Книга История Сибири. От Ермака до Екатерины II - Петр Словцов

1. Взгляд по ту сторону Яблонного хребта.

Сперва бросим исторический взгляд по ту сторону.

Известный тунгус Гантимур, с сродниками и улусными людьми возвратившийся с р. Науна на Ингаду, не менее того восставший из праха Албазин, сделались двумя нестерпимыми занозами для Кансия. Спафарий, посланный для умягчения сих пограничных нарывов, имел еще обязанность сверх торговли и размена пленных договариваться о позволении вывозить из Китая ежегодно 50 000 фунт, серебра, камни драгоценные, шелк в тканях, пряже и сырце и выпросить на время мастеров для сооружения каменных мостов. Грамота, на среднем александрийском листе писанная с золотыми буквами обоих имен царя и богдохана, принята, царские подарки возданы соразмерными дарами, одарены с посланником все принадлежавшие к его свите, канцелярской и военнопоходной, но по известной несговорчивости посланника ни одно из предложений его, несколькими инстанциями пересмотренных, не принято, пока перебежчики не будут возвращены. Непонятно, для чего Спафарий не сказал истины, что Гантимур был давний подданный России, не убежавший с Науна, но возвратившийся в Нерчинскую область, чего желали и амбани, и министры, говоря, что после такого изъяснения и кончилось бы затруднение. Посланник, в 1677 г. возвращаясь, послал из Нерчинска в Албазин наказную память, чтобы ограничиться в поисках по Амуру, не требовать ясака с тунгусов, живущих по Зее, и жить на страже от нападений. Вероятно, он был застращен в Пекине и, вероятно, слышал или видел по дороге военные приготовления, но завещание умеренности вменено Спафарию и в Нерчинске, и в Албазине в измену. По отъезде его начали опять жить нараспашку, тем более что воеводы обоих мест, часто сменяясь, пренебрегли вникать в намерения соседа огорченного.

2. Поиск руд близ Аргуни.

Здесь кстати бы отдать справедливость заботливости нерчинского начальства о разведывании руд, но заботливость его не увенчалась с 1676 по 1679 г. успехом. По словам тунгусов, надлежало открыть руды золотую, серебряную и оловянную около 3 речек, в Аргунь падающих; дважды ездили из Нерчинска на указанные речки, видели около 20 старинных плавилен, принадлежавших безвестному народу, брали с собой желтой и серой руды, да пять разных земель, и выплавили в Нерчинске из серой руды только свинец. Показаны были руды иноземцам, ездившим со Спафарием, но и они показали не больше знания. Мешки с рудами и землями посланы в Тобольск, в Москву, и на сей раз дело тем кончилось, только государь подтвердил Нерчинского острога голове Лисовскому продолжать рачение по сему предмету[114].

3. Распоряжения скоропоспешные.

Благоразумно ли, или нет Спафарий наказывал не дразнить маньчжу-китайцев на Зее, мы скоро увидим; только воеводство Нерчинское, принимая сию реку за тыл Албазина, почло нужным оградить себя по той линии. Поэтому в 1677 г. послано казаков и промышленников поставить в верху Зеи острог под именем Верхозейского. В 1679 г. поставлены на Зее другие два острога — Селимбаевский и Додонский. В 1681 г. воевода нерчинский послал в Албазин указ набрать охотников в службу, чтобы при наступлении весны идти на судах по Амуру до устья, осмотреть берега поморские и наложить дань на спопутных иноплеменников. Экспедиция сия не сбылась по малому числу охотников и по недостатку снарядов; в том году только построен ос. Аргунский, вероятно, там, где было зимовье Пущина. Этот 1681 год был последний год благоденствия и покоя для Албазина, потому что наступает время самоуправства и безначалия в Албазине, а извне приближаются опасности нашествий.

В 1682 г. построено на р. Амгуне Дукачакское зимовье для взимания ясака с неподвластного Маньчжурии племени. Другая партия якутских казаков, присоединясь к албазинской на Амгуне и распространив свои действия по левой стороне Амура, прогнала натков и гиляков, хотевших разорить острог Тугурский на Ламе. В 1683 г. послана из Албазина на смену партия из 67 человек на Амгунь; она, дойдя до города Сахаинула, на правом берегу Амура крепко выстроенного для главного управления Амурским краем, была обхвачена, так что немногим удалось убежать в ос. Удский или в Албазин. Вот начались вторичные уроки растянутого на Амуре распространения! Маньчжу-китайцы, изведав нашу захватчивость без оглядки, противополагают дерзости коварство, мужеству силу. Права на берега Амура были равны у нас и у них, но не равны силы.

В 1684 г. двое пленных русских подосланы из Пекина к Албазину с воззванием сдать укрепление в силу обещаний или угроз. Послание прочтено казакам самим воеводою, из среды их самовольно выбранным, но все они отвечали в один голос, что станут защищать свое место до последней капли крови. Жалеть надобно о том, что мало было ратников, что недоставало военных снарядов и, главнейше, недоставало воеводы благоразумного и надежного. В Тобольске известно было критическое положение Албазина из частных донесений, но за дальностию трудно вскоре помочь людьми и снарядами. Мужественный, однако ж, Толбузин благовременно туда прибыл на воеводство, а в Нерчинск переведен из Иркутска благоразумный воевода Ив. Евст. Власов. Между тем разорены маньчжурами все остроги и зимовья, с 1676 г. заведенные, не исключая и Тугурского, в полон взятого со всеми людьми. В марте 1685 г. неприятель опустошил уже окрестности Албазина, а 12 июня последовала осада.

4. Осада и сдача Албазина.

У Толбузина было казаков, посадских, промышленников и крестьян, из деревень собранных, не более 450 чел. да 3 пушки и 300 мушкетов. У неприятеля 100 судов с 4500 чел. и 10 000 сухопутного войска, полевых пушек 125, осадных до 45. Деревянные стены и башни острога сильно пострадали, к тому же не стало ни пороху, ни свинца. Прошедшая безрассудность очевидна, но невозвратима. Строитель Спасского монастыря, незадолго достроенного, и священник крепостной церкви вместе с жителями просили 22 июня воеводу войти в переговоры с неприятелем о свободном отступлении их к Нерчинску. Неприятель убеждал поддаться богдохану, но, кроме 25 низких душ, прочие отвергнули льстивые предложения и пошли с Толбузиным к своим, быв лишены всей собственности наравне с казною.

На дороге встретились они со 100 чел. и с 5 пушками, посланными из Нерчинска на помощь осажденным. Неприятель дозором следовал за отступающими до последних албазинских заимок.

5. Возобновление Албазина.

В это время как воевода Власов давал чувствовать великость утраты в утрате Албазина, подходили в Нерчинск военные припасы из Енисейска, подходили и люди Бейтонова полка, давно жданные, но задержанные около Верхнеудинска отыском полковых лошадей, отогнанных монголами. С появлением Толбузина решено предпринять снова восстановление Албазина и на сей конец послан отряд на легких стругах осведомиться о состоянии потерянного места. Августа 7-го получено известие, что острог со всеми деревнями выжжен, что хлеб на полях стоит невредимым и насчитано его в посеве до тысячи десятин. После такой вести тотчас решено привесть Албазин в лучшее оборонительное состояние, послать воеводою того же выхваляемого жителями Толбузина, а наперед для снимки хлеба и прочих заготовлений отрядить Бейтона с 200 человеками. Толбузин прибыл на пепелище 27 августа, за ним и Бейтоном последовало 671 чел. всякого звания, пять пушек медных и три чугунных, прочее отправится с остальными казаками Бейтонова полка.