Книга Да, капитан! - Лея Кейн

— А как вы собираетесь мне помочь?

— Уолфин Кенаукут ждет нертонские сокровища. А мы привезем ему амадин, — я кивнула на камень. — Мы проведем ваших солдат в Дуахтон. Мы сдадим Кенаукута и всех пиратских капитанов, их старпомов, квартирмейстеров. Взамен вы пообещаете помилование всех желающих матросов и их семей. Вы не разрушите бухту, не тронете жителей Холмов, уцаборцев и плиесцев. Вы защитите людей законом о неприкосновенности. Они получат ваше подданство с правом работать и жить на вашей земле.

— Вам что, не безразлична судьба этих людей? — изумился король.

— Мы не стояли бы здесь перед вами, будь она нам безразлична. Мы же понимаем, что вы можете нас повесить.

— Назовите ваши имена, — попросил он. — Для помилования.

— Назовем, — ответила я. — Когда на руки Уолфина Кенаукута наденут наручники.

Он вздохнул, но кивнул, как бы ему ни не нравились мои условия.

— Что-то еще?

— Корабль! — заявил Ксандр.

— Не перегибаете?

— Откажетесь, и придет день, когда ваши соседи разгромят Дуахтон. Поднимется бунт. Народ восстанет, и новая война неизбежна. Мы слышали ваш разговор с советником. У других королей заканчивается терпение. Ваше положение шатко. А без нас мирным путем Кенаукута вы не получите.

Было забавно наблюдать за тем, как непоколебимый король сдается под натиском пиратской настойчивости. По сути, Ваплаксу тоже пришлось несладко. Но он сумел не только вжиться в образ, но и взойти на трон. Этот человек заслуживал уважения, и я была уверена, что он согласится.

— Как уничтожить книгу? — наконец спросил он.

— Третье желание амадина еще не использовано, — ответил Ксандр, сжимая мои пальцы. — Оно ваше.

Да! Я знала, что Ксандр не пропащий человек. Чувствовала. И от радости, что не ошиблась, едва не подпрыгнула на месте.

Король снял с себя камзол, подвернул рукава белоснежной рубашки, оголяя загорелую кожу на сильных руках, а Ксандр с неестественным оскалом взглянул на меня и прикрыл мои глаза своей ладонью. Ревнивец! Да нужен мне этот Ваплакс, когда у меня три горы родного тестостерона!

Взяв амадин, король сосредоточился на нем, и вскоре тот запел, эхом отражаясь от позолоченных стен покоев. Его яркое сияние ослепило нас всего на миг, а потом погасло, и на кровати появилась рукопись. Та самая… что перенесла нас сюда.

Не успели мы смириться с фактом, что уже никогда не вернемся домой, как по камню пошли трещины. Ваплакс осторожно положил его рядом с рукописью, и с него начала отлетать крошка.

— Как будто яйцо, — озвучила я нашу общую догадку.

Стенки, скрывающие полость, действительно разрушились, подобно скорлупе, и нашему взору предстала маленькая птичка с зебровым оперением, красным клювиком и белым брюшком. Открыв глазки, она встрепенулась, поднялась на тонкие лапки и, потянувшись, расправила крылышки. Зевнув, она вспорхнула и описала круг под потолком, потом села на подоконник арочного окна и стала разглядывать нас.

— Амадина, — восхищенно произнес Ваплакс.

— Чего? — уточнил Ксандр.

— Это амадина — птичка такая. Певчая.

— Долго же она в заточении сидела. — Отпустив меня, Ксандр поднял рукопись с кровати и начал ее листать. Страницы были абсолютно пустыми. — Что за..?

— Я думаю, все верно. — Я пожала плечами. — Защита, чтобы никто другой по ошибке не попал сюда.

Амадина, склонив перед нами головку, выпорхнула на улицу, и мне стало до слез грустно. Я никогда не увижу своих родителей. Всю свою жизнь проведу в этом отставшем в историческом развитии мире. Но может, именно здесь мое место? Как ни крути, а ведь именно мы втроем и остановим правление пиратского магната Уолфина Кенаукута.

Ваплакс взял два плоских зажигательных камня и развел огонь в камине. Несколько минут мы молча перебирали листы, переосмысливая все произошедшее и мирясь со своим новым положением, а потом бросили их в пожирающее пламя, превратившее их в пепел.

Взяв меня за руку, Ксандр поднес ее к своим губам и, не сводя пристального взгляда с огня, произнес:

— И все из-за неумелого использования магии…

— Я распоряжусь, чтобы вам отвели покои, — сказал Ваплакс.

— Эй, нет! Ты распорядишься, чтобы мы прямо сейчас выехали в Дуахтон. И пока мы будем помогать тебе захватить в нем власть, для нас подготовят корабль. Позже отдохнешь!

Тот поджал губы. Пусть для всех остальных он король, а для нас с Ксандром — сын бабы Фаи.

— А вы закалены, — подметил он.

— Море всему научит, — ответила я.

Ваплакс направился к двери, но взявшись за ручку, остановился и спросил через плечо:

— Как там моя мать?

— Жива, — коротко сообщила я, и больше он ничего не спрашивал. Покинул комнату, и мы услышали удаляющиеся шаги нескольких пар ног.

— Ты доверяешь ему? — поинтересовалась я у Ксандра.

Он повернулся ко мне, притянул меня к себе и с улыбкой ответил:

— Я доверяю тебе.

— И что дальше?

— Однажды мы уже переплыли Огненное море. Рискнем еще разок?

Засмеявшись, я подтянулась на носках и прошептала ему в губы:

— Да, капитан!

Эпилог

Четыре месяца спустя

В тот день, когда мы заключили сделку с Ваплаксом, мы не представляли, что мирно захватить Дуахтон — задача не из простых. Но спустя две недели бунтов Уолфин Кенаукут был арестован. Говорили, что он покончил с собой в камере смертников в ночь накануне казни, но никто не стал разбираться, правда это или вымысел. Его кремировали публично, и даже у нас с Ксандром была возможность убедиться, что он мертв. А сам он это сделал, или кто-то ему помог, дело десятое.

Следующим нашим шагом была встреча с Иусхабией. Старуха разгневалась, узнав, что никаких сокровищ ей не светит, но нам удалось задобрить ее новым соглашением. На этот раз гарантом выступил сам король Валентиус Ваплакс. Плиесцы отличные моряки, а рынок Латхана нуждался в морепродуктах.

С уцаборцами все обстояло сложнее. Ивон наотрез отказывался возвращать нам кровь Ксандра. И кажется, ну и пусть радуется, храня эту чашку, но после того, что мы видели, никаких дел с магией иметь нам не хотелось. Ивон вернул кровь только спустя еще месяц, когда король взял шефство над островами Уцабора и пообещал племени цивилизацию. Их было не так уж трудно купить обещаниями скорого развития острова.

А после всего этого сам король тянул время, не давая нам корабль. Когда же он убедился, что задерживать нас бесполезно, то на прощание напомнил: