Книга Жена штандартенфюрера - Элли Мидвуд

— Как и тебе. — Норберт взял обе мои руки в свои. — Я так по тебе соскучился. По маме и папе тоже. И по моему приятелю Мило. Я так жалею, что не ценил этого всего, когда мы жили в нашем старом доме в Берлине. Я бы всё отдал, чтобы только вернуть всё назад.

— Я знаю, родной. Я тоже.

— Меня скоро повысят, — вдруг сказал он после неловкого молчания.

— Правда? Поздравляю! А почему тон такой грустный?

— Да потому, что я и сам не рад. Они только что закончили строительство нового лагеря, Аушвиц, и мой командир предложил коменданту мою кандидатуру вместе с несколькими другими офицерами, как «безупречных подчинённых» и «преданным идеалам рейха солдат». — Норберт тряхнул головой. — Так что как только я вернусь в Польшу, я стану одним из старших надзирателей в этом лагере. Только не говори пока никому, это пока ещё… секретный объект.

Новый лагерь в Польше? Им что, немецких не хватает? Я вздохнула.

— Ну, может всё ещё и не так уж плохо? Это же не может быть хуже, чем охранять гетто?

Вместо ответа Норберт вдруг вскочил на ноги и салютовал кому-то за моей спиной.

— Heil Hitler, герр группенфюрер!

Я обернулась и чуть не расхохоталась. Я готова была поклясться, что «герр группенфюрер» доктор Кальтенбруннер нарочно следовал за мной из одной страны в другую. Но, судя по адъютанту рядом с ним, отдающим распоряжения насчёт багажа его командира, он также прибыл сюда для подписания мирного договора.

— Heil Hitler, солдат. А почему это ты, интересно, держишься за руки с замужней дамой, а? Или ты кольца у неё на пальце на заметил?

Я не могла не улыбнуться при виде его уже знакомой ухмылки и привычки вгонять людей в краску.

— Она — моя сестра, герр группенфюрер.

— Ах, сестра? — лидер австрийских СС подмигнул мне. — Да, я теперь вижу семейное сходство. А я-то уже начал беспокоиться, что вы изменяете мужу с рядовыми СС, фрау Фридманн.

— Нет, герр группенфюрер, я изменяю мужу исключительно с высокопоставленными офицерами, рангом не ниже генерала.

Он ничего не сказал, только ухмыльнулся ещё шире.

Норберт и адъютант доктора Кальтенбруннера обменялись быстрыми взглядами. Оба явно понятия не имели, откуда мы вообще друг друга знали, и почему я обменивалась двусмысленными шутками с таким важным человеком. Тем временем я протянула доктору Кальтенбруннеру руку, и он аккуратно её пожал, после чего снова повернулся к моему брату.

— Так как тебя зовут, солдат?

— Унтерштурмфюрер СС Норберт Мейсснер, герр группенфюрер.

— Где служишь, унтерштурмфюрер Мейсснер?

— В Варшаве, герр группенфюрер.

— Я там был не так давно.

— Так точно, герр группенфюрер. Вы инспектировали гетто. Я — один из надзирателей.

— Все верно. Ну что ж, значит, мы ещё увидимся, унтерштурмфюрер Мейсснер. Там теперь работы невпроворот, с тех пор как Польша стала частью рейха.

Норберт щёлкнул каблуками, глядя куда-то поверх плеча группенфюрера с лицом, напрочь лишенным всех эмоций. Доктор Кальтенбруннер повернулся ко мне.

— Штандартенфюрер Фридманн тоже в составе делегации?

— Нет. Просто сопровождает группенфюрера Гейдриха. Они в Париже от лица СД.

— Уже свою обычную шпионскую деятельность разводят? — Группенфюрер Кальтенбруннер никогда не скрывал того факта, что он на дух не переносил шефа Главного имперского управления безопасности Гейдриха, и, соответственно, не упускал шанса над ним поиздеваться.

— Нет, просто для подписания договора приехали, насколько мне известно.

— А вы что здесь делаете, фрау Фридманн?

— А я слышала, что тут неплохие магазины.

Он рассмеялся.

— Ну что ж, ещё увидимся, фрау Фридманн.

— Я буду ждать, герр группенфюрер.

Я снова протянула ему руку на прощанье, только в этот раз он её поцеловал вместо обычного рукопожатия, после чего направился к парадной лестнице. Его адъютант вежливо кивнул мне, проходя мимо. Норберт вернулся в своё кресло с озабоченным видом.

— Откуда ты его знаешь?

— Скажем так, по какой-то совершенно непонятной мне причине судьба продолжает сводить нас вместе. — Я улыбнулась, в отличие от Норберта.

— Будь с ним поосторожнее, Аннализа. Он — не тот человек, с которым тебе стоит водить знакомство.

Я пожала плечами.

— Я это уже слышала, Норберт.

— Тем более стоит последовать моему совету.

— Ну не знаю. Я, по правде говоря, не верю всем этим слухам о нём. Пока что он вёл себя исключительно как образцовый джентльмен.

Норберт сузил глаза.

— Я лично слышал, как этот твой «образцовый джентльмен» отдавал приказ об уничтожении всех непригодных для работы польских евреев в гетто, начиная с тех, кому за шестьдесят пять и заканчивая детьми младше восьми, инвалидами и беременными женщинами. Его слова. Я стоял в паре метров от него.

Я закрыла глаза и потёрла их рукой.

— Поверь мне, Норберт, я тоже много чего слышала. Я просто хочу сказать, что мне трудно поверить, что он может быть… не знаю. Злодеем.

— Ну так он и есть самый настоящий злодей. И не просто злодей, а холодный, расчётливый и бессердечный злодей, какого только можно найти.

— Зачем ему тогда спасать меня из гестапо, если он такой злодей?

— Когда ты попала в гестапо? И за что?

— Полтора года назад. Это было недоразумение, и я ничего не сказала, потому что не хотела, чтобы у папы случился сердечный приступ. Группенфюрер Кальтенбруннер был моим вторым дознавателем, и единственным, кто вообще взялся меня выслушать и во всём разобраться, когда первый хотел уже отсылать меня прямиком в Дахау. Так что, прости, но я не желаю слушать ничего плохого о человеке, который фактически спас мою жизнь. — «И не однажды», подумала я, вспомнив, как я чудом избежала того же гестапо в Польше, и снова благодаря вмешательству группенфюрера Кальтенбруннера.

Норберт продолжал хмуриться, ни слова не говоря.

— Не надо на меня так смотреть. Я вовсе не говорю, что группенфюрер Кальтенбруннер такой уж замечательный человек, я просто говорю, что мне трудно поверить во все эти сказки о нём. У меня ощущение, что вы все говорите о ком-то другом, как будто у него есть какой-то злостный брат-близнец или что-то вроде того.

Норберт наконец не выдержал и заухмылялся.

— Злостный брат-близнец?

— Ну да. Или он вроде того доктора из рассказа, «Доктор Джекил и мистер Хайд», ты помнишь? Того, где учёный пьёт сыворотку и превращается из доброго, всеми уважаемого профессора в садиста и убийцу? Только это современная версия, «Доктор Кальтенбруннер и мистер Гестаповец».