Книга Эра Водолея - Анна Жилло

— Только я не…

Интересно, я одна такая дурочка, которая не может по-человечески сказать, что никак не предохраняется и в тумбочке ничего не заначено? С какой стати, у меня уже сто лет секса не было. И думать не думала, что вот так… вдруг.

Мухин, я тебя просто загрызу, если ты сейчас скажешь, что…

— Не волнуйся, все есть.

Он зашелестел содержимым кармана джинсов, попутно расстегивая молнию. Показалось, что стою на кромке дверного проема, а подо мной далеко внизу земля.

— Ну что, — Никита потянул резинку моих штанов. — Тандемом с четверки?

Глава 56

Инна

Когда я увидела его, потемнело в глазах.

Нет, не может быть. Что ему делать на детском спектакле? Просто уже мерещится. Стоило подумать, что все будет хорошо, как страхи тут же пошли в атаку и выдали глюк. Нет, определенно, пора к специалисту, пока не пришлось психперевозку вызывать.

Но глюк и не думал исчезать. Стоял в проходе и смотрел на сцену. С улыбочкой. Мол, никуда ты от меня не денешься.

В гримерке я была в этот раз одна. Захлопнула дверь, закрыла на ключ, только что кресло не придвинула. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло, в ушах звенело.

Спокойно, Инна, спокойно. Это же не маньяк с бензопилой.

Да? А черт его знает, кто он вообще такой. И что у него на уме.

А может, стоит узнать? Вот просто так в лоб спросить: какого хрена тебе надо, Федя? Это раньше не у кого было спрашивать, не у цветочков же. А если объявился собственной персоной, значит, уже можно разговаривать.

Угу. Разговаривать. Как посмотрит вот так в упор, язык к зубам и прилипнет.

Ну и трясись тогда всю жизнь от страха, овца. А еще лучше — позволь ему сделать с тобой все что захочет.

Конечно, я могла позвонить Водолею, чтобы приехал за мной. И сегодня, и завтра. Или даже сказать, чтобы соглашался на работу в Москве. Вряд ли Федор будет меня там искать. Но… прав этот голос, похожий на мой. Убежать — значит, так и остаться овцой. Потому что никто мне не поможет, кроме меня самой.

Когда я рассказала обо всем Эре, не просто сбросила напряжение, но и словно увидела картину со стороны. Будто сидела в зрительном зале и смотрела спектакль. С собой в главной кукольной роли. Принцесса и злодей. Но обычно в такой сказке еще принц должен быть, чтобы спасти принцессу. И принц, собственно, есть, но вот засада, ни в одной нормальной сказке принцесса не испытывает тяги к этому самому злодею. Так что воевать придется именно ей. И не столько со злодеем, сколько с самой собой.

Как вообще это называется, когда хочешь того, что тебе не нужно и противно? Да и желание ли это, если от одной мысли — отвратительно соблазнительной — вздрагиваешь и гонишь ее от себя? По крайней мере, гугл ответа не дал. Или не так формулировала запрос?

Если б не было этих разговоров с Эрой и Водолеем, я бы не решилась. Да и сейчас предоставила все на волю… чего? Случая? Судьбы? Высших сил?

Села перед зеркалом, смыла матирующий тон. Когда кукловод не за ширмой, а в тени, свет рампы не должен бликовать на лице. Сняла черное трико, натянула джинсы и свитер. Расчесала волосы.

Ну… будь что будет. Вполне возможно, это просто следующий этап артподготовки. Сначала цветы, теперь сам — издали. Показался, но не подойдет.

Но нет, похоже, решил, что девочка созрела.

— Инна!

Он стоял в стороне. Там, где вечерами темно. Я остановилась у двери. За мной вышли двое мужчин из труппы, попрощались. Можно было пойти с ними. Но я стояла и ждала, когда они пройдут. Смотрела на него.

Все то же длинное черное пальто, синий шарф. Модельная стрижка — темные блестящие волосы словно по лекалу. Карие глаза, маслянисто отливающие черным. Острые скулы и рот, притягивающий взгляд, как хищный цветок приманивает неосторожную муху.

Видимо, он ждал, что я подойду. Как по приказу. И да, тянуло сделать шаг навстречу.

Стой на месте! Не шевелись! Представь, что ты статуя! Надо было выпить кофе. Ведро кофе. Но если не додумалась — стой!

Пауза тянулась, тянулась — или это мне так казалось? И то, что воздух между нами сгустился, источая острый запах озона? А потом он усмехнулся и подошел ко мне. Дав понять, что проигранное сражение вовсе не означает проигранную войну.

Можно было не изображать вежливость, не притворяться. Все обозначено предельно ясно, хотя и без слов.

Я тебя хочу — и я тебя получу.

Нет!

— Поехали.

Я покачала головой. Это было похоже на сон, в котором пытаешься убежать от кого-то, но с трудом переставляешь ноги, весящие целую тонну. Или ударить — но руки превращаются в бессильные водоросли.

Усмешка — тонкая и острая, как бритва.

— Ты же ведь хочешь этого.

— Нет.

Струйкой сладкого яда, тоже как во сне: а разве не хочу?

— Хорошо. Не сегодня.

Сделав еще шаг, подойдя почти вплотную, Федор провел пальцами по моей щеке, а потом наклонился и поцеловал. Жестко, грубо — так, как будто имел на это полное право. Как хозяин целует рабыню. Зная, что та боится и ненавидит его, но не может сопротивляться. Получая от этого особое извращенное удовольствие. Наш с Водолеем хард — это было всего лишь игрой. Здесь — все по-настоящему. То, что я почувствовала в нем сразу. Темное, ломающее волю.

Хотелось закричать, вцепиться когтями ему в физиономию. Вместо этого оттолкнула, демонстративно вытерла губы. Он рассмеялся. Поймал мою руку, стиснул пальцы — сильно, до боли.

— До завтра, Инна.

Развернулся и ушел. Исчез — как будто и не было.

Может, и правда не было?

На запястье наливались красным два пятна — следы от пальцев…

Очнулась я, когда оказалась рядом с Лаврой. И не могла понять, как там очутилась. Уличные часы показывали начало третьего.

Не может быть! Спектакль закончился около двенадцати.

Вытащила телефон — действительно. Набрала номер, сказала Водолею, что задержалась и зайду к Баблузе. Надо было прийти в себя. Не хватало только, чтобы он увидел меня — такой.

— Нусь, что случилось? — испугалась она, открыв дверь.

— Можно, я просто полежу у тебя немного? Нет, ничего не случилось. Не хочу в таком виде идти домой.

Я легла на диван, укрылась пледом, она приготовила мне кофе — черный, крепкий. Села рядом. Не спрашивала, но я понимала, что ждет. Ничего не случилось, но не хочу идти домой — это противоречило друг другу.

— Ба… Это… мужчина. Он мне не нравится. Ничего не было. И не будет. Осталось только донести это до него.