Книга Судьба некроманта - Владислав Жеребьев

Гигант посторонился, пропуская нас внутрь, где к нам вновь присоединился низкорослик. Небольшой коридор вывел нас сначала к барной стойке, где за кружкой пива или рюмкой горячительного сидели завсегдатаи, и те, кому не улыбнулась удача. Всем проигравшим тут полагался кувшин светлого эля, о чем гордо гласила новая вывеска, прибитая почти под самым потолком. Внутри царил полумрак, толстые свечи из китового жира коптили, света особо не принося, но позволяя различить хоть что — то. Большая арка посреди зала отделяла бар от игорной зоны, где за десятком столов шла игра. Два стола были отведены под рулетку, и мы двинулись выбирать игру. Местный рулеточный аналог показался мне слишком запутанным, да и магия мысли, к которой я хотел прибегнуть, тут бы не помогла. Требовался живой партнер, и относительно простые правила, что мы и нашли за столом с карточной игрой в «Три короля». Правила ее оказались донельзя просты. Коба, как любитель посидеть за столом и порезаться в карты, быстро растолковал мне ее немудреные правила. Три короля выкладывались на стол, рубашкой вверх. Четвертый же прятался в колоде, в самом низу, и начиналась игра. Все игроки получали по карте, и могли заявить о масти той или иной карты, или потребовать ее перевернуть. Требование в перевертывании карты неизменно приводило к сдаче, в случае если игрок не угадывал масть. Едва первый король был оглашен, как приходила очередь следующего требовать, и все повторялось до тех пор, пока все три короля не будут разоблачены. Те, у кого к этому моменту оставалось меньше четырех карт, выбывали, и за столом оставались счастливчики, которым повезло угадать или остаться не при делах. Теперь же счет шел на очки. Карта с цифрой считалась за единицу, начиная с валета, как двойки, и до туза в четыре очка, начинали собирать партию, и все это происходило в четыре хода. После можно было заказать еще один ход, дабы добрать очки, после чего оставшиеся за столом вскрывались. Выигрывал тот, чьей масти было набрано больше, однако, если масть спрятанного короля была равной, или меньшей на четыре очка, то победу присуждали игроку, вставшему на сторону секретного, четвертого короля.

Правила показались мне мудреными только на первый взгляд, и, взвесив все за и против, я уселся на свободное место. Крупье последовательно перемешал и разложил на столе трех королей рубашками вверх, четвертого же по традиции спрятал под колоду, и началась игра. Моими противниками были трое. Солидный господин в плаще с меховой оторочкой, уверенными движениями перекладывал карты. Сытая, холеная внешность его и непоколебимая уверенность во взгляде, позволили сразу понять, что он в панике. Магия мысли, при должном старании, как нельзя кстати подходила для такого случая, и управляемая только мыслеформами, могла применяться в любой момент. Реальность поплыла, подернулась дымкой магии, и на какое — то мгновение в голову ко мне ворвался нестройный хор голосов. Шум стоял такой, что мне пришлось максимально сконцентрироваться, и когда я открыл глаза, на меня с недоумением и недовольством поглядывали все игроки.

— Ваш ход, любезный. — Беспристрастно произнес крупье. — Или вы решили отдохнуть?

— Что вы, нет. Мигрень, будь она неладна. — Я поспешно обменял первую карту и начал прощупывать солидного господина. Реальность меня разочаровала. Мужику изменяла жена, и он все никак не мог застать ее с поличным, хоть и находил следы присутствия постороннего мужчины по всему дому. То берет на подоконнике, то трубка на камине. Одно расстройство. Вдобавок мужчина был в стельку пьян и еле держался, так что я решил списать его со счетов и переключиться на следующего своего соперника. Им оказался молодой парень в форме стражника, не старше лейтенанта. Серебряный эполет только — только обосновался на левом плече его новенькой формы.

