Книга Робби - Хельга Петерсон

— Брок не объявлялся? — вдруг спросил парень.

Неожиданно. Речь ведь не о том…

— Нет. С этим покончено, он не станет выслеживать меня или что-то в этом роде. Но мама… У нее горели глаза, когда она планировала поиски адвоката.

— Ты так не хочешь наказать его?

— Не хочу. Я не хочу возвращаться в то время. Хочу жить дальше.

Роберт заметно сдвинул брови, опустил взгляд. Облизнув нижнюю губы, он прикусил кольцо в ее уголке, и повернулся к Лиз. Если бы он только знал, как плавятся кости от этой его привычки…

— Я хотел выбросить ублюдка из окна, — серьезно сказал парень, глядя в глаза Элизабет. — Честное слово, когда увидел тебя там… — он шумно втянул воздух носом. — Суд и компенсация — это меньшее, что он заслужил. Но твое решение — оно только твое. И миссис Хэйл примет его однажды.

Почему нельзя просто его обнять? Почему нужно продолжать сидеть с ним «валетом» на одном диване, и не уткнуться носом в сильную шею?

— Спасибо, — пробормотала Лиз.

Она наклонилась к полу за чашкой, подняла ее и сделала пару глотков. Чтобы чем-то себя занять.

— Дай мне, — протянулась к ней большая ладонь. — Это пиво высушило горло…

— Ты же выпил совсем немного, — вскинула бровь Лиз.

— А такое чувство, что прикончил бутылку «Джеймисона».

Элизабет отдала кружку. Проследила за ее движением к его губам. Ничего не смогла с собой поделать. Смотреть же не запрещается… Кольцо пирсинга тихо звякнуло о фарфор.

— Оно тебе не мешает? — спросила Лиз, прежде чем успела заставить себя заткнуться.

Роберт промолчал. Допил всю воду, обнял чашку, прижал к груди. Посмотрел на Элизабет. Губы расползлись в озорной ухмылке.

— А тебе не мешало?

Зачем, зачем, зачем она спрашивала? Щеки Лиз запылали. Она не придумала ничего лучше, как в третий раз за вечер замахнуться и пнула Роба по голени.

— Отвали, Малыш, — пробурчала Элизабет.

Он в ответ сдавленно хохотнул. Схватился за край одеяла и сбросил его со своих колен.

— Я сделаю нам чай, — посмеиваясь сообщил Робби, встав с дивана и двинувшись к двери. — И нет, не мешает, — обернулся он в проеме.

Чай был готов через несколько минут. Роберт вернулся в гостиную, отдал Лиззи чашку и снова забился в угол дивана, принимая прежнюю расслабленную позу. И с того момента разговор ни о чем медленно сошел на нет. Фильм завладел вниманием Роба. Периодически он бросал какой-то комментарий или шутил, Лиз отвечала ему тем же, и дальше снова наступало молчание.

Элизабет не могла провалиться в сюжет полностью. Потягивая чай, она буквально заставляла себя смотреть в экран вместо того, чтобы коситься на сидящего в ее ногах «лесоруба». Он был слишком хорош. Джонни Депп на экране ощутимо сдавал позиции по сравнению с Робертом Лестером Дадли в линялой футболке и спортивных штанах. Он периодически поднимал руку и прочесывал пальцами распущенные волосы — привычка, которой не наблюдалось в другие дни ввиду того, что грива постоянно была собрана в узел. И эта привычка начинала так же нервировать Лиз, как и прикусывание кольца.

Ей было тяжело. Она пыталась наслаждаться моментом, но не рассчитала силы. Спектакль даже в отсутствие публики тянул слишком много энергии. Теперь приходилось притворяться не только перед хлопочущими мамами, но и перед самим Робом. Только вектор притворства менялся.

К середине фильма ноги и тело Элизабет начали ныть. Слишком долго она просидела, боясь изменить позу. Лиз отставила опустевшую чашку на пол, подняла руки вверх, сцепив кисти в замок, и выгнула спину. Зажмурилась и со всей силой потянулась.

— Устала? — услышала она вопрос, прежде чем открыть глаза. — Вытягивай ноги.

Лиззи резко уронила руки и удивленно уставилась в веснушчатое лицо.

— Куда?

— На меня, — пожал плечами Роб.

Ну нет. Это будет слишком…

— Что такое? — выгнул брови он (видимо мысли отразились на ее лице). — Ты пол вечера просидела на моем бедре, а сейчас боишься положить конечности?

Тихо мечтала. И боялась тоже. Одно дело — сидеть на бедре перед публикой, и совсем другое — забросить свои ноги на парня, которого тайно любишь, но не можешь получить. Это напоминает мягкую пытку.

— Не боюсь, — нарочито безмятежно пожала плечами Лиз, и разогнула колени.

Пятки уперлись в жесткое бедро.

— Ау! — поморщился Роб. — Я сказал «на меня», а не «пни меня еще раз».

Он прямо через одеяло сгреб ее щиколотки в охапку, поднял вверх и опустил на себя. Руки не убрал. Они остались сложенным на лоскутном полотне, придерживая ноги Лиз. Она не возмущалась. Но дышать стало затруднительно. Отвернувшись к экрану, она прислушалась к тому, что говорят в фильме, и в очередной раз постаралась абстрагироваться от собственных ощущений.

Этот дурацкий спектакль определенно пора заканчивать. Элизабет не выдержит до Рождества. У нее просто съедет крыша. Пора подгадать удачный момент и попросить Роба об аннулировании договоренности. Придумать аргументы, прикрыться работой или чем-то еще… Что угодно, лишь бы больше не терпеть мучение. Быть рядом, но не быть с ним — слишком сложно и больно. Но оставалось одно «но». Фотосессия. Отказаться от такой возможности было бы глупостью. А значит, Лиз стоило быстрее организовать ее и покончить со всеми обязательствами, взваленными на плечи: фиктивными и нет.

Занимаясь самобичеванием, Элизабет не сразу обратила внимание, как руки на ее ногах расслабились и отяжелели. «Убийство в Восточном экспрессе» уже почти было раскрыто, включилась очередная реклама, и Лиз перевела взгляд на Роберта. Спящего Роберта. Все до смешного повторялось. Он остался сидеть в той же позе, даже голова не съехала по спинке дивана и не повисла смешно, как это бывает со спящими сидя людьми. Коричневые ресницы легли на щеки, губы немного приоткрылись. И так же, как и в прошлый раз, Лиз залюбовалась.

Пока шла реклама, она наслаждалась тем, что может без ухищрений смотреть на Робби, его гриву волос, рассыпавшуюся по плечам, сами мощные плечи и широкую грудную клетку. Даже когда начался фильм и выяснилось, что убийцей Джонни Деппа является весь экспресс, Лиз не повернулась к экрану. Как бы то ни было, этот вечер останется в ее памяти. Глупо думать, что безответная влюбленность продлится долго, но пока она будет длиться, Элизабет будет вспоминать этот вечер, как самый лучший из всех вечеров. Даже когда спектакль прекратится.

Фильм закончился, титры побежали по экрану. Роберт продолжал спокойно спать. Элизабет собиралась последовать его примеру, правда сомневалась в таком же спокойствии. Очень осторожно она высвободила ноги из капкана, спустила их на пол, отбросила лоскутное одеяло. Поднявшись с дивана, она привычно одернула толстовку и направилась к выходу из гостиной. Но остановилась посреди комнаты. Нельзя же оставить его вот так. Развернувшись, Лиззи подхватила одеяло и расправила, укрывая тело спящего парня. Край лоскутов свесился с дивана, и Лиз подоткнула его под длинные ноги.