Книга Ведьма - Анна Никода

Поддерживаемая сестрицей, я добралась до кухни. В доме царила тишина и сестрица самовольно нацедила мне куриного бульона. Села рядом, неуверенно держа ложку в руках.

— Давай уже, — смирилась я. Есть хотелось сильнее. — Сколько я провалялась?

— И дня не прошло, — успокоила меня Ника. Руки ее дрожали. — Гришка с отцом разбирают завалы.

— А участковый? — со страхом спросила я.

— Там же, — Ника нахмурилась. — Старается найти подвал раньше, чем другие. Иначе боюсь, что ничем хорошим…

— Ты ему рассказала? — недовольно спросила я, отодвигая тарелку. От горячего слипались глаза, но спать было не время.

— А у меня был выбор? — снова нахмурилась сестрица и я поняла, что разговор с участковым прошел на повышенных тонах. — Ты б его видела… Он бы из меня душу вытряс, если б та еще была…

— Она есть, — отрезала я.

— Сомневаюсь, — прошептала Ника. Бросив ложку, она отошла в сторону, обхватив себя руками. — Только не после того, что ты сделала.

— Ника… — виновато начала я, но она махнула рукой, заставляя меня замолчать.

— Ты только не подумай, что я жалуюсь. Если бы не ты, эта тварь вырезала бы всю деревню и пошла дальше. Я думала, что смогу ее контролировать, но…

— Она давно уже управляла тобой, — отрезала я, выползая из-за стола. — Вчера, у церкви, ты почуяла магию и тебя словно подменили! Нам остается только быть благодарными, что твоя сущность решила сначала пообедать своей соотечественницей, а потом уже заняться другими!

Мы надолго замолчали, переваривая случившееся. Казалось странным даже для меня обсуждать такие неестественные вещи в обычном деревенском доме, где под окнами завывает кот, а из курятника горланит петух.

— Я чувствую внутри пустоту, — наконец, подала голос Ника. — Словно вместе с сущностью ушло что-то еще… Что-то важное.

— Просто она слишком долго была в тебе. Успела угнездиться, — ворчливо ответила я. Честно сказать, боль в руках была насколько адской, что на другие эмоции просто не оставалось сил, поэтому к словам Ники я отнеслась весьма равнодушно. Кошачьи завывания приобрели особенно страдальческий оттенок — пришлось выйти в сени, кое-как открыть дверь. Кот бросился ко мне, словно не видел целую вечность. Я позволила себя обнюхать с ног до головы, лишь после этого он унялся и занял стратегическую позицию на моем плече.

— Делать тебе больше нечего, таскать его… — заметила Ника, когда я вошла в гостиную, где она, развалившись на толстом ковре, пыталась разобраться в бумагах мага. Выглядели те весьма нелицеприятно: порванные, в грязи и крови, измятые… Перед ней уже лежала толстая тетрадь, в которую аккуратно заносились все добытые сведения. Это мне весьма не понравилось. Лично я стояла на позиции «с глаз долой — из сердца вон» и копаться в этом не собиралась. Колдун мертв, оборотни его недоделанные тоже мертвы, вот и ладно.

— Ты знаешь, что первой он изменил твою прабабку? — неожиданно спросила Ника, поднимая глаза. Я огляделась, доковыляла до кресла и с тяжким вздохом в него упала.

— Он ее убил?

Ника почесала нос, прищурившись, разглядывая расплывшиеся строчки.

— Поймал, я так понимаю — эксперимент проводился над живым оборотнем. Причем ему кто-то помогал. Думаю, кто-то из местных — тут не написано.

Час от часу не легче.

— Генка? — я прикрыла глаза, чувствуя, как наваливается усталость. Не хотелось не только что-то делать, но даже думать. Мысли ворочались с трудом.

— Не знаю, тут только про нее написано, а остальное я не успела забрать, — горестно призналась Ника. — Еще есть кусок — она помахала обрывком листа — про узлы силы.

— Чего? — я равнодушно приоткрыла один глаз.

— Неважно, ты не поймешь, — вздохнула сестрица и снова надолго замолчала. Я в итоге задремала и очнулась только, когда окончательно стемнело — вернулись Гришка с отцом, все в пыли и грязи. Увидев меня, они шумно возрадовались, чем напугали кота — тот сорвался с моих колен, добавив к общему ущербу две длинные кровавые царапины на бедрах.

— За домом твоим Машка присматривает, — когда я попыталась убраться на свою половину деревни, меня остановили и усадили обратно. — Скотина накормлена, яйца собраны, печь протоплена, кот — зараза злобная — накормлен. Сиди и не высовывайся.

Я села. Сидела целых три дня, даже не слишком маясь от безделья — боль не утихала, уставала я, едва добираясь до кухни и обратно, а потому не особо интересовалась происходящим вне дома. Ника окопалась в зале и никого туда не пускала — разве что Гришка вечером второго дня приволок ей груду пыльных бумаг пополам с кусками кирпичей. Но за этот подвиг был на радостях расцелован. Участковый не появлялся — или заходил, когда я спала, очень удачно подгадывая моменты. По словам Ники, у него были большие проблемы — завалы еще не до конца разобрали, но подвал нашли и найденное там в тайне сохранить не удалось, что вызывало бурю в стакане. Деревня кипела и бурлила: одна половина считала священника невинно пострадавшим, другая — непосредственным участником творившихся зверств, но обе единогласно желали его найти. Докатилось и до областного центра, вследствие чего посыпались проверки всех мастей: от патриарха, который должен был прибыть через неделю, до тут же объявившихся фсбшников. До кучи деревню наводнили маги, экстрасенсы и прочие охочие до паранормальщины личности, включая уфологов. Местные нехило заработали на аренде комнат, а магазин озолотился, даже учитывая скудный ассортимент. Прибыло и высокое полицейское начальство с целым взводом ОМОНа, которые посильно поучаствовали в разборе церковных завалов и восстановлении могильных памятников. Бедному Алексею Михайловичу прилетело со всех сторон, отчего он целыми днями копался в обломках, а ночами строчил отчеты и объяснительные, выглядел, по словам Ники, хуже некуда и стал сильно нервный. Официальная легенда была такова, что, совершая ночью обход деревни, он услышал шум в церкви. Доблестный участковый кинулся туда, но не успел войти внутрь, как церковь начала рушиться и ему прилетело куском штукатурки по голове. Причиной разрушения здания официально признали алхимические эксперименты, тактично обозвав этим то, что обнаружилось в чудом уцелевшем подвале. Участкового, как оказалось, спасла я, дожидавшаяся его в это время на улице. Мы, оказывается, прогуливались под луной — уже каждая собака в деревне знала, что мы «встречаемся». Очевидно, Гришка по полной распускал слухи.

Эту версию в сильно сжатом и ускоренном темпе я услышала от Гришки как раз перед словами:

— И теперь с тобой хотят поговорить…

Уточнять, кто именно, не понадобилось — в комнату уже входили двое мужчин в погонах и зимних полицейских куртках. При виде моих рук их нахмуренные лица чуть разгладились — очевидно, ожоги послужили доказательством героического спасения участкового.

Ника технично слилась вместе с документами еще до их прихода — когда спустя полчаса я заглянула в зал, ее уже не было.