Книга Всегда лишь она - Мэрибет Мэйхью Уален

Они наблюдают, как шериф усаживает мужчин на заднее сиденье своей машины, затем недолго обсуждает что-то с Корделлом Льюисом. Лорел не слышит, что он говорит, но предполагает, что он приносит извинения от имени города. По крайней мере, она на это надеется. Корделл Льюис заходит внутрь, закрывает за собой дверь. Шериф Йорк садится в машину и уезжает. Лорел и Деймон некоторое время сидят молча, прежде чем она начинает говорить. Она смертельно устала, но пока не готова идти домой. Какая-то часть ее не желает, чтобы эта ночь закончилась. Может, это радостное возбуждение из-за последних событий, а может, дело в том, что они с Деймоном наконец-то поладили. Что бы это ни было, Лорел хочет растянуть этот вечер еще ненадолго.

– Хочешь посмотреть, что творится в доме Фэй Уилкинс? – спрашивает она.

Он бросает на нее пытливый взгляд.

– У Фэй Уилкинс? Но почему именно там?

Она с уверенным видом улыбается.

– Потому что что-то всегда происходит в ее доме.

Он смотрит на часы на приборной панели и поворачивает ключ в замке зажигания.

– Так значит, дом Фэй?

Она кивает.

– Тебе повезло, – говорит он. – Я как раз знаю дорогу.

* * *

Часы показывают 1:48 ночи, когда они заворачивают в переулок, где находится дом Фэй. Свет фар выхватывает из темноты две фигуры, обнимающиеся на подъездной дорожке. Они проезжают мимо, Лорел всматривается в темное стекло, чтобы лучше видеть, и из ее горла вырывается нечто среднее между вскриком и визгом, когда она понимает, кто перед ней.

– Гони! Гони! – кричит она, и Деймон поспешно нажимает на педаль газа. Лорел оглядывается, чтобы еще раз взглянуть на две фигуры, теперь уже разбежавшиеся, чтобы по отдельности ретироваться к дому, вжав головы в плечи от стыда.

Они проезжают еще немного, а затем Деймон останавливает машину, выключает двигатель и смотрит на нее.

– Это что, правда были?.. – спрашивает он с выпученными от удивления глазами.

А Лорел начинает смеяться. Она не сознает, что собирается делать, пока поток хохота сам не устремляется из ее тела – всей истерической мощью, которая росла внутри ее в течение последних нескольких дней, чтобы наконец прорваться в самом неподходящем месте и самым неожиданным способом. Она могла бы плакать, могла бы кричать, но вместо этого смеется. Она прикрывает рот, пытаясь остановиться. Она понимает, что ее поведение неуместно. Не говоря уже о том, что непрофессионально. Деймон – человек, который мог бы вести себя подобным образом. Деймон, но не она.

– Извини, – говорит Лорел. – Это не смешно. – Она закрывает глаза, чтобы собраться с мыслями. Человек пропал без вести. Она отвечает за освещение этого дела в газете. Двое, целующиеся на подъездной дорожке, – это не смешно, особенно когда они – лучшая подруга и жених пропавшей девушки. Но тут образ шокированной парочки, оборачивающейся к ним с округлившимися, как у каких-нибудь мультяшек, глазами снова возникает в мозгу Лорел, и ее накрывает новая волна хохота.

Деймон дарит ей деликатную улыбочку, и ему даже почти удается сделать сочувствующее лицо. Лорел уже собирается напомнить ему о том, что уж кому-кому, а ему не стоило бы изображать святошу, но тут их глаза встречаются, и его попытки напустить на себя невозмутимый вид терпят крах – Деймон тоже начинает смеяться. Сначала это просто единичный смешок, затем еще один, потом еще и еще, и вот уже ее коллега трясется от взрыва неуправляемого хохота.

Каждый раз, когда они пытаются прийти в себя, один из них смотрит на другого, и истерика возобновляется. Они смеются и смеются, и ее осеняет, что оба уже не имеют никакого понятия, над чем. Им просто смешно. К тому времени, когда веселье наконец-то стихает, у нее болят бока и ноет челюсть.

Они молчат еще мгновение. Когда она смотрит на него, Деймон кокетливо прикрывает глаза рукой.

– Не пытайся снова провернуть это со мной, – предупреждает он, шумно выдыхая. – Черт, тысячу лет так не смеялся. – Он ссутуливается и делает комично серьезное лицо. – Работа, ответственность, ни минуты покоя. Взрослая жизнь взрослого человека.

– Да, – соглашается она, закатывает глаза и задумывается на мгновение. – И это даже не было смешно. – В ее памяти снова всплывают два лица с одинаковым ошарашенным выражением, выхваченные из темноты светом фар. – Ну ладно, было, – признает она. – Но не настолько.

Он разглядывает потолок автомобиля, раздумывая.

– Вообще-то, это было довольно забавно. Они попались и поняли это. – Он качает головой. – Плюс, думаю, нам обоим не помешало хорошенько посмеяться. Обстановка была довольно… горячей в последнее время.

Он смотрит на нее, и что-то в ее лице заставляет его пересмотреть только что сказанные слова.

– Я имею в виду, дело и все такое. Пропавшая невеста и конкурирующие издания, желающие заполучить сенсацию. Горячей в этом смысле.

Он замолкает, сглатывает слюну, и, несмотря на то что в машине совсем темно, она замечает его заискивающий взгляд, молящий ее о подтверждении, что он не пересек некую границу. Тысячи мыслей проносятся в ее мозгу: в основном о том, как ей хочется уже выйти из этой машины и оказаться дома, подальше от неловких посиделок с мужчиной, который был маленьким паразитом, но теперь ее босс, а сегодня еще и будто бы друг.

Она ловит себя на том, что размышляет о ничтожном расстоянии, разделяющем их, и на том, как легко было бы преодолеть его, просто чуть подавшись вперед. Если бы кто-то из них сдвинулся всего на несколько сантиметров, другой мог бы устремиться ему навстречу, и вот они бы уже целовались, словно та парочка у дома Фэй. Это они бы занимались кое-чем, запретным при свете дня. Это они бы пережили нечто чудесное и ужасное, неправильное и правильное одновременно. И это было бы…

Свет фар скользит мимо и прерывает ее мысли, освещая их лица, но Лорел почему-то кажется, что ее сокровенные мысли тоже оказались на свету, и внезапно ее охватывает смущение. Она понимает, что нужно что-то сказать, чтобы звуками голоса загнать свои глупые фантазии обратно – в глубины разума, их породившие. Когда машина проезжает мимо, Лорел понимает, что та принадлежит шерифу.

– Оживленно здесь сегодня, – замечает она, указывая вслед автомобилю.

– Похоже, что-то случилось, – предполагает Деймон.

– Ты думаешь… – начинает она, но обрывает себя, не произнося вслух, что, возможно, они уже нашли ее. Лорел ненавидит эту мысль и не может заставить себя сказать это. Она сочиняла хеппи-энд каждый день с того момента, как поняла, что Энни действительно пропала, она готовилась написать ту версию истории, которая, по ее мнению, была бы правильной. Энни заслужила счастливый конец, и Лорел не собиралась мириться ни с чем другим.

Но теперь ей открылась вся правда о работе журналиста. Не важно, насколько твой разум спешит с выводами, ты обязан дождаться конца истории, потому что, домыслив конец в середине, не получишь ничего, кроме чувства горького разочарования. У тебя нет и никогда не было контроля ни над одной частью твоего рассказа. Ибо хоть ты и описываешь историю, пишешь ее не ты.