Книга Разорванное пространство - Джон Скальци

– Мы знали, что перевозим вас, – сказал Вендель. – Мы знали, что вы наш единственный груз. Но мы не знали, зачем или по чьему приказу.

– Что ж, тогда считай, что ты этого от меня не слышал. Мне не хочется выбирать шлюз.

– Расслабьтесь. Я не собираюсь вас выдавать.

– Запомню твои слова, когда меня будут выпихивать в Поток.

– Надаше Нохамапитан была пассажиром на этом корабле.

– Я про это слышала.

– И она не пользовалась особой популярностью.

– Потому что она та еще сука, – сказала Кива.

– Это точно, – согласился Вендель.

– Причем дешевая, – продолжала Кива. – Меня удивило, что вашему капитану не заплатили за это вперед.

– Что?

– Ну, немного ему все-таки заплатили, – уточнила Кива. – Похоже, он рад и этому. Очень рад. Но предположим – что, если в конце он получит еще один платеж? «Предположительно», потому что на это крайне мало шансов.

– А это еще почему?

– Потому что Надаше – долбаный банкрот, вот почему. Мне это хорошо известно – я управляла ее домом после того, как всю ее семейку посадили за измену, и заморозила все ее тайные счета. Собственно, именно поэтому я все еще жива. Она нуждается во мне, чтобы получить назад свои деньги.

– Откуда тогда у нее взялись деньги для аванса?

– Я не в курсе ее последних махинаций, но, вероятно, это все деньги, что у нее были. Подозреваю, что, когда «Наша любовь» вернется на Ядро, Надаше поступит так же, как она поступила со своим недавним деловым партнером.

– С кем?

– С одним типом по имени Друзин Вульф.

– И как она с ним поступила?

– Вы не загружали перед отлетом последние новости из Ядропада?

– Загружали.

– Тогда можешь сам посмотреть.

На следующий день после обеда, открыв дверь гальюна, Кива внезапно наткнулась на главного инженера Гибхаана, который ее поджидал.

– Ну и напугал же ты меня, мать твою, – бросила она.

– Мы можем где-нибудь поговорить наедине? – спросил Гибхаан.

– После того как ты стоял у меня над душой, пока я срала, – нет.

– Послушайте, я серьезно.

– Я тоже, – ответила Кива, но все же повела его к себе в чулан.

– Вы сеете слишком много смуты на корабле, – сказал Гибхаан.

– Это последнее, чего бы мне хотелось, твою мать, – возразила Кива. – Что, не доходит? Я вовсе не намерена расстраивать вашего капитана. В его руках в буквальном смысле моя жизнь и смерть. – Кива помедлила. – И, полагаю, всех остальных тоже.

– Никто не говорит, будто вы что-то такое заявляли, – заверил ее Гибхаан. – И в любом случае никто ничего не скажет Робинетту.

– И то хорошо.

– Но все недовольны, что капитан что-то от них скрывает.

Кива презрительного взглянула на него:

– Вы же долбаные контрабандисты.

– Суть не в этом. Суть в том, что каждому приходится заботиться о себе. Похоже, на нас, можно сказать, просто наплевать.

– Что есть, то есть, – ответила Кива. – Если честно, я слегка удивлена, что этот корабль вообще еще летает. Без обид.

– На что обижаться? У меня был разговор с капитаном о состоянии «Нашей любви».

– Предпочла бы ничего об этом не знать, – сказала Кива. – Но я не так давно была представителем судовладельца на «пятерке» дома Лагос и могу тебе сказать, что, если бы капитан довел до такого один из наших кораблей, я бы, вероятно, показала ему на выход из шлюза.

– Неплохая мысль, – заметил Гибхаан.

– Не в данном случае, – продолжила Кива. – Уверена, капитан Робинетт собирается обновить корабль, как только получит вторую часть платы за то, что таскал меня по двум разным системам.

– Если получит, – усмехнулся Гибхаан.

– Это твои слова, не мои. – Кива на мгновение задумалась. – Так во сколько обойдется обновление «Нашей любви»? В смысле, если не особо безумствовать, а просто превратить корабль из гребаной смертоносной ловушки во что-то приличное?

– Вы серьезно?

– Удовлетвори мое любопытство.

– Минимум три миллиона марок, – сказал Гибхаан. – Только на то, чтобы вывести нас из категории «летающих жестянок».

– А за работу?

– Я мог бы оборудовать этот корабль от носа до кормы за десять миллионов марок.

– И только-то?

– Не умея экономить, команду на корабль контрабандистов не наберешь, леди Кива.

– Да это вообще ничто, – сказала Кива и тут же подняла руку. – Я вовсе не хотела никого оскорбить. Я просто имею в виду, что столько я смогу найти в ту же минуту, как только мы вернемся на Ядро.

– Что, правда?

– Последние пару лет я неплохо зарабатывала, так что для меня это не такие уж большие расходы. Но скорее всего, я просто разморожу один из счетов Надаше Нохамапитан и воспользуюсь им. Формально этих счетов не существует, и никто не сможет предъявить законных претензий, если эти деньги пойдут на что-то полезное, а не будут болтаться как дерьмо в проруби. Имеется в виду, чисто теоретически.

– Естественно, чисто теоретически, – кивнул Гибхаан. – Это просто разговоры.

– Рада, что мы друг друга поняли, – сказала Кива. – Мне не нужны никакие проблемы с капитаном Робинеттом. Вообще никакие.

– Конечно, – ответил Гибхаан и ушел.

Ночью Киве нанесли визит Джини и Рольф.

– Подарок от поклонника, – сказала Джини, после чего они с Рольфом попытались изобразить в дверях горячие чувства. Поблагодарив, Кива с некоторым сожалением отправила их восвояси, а потом провалилась в беспокойный сон.

На следующий день Чак, а может, Фак – если честно, она не помнила, кто из них кто, – сообщил ей, что капитан Робинетт желает ее видеть. Кива отправилась в его каюту, не обращая внимания на сопровождавшие ее взгляды.

– Что я вам говорил насчет нарушения дисциплины на корабле? – с ходу спросил Робинетт, едва она перешагнула порог.

– Что? – переспросила Кива. – Я смотрела дурацкий сериал и читала еще более дурацкие романы. Я даже не разговаривала ни с кем из твоей команды почти всю долбаную неделю.

– Тогда расскажите, откуда у команды достаточно подробные сведения о том, кто меня нанял и сколько мне платят?

– Не имею ни малейшего понятия. Мне лично неизвестно, сколько тебе платят. Ты никогда мне не говорил, сколько это в марках, хотя, судя по всему, на ремонт корабля точно не хватит.

– Пусть видимость вас не обманывает, леди Кива. Корабль полностью исправен.

– Надеюсь, ты прав, – ответила Кива. – Хотя непохоже, что команда придерживается того же мнения.