Книга Чада в лесу - Рут Ренделл

Бакстон явился. Он выглядел больным: белки глаз бледно-желтые, а щеки все в мелких красных прожилках. Его светло-серый двубортный костюм казался неподходящим для времени года, а слишком туго повязанный меланжевый галстук с петуниями, анютиными глазками и настурциями, напоминающий клумбу, и вовсе не сочетался с костюмом. Этот веселый наряд нелепо смотрелся на человеке с мешками под глазами и редеющими волосами. В довольно милом кабинете Вексфорда Бакстон чувствовал себя неловко.

— У меня были две причины вызвать вас, мистер Бакстон, — начал Вексфорд. — Сначала я задам вам вопрос, ответить на который будет довольно легко, а вот второй вопрос, думаю, окажется для вас более сложным, то есть я хочу сказать, он может вас смутить или поставить в неловкое положение. Но мы еще к нему вернемся. — Бакстон отвел желтушные глаза и уставился на шоколадного цвета телефон, изучая его с таким любопытством, словно это был образчик принципиально новых технологий. — Вы уже назвали нам имена ваших друзей и знакомых, которые вас навещали и знали, где находятся ваши земли. После этого я поговорил с мистером Шэнд-Гиббом, он и его экономка рассказали о людях, даже целых группах людей, которые на время просили у него в пользование, как он выражается, танцевальную площадку. Ну, например, пара, праздновавшая там свою свадьбу. Кроме того, экономка упомянула шумное собрание людей, пение и крики которых были слышны даже в доме. Вам это о чем-нибудь говорит?

Красное лицо Бакстона покраснело еще больше. Он дал классический ответ:

— Возможно, это и так.

— Согласен, мистер Бакстон, возможно, это и так. И возможно, это может кое-что значить. Как минимум то, что группа каких-то людей часто собирается в лесу летними ночами и создает много шума. Но не знаете ли вы, кто эти люди? И еще одно — они там собираются с вашего разрешения?

Бакстон заговорил неохотно, словно каждое слово ему приходилось тянуть из себя клещами.

— Они пользовались этим участком леса еще при Шэнд-Гиббе. Когда я туда переехал, мужчина — кажется, главный у них, их организатор, ну не знаю, кто — написал мне с вопросом, могут ли они и дальше продолжать им пользоваться. Участок им был нужен дважды в год, в июле и в январе — а в январе там, должно быть, лютый мороз.

— И вы согласились?

— А отказывать не было причин. Шэронн и я, мы не бывали здесь по ночам в будние дни, поэтому нас шум побеспокоить не мог.

— Значит, с тех пор как вы здесь поселились, они пользовались вашей землей четыре или пять раз?

— Думаю, так.

— А поскольку сейчас как раз январь, они в скором времени снова захотят ей воспользоваться?

— Сейчас уже не захотят. Ну, после того, что случилось в каменоломне.

Почему этот человек так осторожен, так уклончив в своих ответах? Вдруг Вексфорда осенило.

— Вы брали с них деньги? Они платили вам за аренду?

— Совсем незначительную сумму, — выдавил несчастный Бакстон.

— И сколько же в вашем понимании «незначительно», мистер Бакстон?

— Я не обязан отвечать на этот вопрос.

— Обязаны, — отрезал Вексфорд.

Наверное, Бакстон в очередной раз вспомнил, что попытки помешать следствию уголовно наказуемы, и, не колеблясь, ответил:

— Сто фунтов за один раз.

Неплохой капитальчик, подумал Вексфорд. Особенно если учесть, что собрания проходили дважды в год и столько же он мог иметь с других желающих что-нибудь провести в лесу. Приличная сумма, хотя, безусловно, для такого человека, как Бакстон, эти деньги ничего не значили. И, конечно, он не заявлял об этом источнике доходов и налогов не платил. Он брал наличными. Вексфорд не сомневался, что ему их бросали в конверте в почтовый ящик. Вот почему он и чувствовал себя неловко, вот почему так осторожничал…

— Кто эти люди? Зачем им нужен участок в лесу?

Ерзая на стуле, словно у него чесались ягодицы, Бакстон проговорил:

— Они связаны с религией. Их песни — это гимны. Когда они выкрикивают «Я зрю, я зрю!», это значит, они видят ангелов, или духов, или кого-то там еще.

— А я так понял, что во время их собраний вы здесь не бывали.

— В первый год, когда мы только приехали сюда, был. Хотел понять, во что я себя втравил.

— Кто же они, мистер Бакстон?

— Они называют себя Церковью Истинного Евангелия.

Горячим приверженцем которой был Джайлз Дейд.

Это означало, что, побывав в лесу несколько раз, он уже знал о каменоломне. Но и другие тоже знали о ней, как знали и самого Джайлза. Знали достаточно хорошо для того, чтобы похитить его вместе с сестрой и убить присматривающую за ними женщину? Возможно. Кажется, уже не имело смысла расспрашивать других людей, ибо в последних сведениях обнаруживалась прямая связь между Пэссингэм-Холлом и пропавшим мальчиком, появилась первая ниточка, соединившая их.

— Мужчина — главный, организатор, как его назвал Бакстон, — не кто иной, как Иашув Райт, пастор Церкви Истинного Евангелия.

Бакстон, пораженный осведомленностью Вексфорда, подтвердил: да, именно он. Это очевидное доказательство всеведения старшего инспектора, кажется, совсем не успокоило его, наоборот, только еще больше напугало. Он достал из кармана мобильный и попросил разрешения позвонить жене. Вексфорд пожал плечами, едва заметно улыбаясь. В конце концов, человек спрашивает, можно ли ему воспользоваться собственный телефоном.

Шэронн, кажется, не была поставлена в известность о визите своего мужа в Кингсмаркэм и допросе в полицейском участке. Уклончивые ответы Бакстона о многом сообщили Вексфорду. Бакстон не стал говорить даже «я в Пэссингэме» — что уже было бы явной ложью, если учесть, где он находился, — но сказал «я в Пэссингэм-Холле». Интересно, что он будет делать, если она перезвонит ему в Холл по домашнему телефону? Наверное, скажет, что пришлось заехать к Гилфордам. Вексфорд слышал, что из трубки доносится резкое, недовольное ворчание. Но ее трудно винить в чем-либо. Кажется, Бакстон — патологический лжец: он лгал очень естественно, хотя правда была вполне приемлема для обоих собеседников. Например, чего ради говорить женщине: «Я должен идти, дорогая, у меня деловой обед через пять минут»? К тому времени, как он пресытится «божественной Шэронн» и начнет похаживать налево, он уже поднатореет в изобретении алиби.

— В таком случае мне остается только сказать, что не должен был бы вас задерживать, — вкрадчиво проговорил Вексфорд. Умеющий лгать и увиливать, Бакстон, однако, так и не научился не краснеть. — Но, к сожалению, мы с вами еще не закончили. Как я и говорил, разговор будет состоять из двух частей, полагаю, вы догадываетесь, что я имею в виду. — Кивок, нервное подергивание плечами. — Когда вы в первый раз увидели в каменоломне синий «фольксваген-гольф»? Нет, не рассказывайте мне о двадцать первом декабря. Мне известно, что вы знали о нем до этого.

— Это случилось немногим раньше, — сказал Бакстон, и опять слова дались ему с трудом.