Книга Вепрь. Лютый зверь - Константин Калбазов

— Стало быть, главное — убить как можно больше врагов до рукопашной?

— Знамо дело.

— А что ты скажешь, если я тебе поведаю, что каждый мой человечек может попасть из карабина в ворога с расстояния в двести, а то и двести пятьдесят шагов? И это при том, что ствол карабина покороче будет, чем у пехотного мушкета. Вот и выходит, что если мы будем действовать не в строю, а, к примеру, из укрытий станем садить по наступающим, то еще до того, как они приблизятся для стрельбы, каждый из нас успеет положить пятерых или шестерых. Почитай, полусотня получается.

— Хвастать не устал? Гульды славятся своей стрельбой, но и те за это время не успеют сделать больше трех выстрелов.

— Я не хвастаю, а говорю о том, что мои люди умеют делать. Выводи своего самого лучшего стрелка и выбирай из моего десятка любого. Обозначь цель на двести шагов… а вон хоть те два дерева, вполне подходящие. Твой — в левое, мой — в правое.

— Правое-то чуть толще будет, — с сомнением проговорил Градимир. Было отчего сомневаться: дистанция для прицельного выстрела просто запредельная, залпом — да, возможно, какая дурная пуля (а то и не одна) попадет, а чтобы вот так…

— Хорошо. Моему — левое, твоему — правое, — легко согласился Виктор.

— Свистуха!

— Слушаю, боярич! — тут же явился на зов боевой холоп из молодых. Но Виктора ничуть не обманула его молодость, парня он помнил еще по осаде: он был в числе тех, кто всюду сопровождал Градимира, а плохого бойца Световид к сыну нипочем не приставил бы.

— Два клена видишь у дороги?

— Вижу.

— В правый попадешь?

— Отсюда?

— Откуда же еще.

— Попробую, но трудно это.

— Было бы легко, не звал бы тебя. Ну а ты, Добролюб, кого выставишь?

— Слово сказано. Сам выбирай.

— Ладно, пусть будет вон тот, что в носу ковыряется.

— Зван!

Ватажник тут же пришпорил коня и в мгновение ока оказался рядом со спорщиками, вперив в атамана понимающий взгляд. Мало того что на службу угодили, до сих пор это известие переварить не могут, а тут еще и этот вызов. Чего еще удумали-то?

— Два клена у дороги, левый — твой, считай, что в человека стреляешь, стало быть — в грудь.

— Заспорили, что ли, атаман?

— Разговорчики! Вольница кончилась. И про атамана забудь. «Господин десятник». Уразумел?

В глазах Градимира — одобрение. Понравились ему эти слова. Что ж, может, все еще и сладится так, как Виктор того хочет.

— Воевода, чтобы опять не спорить, пусть они за минуту сделают столько выстрелов, сколько успеют.

— Нешто твои еще и скорострельную стрельбу ведают?

— А сам увидишь. И потом сомнения-то ты высказывал.

— Добро.

Стрелки спешились и встали в трех шагах друг от друга, чтобы не мешать. Свистуха взял мушкет на изготовку, так чтобы быстро прицелиться, но пока не прикладывался и курок не взводил. Зван… Пижон! Повесил карабин на плечо и стоит с эдакой ленцой, катает языком сорванную травинку. Как только воевода подал сигнал, его холоп приложился к мушкету, взвел курок, прицелился и выстрелил, не забыв при этом зажмуриться и слегка отвернуть лицо. Зван быстро крутнул карабин, подцепив его за приклад, — много пота было слито, чтобы постичь это умение, да едва лишь увидели, как управляется с оружием атаман, так покоя не знали, пока не превзошли умение. Мгновение — и курок уж взведен. Вроде и с плеча сдергивал оружие, а выстрелил все равно чуть раньше, чем соперник. Всего-то на долю секунды, но только выстрел Свистухи наложился на его, а не наоборот. Понеслась.

