Книга Принцесса и Дракон - Литта Лински

– Ну, насколько мне известно, такие вещи требуют времени более длительного, чем наше с вами пребывание в разлуке.

– В любом случае, если я еще не стала монахиней, то скоро стану, и бесполезно склонять меня изменить принятое решение.

– А с чего вы взяли, что я буду вас к этому склонять? – самодовольная усмешка, не покидающая это красивое лицо, просто бесила девушку. – Может быть, я пришел просто узнать, что с вами все в порядке и благословить на выбранной вами богоугодной стезе.

– Тогда благословите, святой отец! – Эмильенна тоже начала издеваться. – Вы убедились, что у меня все прекрасно, а потому, думаю, самое время нам расстаться, и на этот раз насовсем.

– Ладно, вы правы, – неохотно признал Ламерти. – Я пришел, чтобы уйти отсюда вместе с вами.

– Но с чего вы взяли, что я пойду? – удивилась девушка. – Здесь не Париж, и даже не Монси, вы больше не властны надо мной. Здесь, в обители святой Фелиции, я под защитой настоятельницы. Не станете же вы меня силой уволакивать из монастыря.

– Силой, не стану, – согласился молодой человек. – Но, надеюсь, мне удастся убедить вас сделать это по доброй воле.

– Да ну? – Эмильенна саркастически изогнула бровь. – Интересно было бы послушать ваши доводы, призванные склонить меня оставить обитель, где я в безопасности, к тому же вольна распоряжаться собой по собственному усмотрению, и променять это на пребывание в вашем плену? Боюсь, вы слишком высокого мнения о своем красноречии, если планируете меня убедить.

– И все-таки я попробую, – Арман уселся в кресло и закинул ногу на ногу. – Итак, вы говорите, что обрели в монастыре свободу, которой вам так недоставало, пока вы пребывали в моем обществе. Но это же полная чушь! Вы вольны распоряжаться собой по своему усмотрению? Как бы не так! Недаром монашки дают обет послушания. Вами будут распоряжаться ваша настоятельница и ваш духовник, ну и всякие прочие лица, стоящие выше вас в церковной иерархии.

– Пусть распоряжаются! Я готова к этому!

– Неужели? Вы можете добросовестно заблуждаться на сей счет, но меня вам не обмануть. Для монашеской жизни у вас явно недостает смирения и покорности.

– Значит я буду молить Господа даровать мне эти качества, – Эмильенна скрестила руки на груди, и буравила собеседника взглядом полным решимости и упрямства.

– Бросьте, – Арман небрежно махнул рукой. – Смирение идет вам куда меньше, чем этот наряд, который, надо признать, лишь оттеняет совершенство вашего лица, к сожалению, напрочь скрывая тело.

Юная послушница зарделась от такого сомнительного комплимента, чем немало позабавила Ламерти.

– Вы ошибаетесь, если думаете, что ваши доводы смогут поколебать мою решимость. Я всегда выполняю принятые решения!

– О да! Много вы судьбоносных решений приняли и исполнили за свои семнадцать лет! – проворчал Арман. – Ну хорошо, оставим тему свободы и перейдем к безопасности. С чего вы взяли, что в монастыре вам ничего не грозит? Думаете, если вас до сих пор не нашли, то не найдут никогда или перестали искать? Что-то я не слышал, чтобы с вас были сняты обвинения.

– Но мать Люция обещала…

– Знаю, знаю. Наверняка, аббатиса пообещала защищать вас до последней капли крови и до последнего кирпичика монастырских стен. Так?

– Да, так! – с вызовом ответила девушка. – И я ей верю!

– И я верю, – к удивлению Эмили подтвердил Арман. Молодой человек не шутил. – Я немного слышал об этой женщине, и абсолютно уверен, что она действительно никогда не согласится отдать юное беззащитное создание, да еще и потенциальную Христову невесту на растерзание взбесившимся ничтожествам. Осознание того, что она несет за вас ответственность, в первую очередь, как за послушницу, во вторую – как за аристократку, попавшую в беду, заставит аббатису защищать вас любой ценой. Вопрос в том, готовы ли вы принять такую цену?

Эмильенна, до этого гнавшая подобные мысли, теперь решила серьезно задуматься о подобной возможности. Вправе ли она подвергать опасности обитель и монахинь? Ведь само ее пребывание в этих стенах, является угрозой мирному существованию монастыря святой Фелиции. Некоторое время девушка молчала, уставившись в окно, а потом вновь заговорила.

– Я не хотела думать об этом, но вы заставили меня. Что ж, вы правы. Однако и это не убедит меня покинуть обитель. Если же случится так, что за мной придут, я не позволю матери Люции и сестрам жертвовать собой ради меня. Если кто и пострадает, то лишь я одна. Я сама отдам себя в руки преследователей.

– Кто бы сомневался! – голос Ламерти был полон яда, а отнюдь не восхищения самопожертвованием Эмильенны. – Значит, вы твердо намерены остаться?

– Да! И глупо было приходить сюда и надеяться меня переубедить. Еще глупее и недостойнее с вашей стороны было злоупотреблять именем моей тети, и выманивать меня с помощью своей сообщницы. Кстати, кто эта женщина?

– Аделина? Она моя бывшая любовница.

– Что?! – Эмильенна задохнулась от негодования. – Да как вы смеете разговаривать в подобном тоне?! Вы забываете, что здесь монастырь, а я – почти монахиня.

– Ну, формально, мы находимся за стенами монастыря, да и вы еще далеко не монахиня, моя дорогая.

– Но это не дает вам права… – от возмущения девушка не могла подобрать слов.

– Успокойтесь, ангел мой. Вот выпейте воды, – Ламерти поднялся с кресла и, подойдя к графину, неспешно налил полный стакан, затем протянул его Эмили.

Девушка машинально отхлебнула. Вода оказалась теплой и невкусной. Очевидно, содержимое графина подолгу не меняли, поскольку приемной пользовались далеко не каждый день.

– Ваш праведный гнев наводит меня на мысль о ревности, – Ламерти явно получал удовольствие от того, что сумел-таки вывести собеседницу из душевного равновесия. – Не скрою также, что мысль эта мне приятна.

– Да что вы о себе возомнили?! – у Эмильенны даже дыхание перехватило от злости, а сердце стало биться какими-то неровными толчками.

– Ну, ну… Не стоит так гневаться. Вы прямо на себя не похожи. Вы хорошо себя чувствуете, душа моя? – с этими словами Арман заботливо склонился над девушкой и взял ее за руку. Эмильенна вырвала ладонь, потеряв равновесие от резкого движения. Лицо молодого человека почему-то стало двоиться перед ее глазами.

– Да… Нет… – Эмили вновь пошатнулась, Арман тотчас поддержал ее под локоть. – Мне, и правда, нехорошо.

– В самом деле? – участливому тону Ламерти недоставало искренности, а в глазах его было удивительное спокойствие, несоответствующее ситуации. Однако у Эмильенны не было сил дивиться этим странностям. Комната кружилась в безумном танце, голова стала пустой и тяжелой, в ушах словно гудел церковный колокол, а спертый воздух помещения душил ее. – Мне нужно на воздух, – едва сумела проговорить бедняжка. – Арман, помогите мне выбраться отсюда.

– С удовольствием! – через мгновение Ламерти уже держал на руках девушку, потерявшую сознание. Затем ногой открыл дверь наружу и быстрым шагом пошел прочь от монастыря.