В голове юноши играли гимны, крутились в танце хорошенькие барышни, слышался конский топот и призывный грохот барабанов. Лейтенант играл в пол силы, просто наслаждаясь тем, что недавно закончил дежурство, и теперь в тепле игорного зала, потягивая из кружки весьма приличное темное пиво, он мог просто расслабиться. Игру он вел, пытаясь считать карты, и именно он открыл первого удачного короля.

Следующим за моим столом был странный господин, походящий на писаря и пеликана одновременно. Сходство с первым, подтверждалось нарукавниками, и пальцами, испачканными в чернилах. Зоб, длинный нос и несуразная шея делали его похожим на птицу. Жизнь у парня не удалась. Жил он в комнатушке на самой окраине города, трудился в местном архиве и вот уже десять лек кряду ходил в контору, чтобы свести дебет с кредитом, переписать нужные счета и отнести к нотариусу городские договора и грамоты, чтобы тот мог заверить бумагу и дать ей полную юридическую силу. Писарь играл, и играл по — крупному. Он жаждал в один прекрасный момент поднять немало золотых отрубов и открыть собственное дело, вроде пекарни или на худой конец, посудной лавки, и единственным способом осуществить свою мечту он считал выигрыш в казино.

В голове уже сформировался стройный план игры, которого он придерживался, и пока его способ работал. В руках было достаточно карт нужной масти, чтобы не делать добор, и он ждал, пока выйдут все кроме него, чтобы унести фишки.

Крупье я в расчет не брал, а зря. Природное любопытство позволило мне заглянуть в его мысли только ближе к середине игры, когда я выбыл и теперь дожидался скорого разрешения вопроса. Крупье знал все. Что за карты лежат перед ним на столе, какой король прячется на самом дне колоды, сколько очков у каждого. Зачем ему это? Все просто. Если обнулялись все, либо не добирали количество очков, то ставка уходила в казино, а случалось это ой как часто. Сосредоточившись на этом парне, я дождался следующего круга, и начал выигрывать.

Выигрыш в десять золотых отрубов, сумма приличная, чтобы продолжить путь с комфортом, однако и не такая крупная, чтобы вызвать подозрения вышибал в казино. Однако деньги жгли карман, спертый воздух вокруг заставлял задуматься о клаустрофобии, так что, пройдя с пяток кругов и получив нужную сумму, я как мог, обуздал жадность и, откланявшись, потопал к выходу. Нужно еще было обменять фишки на наличность, но все равно, чувствовал я себе великолепно, и в таком же отличном настроении пребывал.

При выходе меня вновь встретил тощий. Его внимательный цепкий взгляд вновь скользнул по моей фигуре, а при виде горки деревянных кругляшей, он одобрительно кивнул, показав мне в награду частокол желтых кривых зубов.

— Везет вам, достойный господин. Желаете получить крупнячком, или мелочью?

— Мне все равно. — Я довольный рассовал отрубы по карманам, и мы выбрались на улицу. Это надо же, как время летит. Пришли мы поутру, и, казалось бы, недолго сидели, однако, когда я шагнул за порог, надо мной простерлось холодное ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Это так сбило меня с толку, что я встал как вкопанный, и следующий за мной Фалько, врезался мне в спину.

— Что встал? — Хмуро поинтересовался он. — Идти надо, а не ворон считать. Я такой голодный, что сейчас бы быка осилил.

— А я бы двух, да с подливкой и лучком зеленым. — Мечтательно сообщил Коба и сглотнул набежавшую голодную слюну.

— Ну, так давайте до нашей гостиницы. — Предложил я. — Закажем, что повкусней, а завтра купим лошадей и свалим из этого города, подальше от шпиков, интриг, и канцлера. Мы двинулись по темной улице, как вдруг, все вокруг наполнилось сталью. С десяток здоровых парней в латах насели на Фалько, а тому толком и защищаться было не чем. Я попытался выстроить стену из элементалей, но только первые формулы всплыли в моей голове, и я занес руку, чтобы сделать магический пас, то получил сокрушительный удар по голове. Падая, теряя сознание, я все еще осознавал то, что творилось вокруг. Кто — то навалился, на голову накинули мешок, что — то горячее заструилось по затылку и шее, а затем тишина.