Книга Проклятые - Юлия Винтер

Почувствовав восхитительный запаххорошей домашней еды, я тут же перестала считать дроу противным и с вожделениемуставилась на разносчиц, мелькающих с подносами по всей зале.

Миануэль пошел договариваться окомнатах. Я же тем временем начала медленно подбираться к главной стойке, накоторой в данный момент сиротливо, можно сказать даже - бесхозно, дымиласьиндюшка с овощами. Сразу подумалось о том, что последний раз ели мы еще вчеравечером. Облизнув губы, я уже потянула свои жадные ручонки к птичке, которая,казалось, специально для меня зазывно пахла, но в последний момент по тем самымручкам кто-то с силой треснул.

- Ай! - взвыла я и уставилась насердитого низенького мужичка. На щуплых плечах которого, болталась рубаха,правда чистая и выглаженная, да только внушительности все равно не придавала.Длинный, в пол, белоснежный передник был явно великоват, из-за чего егообладатель путался в складках маленькими ножками. Зато на серьезном лицечиталась крайняя раздраженность. "Ух, какие мы злые"!

- Девка, а платить, кто будет? -неожиданно для его вида пробасил он.

- Ты кого девкой назвал? -зарычал кто-то над моим ухом. От неожиданности я подпрыгнула и с удивлениемуставилась на моего защитника. Лицо дроу изменилось, приобретя хищные, резкиечерты. Синие глаза потемнели до цвета бушующего в ночи моря. Мужик, резкосгорбившись и опустив глаза в пол, испуганно залепетал:

- Господин, прошу извинить, ноэта... - он поднял на меня злобный взгляд и запнулся.

- "Эта", как ты изволилвыразиться моя родственница. А по сему, я считаю твое оскорбление личным, -сухо проинформировал дроу. По ходу его слов мужик все больше и больше бледнел,а в конце вообще бухнулся на колени и заголосил:

- Господин, я не знал! Простите,я... я... могу как-то искупить свою вину? - Заметив презрительный взглядТемного, он и вовсе запнулся. Прижавшись к полу, мужик мелко задрожал. Я егопонимала. Навлечь на себя гнев дроу не боялся лишь отчаянный самоубийца, либоже мазохист. Скорей всего, второй, так как дроу испокон веков считались если несамой, то одной из жесточайших рас, населяющих Хортборг. Медленная ибезболезненная кончина не была их коньком. Все это я знала, но принять...Привыкнув к Миануэлю, к его заботе и, можно сказать, трепетному отношению ксебе, я теперь смотрела на эльфа и не понимала - передо мной стоял совершеннодругой человек. "В тот-то и дело, что НЕ ЧЕЛОВЕК"! - услужливо подсказаласидящая у меня в голове ехидна.

- Миану, оставь его, пожалуйста.Я сама виновата. - Презрительно-брезгливый взгляд переместился на меня и тут жепотеплел. Снова появилась яркая синева. Улыбнувшись и все еще не смотря належащего на полу мужика, он ответил:

- Тебе сегодня повезло,человечишка. Отныне ты пожизненно обязан вот этой леди. Любой каприз, любоежелание... - он не закончил, но понимающий и униженный взгляд мужика показал,что он всё осознал и принял к сведению.

- Моя харчевня всегда в вашемполном распоряжении. - От его унижения я почувствовала себя чудовищем. Нет, яне злилась на Миануэля, это его природа, а я виновата в том, что удачно забылаоб этом. К тому же, все произошедшее на моей совести, и наказывать следовало быменя, но...

Хотелось побыть одной. Поэтому,уточнив расположение наших комнат, я молча поднялась наверх. Подальше от людей,от шума и от унижения ни в чем не повинного хозяина харчевни.

Искупавшись в заботливо нагретойслужанкой лохани, я блаженно растянулась на кровати. "Как же мягко!Сколько я уже не лежала вот так"? - думала я, вспоминая кочки, овраги ибольшие коряги деревьев, под которыми в последнее время ночевала.

Осторожный стук в дверь отвлек отленивых раздумий. Не дожидаясь ответа, дроу, словно большой довольный кот,прошмыгнул ко мне в комнату. Я судорожно стала укутываться одеялом, так какпосле купания на мне осталось одно лишь полотенце. Миану, хмыкнув, обрадовал:

- Чего я там не видел?

- Всего! - огрызнулась я,натягивая одеяло уже до подбородка. Умостившись на кровати, наследник синтересом принялся меня разглядывать. Стало неуютно. Тут же вспомнилсяпоследний инцидент, по телу пробежала неприятная волна дрожи. Дроу тут жеподнялся с кровати, отошел к окну и, не оборачиваясь ко мне, спросил:

- Кариэлла, я сделал что-то нетак?

- Нет, что ты...

- Тогда почему ты так себяведешь? Ты боишься меня?

Ну, и как объяснить тому, кому сдетства прививали презрение ко всем другим расам, кто не ценит жизнь человека,потому что принимает его за тупую домашнюю скотину, что нельзя ТАК поступать.

- Миану, - я начала медленноподбирать слова, - очень прошу тебя, не делай так больше, хотя бы пока мы неразбежимся каждый своей дорогой.

- Как не делать? - дроу искреннене понимал меня. Или же понимал и теперь наслаждался устроенным представлением.

- Ты, конечно, правильно сделал,что заступился. Но нельзя так запугивать и унижать людей, тем более,невиновных. Можно сделать все немного мягче.

- Но он оскорбил тебя!

- Ну, корону-то он не сбил сменя, так что я не в обиде. К тому же сама потянулась за чужим. Не стоило.

- Кариэлла, - словно ребенкупринялся объяснять он, - как бы ты не скрывала и что бы не говорила, ты великиймаг. Я ЧУВСТВУЮ это. Такие как он, получают от Вас защиту, лечение... да малоли что еще. Даже если ты сейчас и не относишься к Ковену, рано или позднопридешь к нему, или он найдет тебя. А удел Ковена пожизненно служить на благоэтих... неблагодарных тварей!

- Миануэль, на мне не виселатабличка с надписью: "Уважь меня, ибо я маг". Я не хочу ссориться илипереворачивать твои взгляды, давай просто договоримся, что, пока у нас однадорога, будем немного терпимей. - Дроу долго смотрел на меня, прежде чем ответить.

- Кариэлла, я постараюсь. Но уменя тоже есть условие.

- Какое же?

- Ты перестаешь меня бояться.

- Но я...

- Дроу чувствуют ложь. Забыла? Яхочу, чтобы ты поняла. Ты спасла мне жизнь, я твой должник. И пока я не смогу сделатьтого же для тебя, твое слово - закон, твоя жизнь - высший приоритет. И яникогда не смогу причинить тебе вреда.

- Миану, это смешно! Я жеговорила тебе, что ты ничем не обязан мне. - Наследник подошел ко мне и,опустившись на кровать, приблизился к моему лицу. Не отрывая глаз, серьезнопрошептал:

- Дорогая Кариэлла, это древнеенерушимое правило нашего народа, принятого, задолго до нашего с тобой рождения.Не тебе и не мне его менять. Даже если бы я был против этого, пока не будетуплачено по счетам, я твой: до последнего вздоха, до последней капли крови. Этомой долг. - Я вздрогнула.