настолько вскружила голову.

Тельма. Разоблачение

Сердце колотилось, словно кроличья лапка. Если бы не крепкая рука Рикардо, держащая мою ладошку крепко-крепко, то я бы точно сбежала. Ухватила юбки и громким криком ринулась прочь.

К свету.

К нормальным людям.

А не к преступникам.

- Детка, может вернемся? Зачем оно тебе надо? Меньше будешь знать, крепче будешь спать. Думаю, что тебе будет достаточно моего слова, - генерал остановился, прочитав мои мысли. Никак иначе он не мог узнать, что я не желаю видеть своих родителей, заключенных на самом нижнем этаже императорской темницы. Под землей. Вдали от посторонних глаз. В бункере, из которого нет хода даже для самых сильных магов.

- Я хочу их увидеть.

- Тельма, их будут пытать. Ты это понимаешь? - он внимательно вглядывался в мои зрачки.

- Ну и что? - я храбрилась, как могла.

- Тельма, пытать! - напомнил мне генерал. - Это не так-то просто выдержать тренированному человеку, - под тренированным он явно имел в виду себя. - Не все справляются с чувствами. Сдаются. А они твои близкие. Я не смогу их защитить. Конфликт интересов. Сама понимаешь.

Рикардо не пугал, но и не приукрашивал.

- Ну и что?! - я продолжала настаивать. - Я хочу это видеть... И я не верю, что это мои родители. Это кто-то другой. Но только не мои мама и папа. Я не верю, - еще немного и мое сердце не выдержит такой нагрузки. Я не выдержу. Но Рикардо о том не стоит знать. Я дала слово, что смогу посмотреть в глаза мужчине, называющим себя моим отцом. И я это сделаю. Генерал обещал не пытать при мне женщину, выглядевшую как моя мама. Он обещал. И я ему верю.

Хотя, в душе все замирает лишь от мысли, что я увижу своих родителей закрытых в клетке, словно зверей. Но я все равно должна это пройти. Это мое испытание. Если выдержу, не сломаюсь, то многое смогу. Я должна. Я просто обязана выдержать.

- Хорошо, детка. Пойдем.

- Пойдем, - вторила Рикардо.

- Какая же ты смелая, птичка, - мужчина сильнее сжал мои пальцы.

Я была рада этому простому ободряющему жесту.

Конечно, я могла остаться в резиденции Рикардо. Дождаться его. И узнать все новости из первых уст. Но я хотела убедиться самой, что не мои родители стояли за покушением на императора. Мне было очень важно знать правду.

Потому я пошла следом за Рикардо, стоило услышать сообщение от верного адъютанта генерала, что все готово к допросу.

- Я хочу быть смелой. Помоги мне, - попросила.

- Конечно, птичка. Я с тобой, - генерал был со мной нежен, терпелив, деликатен. Когда мы все между собой выяснили, то лишь огромная выдержка Рикардо не позволила нам слиться воедино.

Это он сумел устоять перед соблазном близости. Я же поняла, что крайне слаба, когда дело касается чувственной стороны отношений между мной и Рикардо.

Ведь он такой соблазнительный, когда целуется. А как он прижимает к себе? Так, что не хочется никуда бежать. А, наоборот, возникает желание прильнуть. Всем телом. Всей душой. И отдаться мужчине без остатка. Раствориться в нем до конца. До донышка.

Стать его частью. Его целым. Его составляющей.

- Мы почти пришли, - напомнил о себе генерал.

- Это самый-самый низ?

- Да.

- А такое ощущение, что мы в подвале, - попыталась пошутить.

- Это и есть подвал, только очень глубокий. За этой дверью будет комната наблюдения. Тебя видно не будет, но ты будешь видеть все, что произойдет за стеклом.

Если он думал, что это меня успокоит, то зря. Вот только о том ему не стоит знать.

Я кивнула, сообщая, что все поняла.

Рикардо потянул за ручку двери. Она поддалась без скрипа.

Комната наблюдения не отличалась огромными размерами. Ее нельзя было назвать даже средней.

Закуток, да и только.

Меня меньше всего интересовали размеры комнаты, меня волновало все что происходило за ее пределами.

А в соседнем помещении, освещенным несколькими яркими лампами с трех сторон на стуле, со скованными руками, сидел мой отец. И довольно скалился.

Такой злорадной улыбки я не видела у отца ни разу.

- Ну что? Не колется? - я не сразу заметила, что в комнате есть кто-то кроме меня и Рикардо.

- Нет, господин генерал. Издевается. Улыбается в лицо. Чего мы только не делали.

Я бы вряд ли назвала улыбкой оскал, присутствующий на лице мужчины, так похожего на отца.

- Тельма, пойдем,- генерал тянет меня за руку.

Я послушно иду следом. Хотя с трудом понимаю для чего ему это нужно.

Мы входим сбоку от мужчин в комнате. Они синхронно поворачиваются в нашу сторону.

- Тельма, поцелуй меня в губы, - вдруг говорит Рикардо.

Пораженная предложением генерала открываю рот, чтобы возмутиться. Подобной наглости от генерала не ожидала.

И вдруг понимаю, что он не смотрит на меня, не сводя глаз с задержанного.

Тот даже бровью не повел, нагло скалясь. Слова генерала не произвели на него никакого действа.