Книга Ты – мой воздух - Настасья Карпинская

− Мне иногда кажется, что я и не любила никогда Фролова.

− Раз такие мысли появились, значит, не любила. Когда любят, не сомневаются.

Папа с Игорем вернулись на кухню, улыбаясь и в хорошем расположении духа, что не могло меня не радовать. Еще немного посидев с родителями, мы попрощались и поехали домой.

− У тебя очень хорошие родители! – произнес Игорь, когда мы сели в машину.

− Да, мне с ними очень повезло. О чем вы с отцом разговаривали?

− О тебе, Фролове и планах на жизнь.

− Папа устроил допрос с пристрастием?

− Он просто о тебе волнуется. В частности, интересовался, достаточно ли я набил морду Фролову. И был, кстати, удовлетворен моим ответом.

− Папа, блин… − мой отец в своем репертуаре.

− Что? Это нормально.

− Что еще спрашивал?

− Теперь ты допрос учиняешь? Это семейное, да?

− Игорь…

− Все хорошо, Ник, не волнуйся ты так. Мне очень понравился твой отец, классный мужик. Мы найдем с ним общий язык.

− Судя по смеху, который доносился из гостиной, вы его уже нашли.

− Отрицать не стану.

Вот так, за разговором мы не заметили, как подъехали к дому. Я только вышла из машины, как раздался телефонный звонок. Вытащив телефон из кармана и увидев имя звонившего на дисплее, я замерла с трубкой в руке.

− Ник, кто это? – Игорь, заметив мое смятение, подошел ближе.

− Дима.

− Дай сюда, – он забрал из моих рук телефон и сам поднял трубку. − Слушаю.

Глава 43

− Слушаю.

− Бл*ть, – Фролов матерится в трубку, понимая, кто ответил на звонок. − Где Ника? Я хочу ее услышать.

− Я тоже много чего хочу. Все вопросы теперь ты решаешь только со мной.

− Да пошел ты нах*й! Дай ей трубку, – басит пьяным голосом Фролов.

− Перебьешься.

− Не много ли ты на себя взял? Смотри, не унесешь. Ты всего лишь любовник, мать твою!

− Спешу тебя расстроить, но ты ошибаешься. Это все? Ты позвонил, обсудить мой статус?

− Я хочу поговорить с женой.

− Во-первых, с бывшей женой, во-вторых, можешь забыть об этом. Есть еще вопросы? − ответом был поток матов, на что я просто сбросил вызов.

− Что он хотел? – поинтересовалась Ника.

− Да фиг его знает, не сказал. Бухой, видимо. Пошли в дом. Что стоишь, мерзнешь?

***

Этот мудак скинул вызов, а я всего лишь хотел услышать ее голос. От злости и бессилия сжимаю в руке телефон, а потом срываюсь и бросаю ненавистную трубку в стену. Осколки пластмассы разлетаются в стороны. Отхлебываю виски из бутылки. Хочу забыться. Хочу, чтобы стало хоть немного легче, чтобы боль, сжимающая грудь, прошла. Но ничего не помогает. Все эти дни смешались в один нескончаемый ад. И каждый новый день − это его очередной круг. Я не знаю, какое сегодня число и день недели. Мне все равно… Мне плевать на то, что происходит вне этого дома, разгромленного моими руками. Прохожу на кухню. Под ногами хрустят осколки и обломки каких-то вещей. Опускаюсь на стул, вытаскиваю из кармана найденную в шкафу пачку ее сигарет, закуриваю. Дым наполняет легкие, но облегчения не приносит…

Как мазохист, раз за разом прокручиваю в голове последние события, последние месяцы… Я полный дебил… Непроходимый идиот… Она изменилась, а я не заметил. Не видел очевидных вещей… Мысли скачут, как у безумного. Я сам привел в дом этого мудака, сам их познакомил, и все были в курсе их связи, но ни один не сказал, не намекнул. Все приняли ее сторону. Все играли на их с Волковым стороне. Почему? Почему, мать их? Сколько это уже продолжается? Сколько времени я в дураках?

Предала…

Сейчас он поднял трубку, значит, она с ним. Не просто левый секс? Неужели серьезно?

За эти дни я прошел почти все стадии: от ненависти до прощения. Да, я тряпка. Я простил. Я простил ее. Я готов ей все простить, чтобы она не сделала. Даже если бы она приставила ствол к моему виску, простил бы. Но дело в том, что она не простит, даже шанса не даст. Меня занесло, сорвало планку. Лавров оказался прав, мою крышу напрочь сбило. Дело в том, что я словно повернут на ней. Я люблю ее, всегда любил. Все эти годы любил. Мои чувства не побледнели ни на тон, не уменьшились ни на грамм. Но я не учел одного: ее чувств…

Она была моим миром, моим кислородом. Я жил, я дышал только ею. За эти дни я понял одно: без нее мне не нужен ни этот дом, ни эта долбаная фирма. Мне даже плевать на то, что подумают люди. Все равно… Я готов все отдать… Все спустить к чертям, лишь бы она была рядом.

Я обманулся… Обманул сам себя. Не принимал ее слова всерьез, когда она говорила, что ей не нужны ни шубы, ни тачки. Ведь всем нужны… Считал, что лукавит, но ошибся. Оказалось, я и не знал ее совсем. Недооценил, недолюбил, все не до… Вчера открыл ее шкаф и присел возле него, увидев, что все, что я ей дарил, висит с бирками и этикетками. Не одевала ни разу, не нужны оказались… Она кричала о внимании, а я одаривал очередной безделушкой. Она просила о совместном походе в кино, а я притаскивал новую дорогую шмотку… Она просила выслушать ее, а я просил совета у матери. Ведь мама опытней, она знает как правильно…

С*ка! Я бился, словно в агонии, а сделать и что-то исправить уже не мог. Ненависть, бессилие, любовь, жалость и желание все вернуть, смешалось в ядерную смесь, опаляя внутренности жутким огнем.

Ее взгляд. Этот страх в глазах. Эта уверенность в своем выборе, когда она выходила за дверь. Не дрогнула, ни слова не проронила, ушла…

Эти десять лет рядом с ней превратились в гонку. Я только сейчас понимаю, что подсознательно соревновался с ней, как с равной, за право быть мужчиной. Но в итоге проиграл. Эта хрупкая, миниатюрная женщина оказалась сильнее меня, здорового мужика, сильнее духом, сильнее характером. Даже уходя, даже будучи виноватой, она ушла с высоко поднятой головой и достоинством победителя, оставляя меня позади, уставшего и проигравшего.

Я позволил себе ее ударить… Ярость застелила глаза… И тут Ден оказался прав: ударить женщину − это проявление слабости. Да, я слабак. Слабак и тряпка, потому что пускаю сопли, бухаю и мечтаю ее вернуть…

***

Оставшийся вечер мы паковали сумки в дорогу, благо вещей у меня немного. Только самое необходимое, то, что я купила на днях. Если что-то понадобиться, придется докупить на месте. Перелет прошел спокойно. Игорь, узнав, что я боюсь летать, сжимал мою ладонь, пока самолет не приземлился. В Краснодаре днем он решал рабочие вопросы, а вечера мы проводили вместе, гуляя по окрестностям или наслаждаясь друг другом в своем номере. За две недели, которые пролетели для нас словно пара дней, мы успели посетить несколько выставок и сходить в театр. Но большую часть свободного времени просто не могли оторваться друг от друга.