Книга Птенцы Виндерхейма - Алина Лис

«Громовержец» наклонился, опираясь на манипуляторы. У данного типа турсов вместо подобия ладоней встраивались лезвия, и сейчас посеченная сталь мягко погружалась в землю по обе стороны от Хельга. Торс «Громовержца» со штурмовым чакрометом в середине приблизился к сванду почти вплотную.

«Чего… чего он хочет? Почему… не добьет?»

А затем брахмаданда и броня «Громовержца» исчезли.

И Хельг увидел… себя.

В кабине «Громовержца» сидел он сам и ухмылялся.

Лис закричал из последних сил…

И проснулся.

Несколько минут он просто лежал, пока глаза привыкали к темноте. Не было поля боя, не было «Громовержца», а был только Хельг. Хельг Гудиссон по прозвищу Лис.

Сон. Ну конечно же сон. Можно было бы догадаться по «Громовержцу», которых в живую Хельг никогда не видел. Вооруженные гунгнирами «эйнхерии» имелись только на островах вблизи Северного Обрыва и моря Мрака, еще аж один располагался в казармах во дворце конунга, но тот скорее являлся символом, нежели реальной боевой машиной, поскольку он ни разу не участвовал не то что в боевых действиях, но даже в парадах.

Слишком малым количеством «Громовержцев» обладал Мидгард, чтобы красоваться ими. Под конец войны с Ойкуменой выпустили только шесть штук. Они должны были принести окончательную победу конунгату, поскольку с разрушительной мощью «Громовержцев» не совладали бы даже знаменитые королевские паропушки. Однако и эти шесть «эйнхериев» остались на Кесалийских полях, уничтоженные вместе с остальной армадой турсов.

Сложные в производстве и требующие некоего вещества, запасы которого были жутко ограничены, «Громовержцы», согласно договору между Континентом и Мидгардом, могли применяться только для защиты островов от чудовищ Северного Обрыва и моря Мрака. И количество их тоже регламентировалось: конунгат мог использовать одновременно не больше двадцати «Громовержцев». Впрочем, судя по однажды услышанному разговору, который совсем не предназначался для ушей Хельга, большего количества «Громовержцев» Мидгард себе и не мог позволить.

Глупый сон.

Глупый-преглупый.

Больничная палата, в которой парень оказался после испытания, была темной и молчаливой. И пустой. В пещере пострадали многие, но при распределении как-то получилось так, что Хельг оказался в одиночестве.

– Радуйся, – сказала ему белокурая доктор, когда его привезли на каталке в палату, – сможешь отдохнуть в тишине.

Вот он и отдыхал. В абсолютной тишине. Даже кровати не скрипели. Чтоб их…

Хельг посмотрел в окно. В черном куполе неба зевала луна, окруженная звездами-ухажерами. Второй этаж, да. Сразу вспомнилось, как прошлой ночью Фридмунд залез на этот самый второй этаж и устроил переполох, стуча во все окна, спрашивая, где здесь Хельг, и чуть не свалился, когда недовольный Хельг выглянул в окно. Что рыжий хотел сообщить, так и осталось тайной. Санитары быстро отловили полуночного посетителя и утащили к ротному. А Хрульг наверняка придумал рыжему веселые занятия по ночам на ближайший месяц.

А ведь можно было прийти и днем, Хельг не так сильно пострадал, чтобы к нему был запрещен прием. Да, могли бы прийти и днем.

Хельг почувствовал легкую досаду. За исключением рыжего, в течение последних двух дней никто не предпринимал попыток навестить его. Ладно, Катайр и Рунольв, но где йотуны носят его будущего вассала? Ау, Свальд, куда ты запропастился?

Хель с ними.

Лис вздохнул. Это все сон. Сон оставил в голове кашу мыслей и лишние эмоции. Ему никто не нужен. Обойдется. Пускай он добился для группы хороших баллов, но в первую очередь он добился их для себя.

Встав с кровати, Хельг обошел палату, забрал с кроватей все подушки и сложил на своей. Так будет мягче. До утра еще долго, нужно спать. Конечно, приснился странный сон… но это всего лишь сон. Хотя бы потому, что Хельг никогда не участвовал ни в каких боях и ни разу не командовал звеньями турсов. «Громовержца», созданного во время последней войны с Ойкуменой, Лис вообще видел только на картинках. Так, понарошку, конечно, доводилось покомандовать, но реальная битва – нет, это было далеко от повседневности Хельга. Ему хватало стычек с братьями. Целиком и полностью.

Устроившись поудобнее, Лис еще успел подумать о том, что занятия, наверное, уже начались и он теряет нужные баллы. А еще, перед тем как заснуть, он вдруг вспомнил Лакшми. Наверное, потому, что видел ее, когда прогуливался по коридорам больницы. Южанку навещали девчонки. Хельг постарался, чтобы бхатка не увидела его.

Почему? Потому, что кончается на «у»! Какая, к йотунам, разница?

Заснул Лис быстро. Он всегда засыпал быстро, если было тихо.

– Думаю, завтра утром мы тебя выпишем.

Сидящая на стуле рядом с кроватью Хельга доктор Хальбера, осмотрев его руку, принялась что-то чиркать в тетрадке перед собой. Хотя вместо новомодных ручек она пользовалась пером и чернилами, руны у нее выходили аккуратные и чистенькие. Хельг посмотрел, что там о нем пишут, но, хотя руны сами по себе были ему знакомы, значение написанных слов отказывалось быть понятным. В лечебных делах Хельг разбирался плохо. Это не сакральные значения Футарка, это посложнее будет.

– Одного я только не могу понять. – Доктор улыбнулась, прекратив писать, и посмотрела на Хельга. Парень покраснел. Каждый раз, когда Хальбера смотрела на него своими голубыми, как чистое небо, глазами, Лису становилось неловко и как-то жарковато. – Никак не похоже, что повреждение возникло в результате неудачного падения в пещере. Видишь ли, я читала отчеты. И в них четко указано, что ты вполне сносно пользовался обеими руки, когда выходил из пещеры.

– Я… выносливый… – глупо улыбаясь, сказал Лис, дико вопя про себя от дурацкой отмазки. Да что это с ним такое?!

– Выносливый, значит… – Хальбера солнечно улыбнулась, и парень обрадовался, совершенно не понимая чему. – Дело твое. Все, что произошло в пещере, в пещере и остается. Но мне бы не хотелось снова лечить твою руку.

– Не беспокойтесь! – поспешно воскликнул Хельг. – Я не буду вам больше досаждать!

– Хотелось бы в это верить. Вы, мальчишки, такие непоседливые.

– Я уже взрослый, – обиженно сказал Хельг. Почему-то ему не хотелось выглядеть «мальчишкой» в глазах Хальберы.

– Взрослый, – согласилась она, улыбнувшись, и глянула в записи. – Так, выдадим тебе специальную мазь, будешь втирать ее в руку утром и вечером, после душа. Ни в коем случае не намачивай руку после использования мази.

– Не буду, – клятвенно пообещал Лис.

– Хорошо. – Хальбера встала. – Сегодня вечером я еще раз зайду, посмотрю, как твои дела.

– Я буду ждать, – выпалил Хельг, глупо улыбаясь.

Доктор снова улыбнулась и вышла из палаты. Парень несколько минут пялился на закрывшуюся за Хальберой дверь, а потом поглядел на зеркало, висевшее рядом на стене. Зеркало любезно продемонстрировало сидящего на кровати Хельга, красного, словно флаги на дворце микадо, и улыбающегося как дурак.