Книга Непокорный ангел - Джейн Фэйзер

— С попутным ветром к утру мы достигнем земли, — сказал Дэниел. — Как только пройдем Гибралтарский пролив, до Малаги останется совсем немного.

Капитан отказался заходить в Бильбао, чтобы высадить их, утверждая, что его груз должен быть доставлен в Малагу, а если они хотели высадиться в Бильбао, им следовало сесть на корабль, направляющийся именно туда. То обстоятельство, что в нужное им время ни один корабль не шел из Амстердама в этот порт, не имело для него никакого значения; и доводы Дэниела не могли заставить капитана изменить свое решение. Поэтому они вынуждены были с трудом продвигаться вдоль португальского побережья, через Кадисский залив и теперь вот подошли к Гибралтарскому проливу.

— Потом предстоит еще долгое путешествие на лошадях до Мадрида, — добавила Генриетта.

— Да, но сначала мы отдохнем, — сказал Дэниел, вглядываясь в голубые воды Средиземного моря, сверкающие под майским солнцем. Войдя в Гибралтарский пролив, они вплотную подошли к берегам Испании. Море здесь, насколько хватало глаз, было усеяно небольшими суденышками, фелюгами и рыбацкими лодками. — А это что за дьявол? — внезапно спросил Дэниел, глядя на незнакомые очертания корабля, полным ходом шедшего к ним. Ответ на его вопрос прозвучал с крюс-марса.

— Военный корабль! — крикнул впередсмотрящий, и судно мгновенно ожило, по палубе забегали матросы. Дэниел поспешил на ют, где капитан наблюдал за морем в подзорную трубу.

— Что это за корабль? — спросил Дэниел.

— Турецкая галера, — ответил голландец. — Идет на всех парусах. Нам не уйти от нее.

— Боже милостивый! — Генриетта тоже забралась на ют и слышала последние слова капитана. — Мы сможем отбиться от них, сэр?

Капитан проигнорировал ее вопрос и вместо ответа промычал что-то, требуя бренди. Тотчас была принесена большая бутыль, и капитан надолго припал к ней.

— Что, черт побери, вы собираетесь делать, капитан? — Голос принадлежал тучному мужчине в сбившемся парике и расстегнутом плаще, карабкающемуся по трапу, за ним, тяжело дыша, следовала краснолицая леди. Воинственный купец и его испуганная жена были еще одними пассажирами на судне. Дэниел всегда был подчеркнуто вежлив с ними, но Генриетта имела прискорбную склонность разражаться смехом в их присутствии.

— О Боже… Боже мой! — задыхаясь, причитала госпожа Браунинг, обмахивая раскрасневшееся лицо. — О, мы погибли! Нас всех захватят в рабство!

— Мы с вами окажемся в турецком гареме, — сказала Генриетта с озорной усмешкой, глядя широко раскрытыми невинными глазами на леди, которая вцепилась в поручень со стоном ужаса.

— Твой юмор сейчас неуместен, — резко сказал Дэниел, в то время как Генриетта закусила кулак, чтобы не рассмеяться во весь голос. — Если дойдет до драки, мы слишком плохо вооружены, чтобы выйти из нее победителями.

— Но на нашем корабле есть пушки, — простонала госпожа Браунинг.

— Шестьдесят пушек и двести человек команды, — резко сказал ее муж.

— Однако у нас слишком мало боеприпасов, — заявил голландец, вытирая лоб засаленным шейным платком.

— Как же так? — У Генриетты пропало всякое желание шутить.

— Мы везем много товаров, — сообщил ей Дэниел. — Наш капитан по своему разумению решил, что нет нужды загружать трюмы невыгодным грузом, таким, как порох и ядра.

— Что будет, если они захватят нас?

— Твоя неудачная шутка может оказаться вовсе не шуткой, — сказал он.

— Мы отдадим им груз. Они, конечно, будут удовлетворены этим. — Господин Браунинг побледнел и затих.

— Будь все проклято на свете! Но я не отдам свой корабль. Он стоит тридцать тысяч фунтов! — проворчал капитан, сделав еще глоток бренди. — Дайте людям по чарке и очистите палубу, — приказал он боцману. — Мы будем сражаться с тем, что у нас есть. Хороший голландец стоит двух таких дикарей!

— Судя по скорости, они хорошо укомплектованы людьми, — задумчиво сказал Дэниел, глядя на быстро приближающееся судно. — Но мы можем обмануть их.

— Как? — спросила Генриетта немного нерешительно, боясь снова нарваться на острое замечание мужа.

— Демонстрацией своей мощи. — Он повернулся к капитану. — Господин Алмар, если на галере решат, что мы военный корабль и не заметят ничего такого, чем можно было бы поживиться, возможно, они раздумают связываться с нами и отправятся на поиски другой добычи.

— Верно. — Голландец одобрительно кивнул. — Мы выкатим все пушки, до зубов вооружим команду и очистим палубу от всего, кроме орудий. Отправьте женщин вниз. Женщинам не место на военном корабле, а если эти дикари что-нибудь учуят, нам не удастся их провести. Вы тоже, сэр, спускайтесь вниз. — Он махнул рукой в сторону господина Браунинга. — Вы выглядите, как купец… слишком пухлый.

Браунинг возмущенно фыркнул, однако повернулся к трапу, подталкивая вперед свою причитающую жену и бормоча, что он заплатил большие деньги не для того, чтобы защищать груз капитана, и что он не шевельнет и пальцем ради него.

— Дурак, — бесстрастно заметил Дэниел. — Пойдем, Генриетта, ты должна находиться в каюте. Я только возьму свой меч и пистолеты, господин Алмар, и сразу же присоединюсь к вам.

— О, но ты не можешь заставить меня сидеть внизу, когда тебе угрожает опасность, — запротестовала Генриетта, отталкивая его руку. — Я спрячусь на полубаке.

— Милостивый Иисус, Генриетта! Когда ты наконец поймешь, что все это очень опасно? — воскликнул Дэниел, толкая ее вперед. — Эти турки на вооруженной галере гонятся за нами не просто так.

— Я понимаю и поэтому хочу быть рядом с тобой, — сказала она, полагая, что ее желание вполне обоснованно.

Дэниел ничего не ответил. В каюте он пристегнул меч, перекинул через плечо нагрудный патронташ и сунул за пояс пару пистолетов. Генриетта с несчастным видом сидела на узкой койке, на которой они спали вместе. Дэниел чуть приподнял ее голову за подбородок и с улыбкой сказал:

— Не надо дуться, моя фея. — Однако выражение ее лица не изменилось, и он добавил, чтобы успокоить жену: — Это не потому, что я не хочу, чтобы ты была рядом со мной, милая, но если я буду беспокоиться за тебя, то не смогу помочь Алмару.

— А если тебя убьют, меня поместят, как рабыню, в гарем, — сказала Гэрри, отворачиваясь, чтобы спрятать свои дрожащие губы.

— Не думаю, что тебе уготована такая судьба, — возразил Дэниел, решив больше не тратить времени на уговоры. — Я вернусь, как только минует опасность. — Он вышел из каюты, плотно прикрыв дверь. Сделал шаг к трапу, но вдруг остановился, нахмурился и вернулся к каюте. Вспомнив, как поступила Генриетта в Ноттингеме и в Лондоне, когда казнили короля, Дэниел решительно запер дверь на засов.

Генриетта ясно слышала скрежещущий звук задвигаемого засова и застыла, не веря своим ушам. На глаза навернулись слезы обиды и гнева. Вскочив на ноги, она бросилась к двери и начала стучать кулаками и громко кричать.