— Шесть выстрелов против двух и одного заряжания, — подвел итог Виктор, сохраняя каменное выражение лица. Во-первых, его улыбка не отличалась благообразием. Во-вторых, у воеводы и без того настроение аховое, не стоит расстраивать его еще больше.

— Что это твой человечек использует при заряжании?

— Зван, покажи патрон.

— Мудрено. Не жалко бумагу изводить на такое? Ведь дорого!

— Не дороже жизни, воевода, — все так же серьезно ответил Виктор, надеясь про себя, что тот не станет разворачивать бумагу. Увидит пулю — опять вопросы начнутся, а оно ему не нужно. Лишний козырь, даже если это шестерка, помехой не будет. И без того все гранаты упакованы в поклажу, нечего на то другим смотреть.

— А как это твой человек обходился без подсыпки на полку?

— Дак так же, как и ты со своими пистолями.

— А ну-ка… Хм. Это что же, ты все карабины так приспособил? Не дороговато?

— Дак вопрос-то о жизни и смерти, чего уж мелочиться. А потом эту переделку я не иноземному мастеру в Брячиславле заказывал, мой кузнец и ладил, по образу и подобию. Мы и пистоли все переделали.

— Ладно получилось, и время экономится. Ну поехали дальше, поглядим, как с попаданиями. Ты мне вот что скажи. Когда я пистоли твои смотрел, они мне странными показались, вроде и похожи на мои, но отличаются.

— Это я мастеру Лукасу, что и твои пистоли ладил, подсказал, он и сделал. Так получается куда прочнее, не страшно и уронить, ничего не погнется.

— Я вот гляжу, у твоего карабина приклад отличается. — А на что он еще мог указать, коли из кобуры торчал только он?

— А как ему не отличаться! Те приклады и ложа в Звонграде переделывались, а мой — работа мастера Лукаса.

— А ну-ка… — Вот заладил!

Но делать нечего, достал, предъявил, чем вверг воеводу в ступор. А как иначе-то? Чай, тоже любитель доброго оружия. Ох, как бы не пожалел, что вот так просто указал выход из трудного положения этому Вепрю. Вон как глазки загорелись.

— И сколько же твое оружие стоит?

— Пистоли по сто семьдесят рублей, карабин — двести.

— Эка! Я сам жаден до доброго оружия, но у тебя аппетит повыше будет. Я еще тогда в лесу это приметил, да только и подумать не мог, что все так-то. Ладно, поглядим, что тут наши орлы настреляли.

Свистуха и впрямь оказался хорошим стрелком: хотя только одна пуля оцарапала ствол, это был отличный результат. Но когда поглядели на ствол, в который стрелял Зван, настроение воеводы сразу упало. Четыре из шести в стволе, две содрали кору — считай, все угодили в цель.

— Выходит, сам не зная, я выбрал лучшего твоего стрелка.

— Нет, воевода. Можешь выбрать другого. И скорострельность, и точность будут почти те же.

— И что, все могут так же, с плеча?

— Все.

— Может, ты и прав. Не дело таких стрелков в общем строю пользовать. Ладно, до крепости время есть, еще подумаю.

У Виктора был сослуживец, который любил поговаривать: «Мне бы только мизинчик всунуть, а там я и весь влезу». Не пустое бахвальство оказалось. После дембеля Волков как-то пересекся с парнем, случайно и ненадолго. Он как раз в Краснодар ездил с пассажиром. Случилась мелкая поломка, и нужно было купить запчасть. Остановился у солидного такого магазина, а на поверку оказалось, что владельцем его является тот самый сослуживец. Ну поздоровались, похлопали друг дружку по плечам, тот предложил вечерком пересечься, посидеть, да Виктору нужно было возвращаться. Поездка была в оба конца, просто пассажир крутился в огромном офисном здании по своим делам, а его временный водитель, пока суть да дело, решил устранить неисправность.