Книга Далия Блэк. Хроника Вознесения - Кит Томас

АГЕНТ ШВЕБЛИН: Вы хотите сказать, когда Вознесение закончится, мир тоже больше не будет существовать? И сделают это те, кто создал Импульс?

Р. Р. ДЖЕЙКОБСЕН: Мир будет существовать всегда – по крайней мере ближайшие несколько миллиардов лет. Видите, как слепы и ограниченны мы в своём мышлении? Нет. Финал – это не конец мира. Это конец человечества.

На видео внезапно вспыхивает свет – и доктор Джейкобсен вдруг оказывается в другом конце комнаты. В один момент он сидит напротив агента, а уже в следующий стоит возле двери с пистолетом (вытащенным из кобуры охранника, стоявшего по другую сторону двери) и приставляет его к своей голове.

Доктор Джейкобсен смотрит прямо в камеру, сосредоточенно прищурившись, затем кивает и спускает курок[86].

33

ИЗ ЛИЧНОГО ДНЕВНИКА ДАЛИИ МИТЧЕЛЛ

ЗАПИСЬ № 325–26.11.2023

Я проснулась среди ночи в незнакомом, как мне сперва показалось, месте.

Неприятное чувство. Всегда неприятное.

Я оглянулась и поняла, что нахожусь в отеле: нас расположили там после того, как мы закончили с документами по раскрытию.

Я увидела кровать, окно с прозрачными занавесками, телевизор и хлипкий шкаф. Под дверь просачивался жёлтый свет из коридора. Снаружи, за занавесками, я увидела уличные фонари, горящие в темноте.

Но я увидела и кое-что ещё.

Как будто поверх комнаты, в которой я была, наложили изображение другой комнаты.

Сначала я подумала, что у меня двоится в глазах, и потёрла веки костяшками пальцев. Затем медленно открыла глаза. Другую комнату я видела всё так же отчётливо.

Пустые стены были цвета кварца. Света в ней было больше, чем в номере отеля, и я видела источник этого света: он как будто плавно спускался с потолка в белой дымке. Мебели в другой комнате не было никакой.

Я села в кровати.

Сложно описать это иначе, кроме как «одна картинка словно была наложена на другую». Как будто я проснулась внутри голограммы. Когда мы с Джоном только начали встречаться, мы как-то пошли в кино: ему нравились плохие комедии, а мне нравилось видеть, как он смеётся. Когда мы вышли из зала, в холле кинотеатра один парень рекламировал шлем дополненной реальности (AR-шлем): такая громоздкая штука, которую надеваешь на голову, чтобы увидеть компьютерную графику, наложенную на изображение реального мира. Тот шлем, который мы попробовали, показывал метеориты, летящие на нас с потолка. Было забавно, но… если честно, метеориты они изобразили в корне неверно.

Комната, в которой я проснулась, тоже походила на картинку с дополненной реальностью.

Я даже дотронулась до лица, чувствуя себя ужасно глупо, – решила было, что кто-то надел на меня AR-шлем, пока я спала. Разумеется, никакой компьютерной графики там не было. Всё было настоящим. И прямо передо мной.

Я попыталась добраться от кровати до окна. Ориентироваться было трудно: я как будто шла по двум разным местам одновременно. Во всяком случае, именно так это и выглядело для меня. В реальности мои ноги стояли на ковре. Там, в этом другом месте, я чувствовала под ногами песок. Он был тёплым. Я попыталась обойти низкий кофейный столик, но в итоге всё равно в него врезалась.

Добравшись наконец до окна, я попыталась дотронуться до стекла. В номере отеля я касалась стены: дешёвая краска, гладкая под пальцами. В другой комнате стекла в окне не оказалось – мои пальцы прошли сквозь воздух, и я ощутила на коже солнечный свет. От вида из окна у меня перехватило дыхание.

Хотя стена отеля немного мешала, я видела перед собой широкое поле, где высокая трава плавно колыхалась на ветру. Вдали были горы, а прямо у их подножия – город… Он сверкал в ярком свете, как бриллиант.

А затем всё пропало.

Я просто моргнула – и всё исчезло.

Моё зрение вернулось в фокус, как две линзы выстраиваются в ряд, когда смотришь на что-то в бинокль. Я снова была в номере отеля, а другая комната, другое место, пропало. Я села на кровать и мысленно воспроизвела увиденное.

Я всё ещё чувствовала на руке тепло солнца.

Такое приятное, мягкое тепло, какое бывает только от солнечного света.

Я не очень-то хочу рассказывать об этом кому-то ещё. Другие Вознесённые, те, что выжили, наверняка тоже это видят. Не знаю, как это назвать, но, думаю, там обитают они. То место, куда мы должны уйти.

Сейчас почти рассвет.

Небо розовое.

С улицы уже слышен городской шум. На дорогах гудят машины. У меня сегодня десять встреч. После них – беседы с работниками администрации Белого дома. Ещё репортёры. И учёные, которые хотят понять Код Импульса и доказать, что мы ошибаемся. У них не получится. Они не сумеют.

Через час я спущусь по лестнице в холл, возьму себе на завтрак разбавленный кофе и подогретый круассан или миску гранолы. Наверное, встречу там доктора Микояна – он рано встаёт и обычно отправляется утром на долгую прогулку, чтобы обдумать всё на свежем воздухе. Мы поговорим о пустяках, потом за нами заедет машина.

Я хочу поговорить с Нико и увидеть Джона.

Мне нужно рассказать об этом брату.

Мне нужно поделиться всем этим с Джоном, чтобы посмотреть, как удивлённо округлятся его глаза.

Но нам всё ещё нельзя ни с кем видеться, хотя нас уже выпустили из карантина. Никаких посетителей. Я правда хочу рассказать кому-нибудь о том, что видела, о другом мире. О том, какой он прекрасный…

Ха. Пишу это – и чувствую себя заправским миссионером. Мечтателем, которого прибило к незнакомым берегам. И меня не пугает то, что будет дальше, не ужасает то, что я могу там найти. Только приводит в восторг. Я бесконечно рада разделять эту веру, это понимание, что мы действительно не одни во Вселенной, с миром – с человечеством.