Книга Снежный король - Ирина Котова

— Ты… Да как ты смеешь?! — гневно прошипела она. — Кто ты такая? Всего лишь самая обыкновенная девчонка, не имеющая ни жизненной мудрости, ни научных знаний, ни магических способностей. Как смеешь ты неуважительно отзываться о самом Хладе?

— Ну почему неуважительно? — удивилась я, и не думая спорить с критическими утверждениями в свой адрес. — Наоборот, я говорила о его пользе.

— Хлад существует не для того, чтобы приносить мелкую пользу мелким людишкам, — процедила жрица.

Я примирительно пожала плечами.

— Возможно. Но мы, люди, умеем использовать то, что дают нам самые разные стихии. Мы благодарны земле за то, что она нас кормит, и воздуху за то, что благодаря нему можем дышать, и воде, которая поит нас и умывает, и огню, который греет. И холоду мы тоже благодарны — за свежий ветерок в жаркий день и за узоры инея на деревьях. Но мы не рабы ни одной из стихий, ни той и ни этой.

Ранкара шагнула ко мне совсем близко, словно готовилась вступить в поединок. Это пугало, хоть я и отдавала себе отчет в том, что поединок начался уже давно.

— Хлад набирает силу, — отчеканила она. — Скоро он накажет всех, кто становится на его пути. И тебя, и этого мерзкого кота. И даже Ингвара, если он не одумается, но, впрочем, я все еще надеюсь на его благоразумие. И даже этому мальчишке, Каю, — она сделала небольшую паузу прежде, чем назвать имя, словно его пришлось вспоминать, и это оказалось не слишком легкой задачей, — который палец о палец не ударил, чтобы вернуть тебя туда, откуда ты родом… Даже ему хорошо достанется, просто за то, что он не присмотрел за тобой тогда, когда это требовалось. И не сел в колдовские сани, которые наверняка были предназначены именно для него.

Во мне стала закипать злость. Началось это еще раньше, но в тот момент, когда Ранкара сказала «Кай», процесс стал необратим. Он здесь ни при чем. Он — лучший друг, какого только можно себе представить. Зачем она трогает его имя своими грязными руками?

Я была обязана хоть как-то выместить свою злость, и слов для этой цели было уже недостаточно.

— Ах так…

Я схватила со стола первый попавшийся предмет, показавшийся достаточно тяжелым, — серебряный канделябр, рассчитанный на пять свечей. И, не отрывая глаз от Ранкары, со всей силы запустила им в волшебное зеркало.

Свист рассекаемого воздуха, звонкий удар, шумное падение канделябра и… ничего. Зеркало осталось точно таким же, каким было прежде. Ни единой царапины, не говоря уже об осколках. Лишь по прозрачной глади стекла пробежала разноцветная рябь — но и это прошло буквально за пару секунд.

Мы переглянулись с котом, удивленным, пожалуй, не меньше меня. Ранкара громко расхохоталась. Весело, победоносно, от души, дергая плечами и запрокидывая голову. Но едва смех утих, ее глаза и голос стали такими же убийственно холодными, как прежде.

— Думала, что сможешь так легко мне помешать? — процедила она. — Таким, как ты, никогда это не удастся. Можешь перебить всю посуду в замке. Это зеркало останется стоять на том самом месте, куда я когда-то, а именно — сто лет назад, его определила. Ингвар пока повелевает не трогать тебя, и я вынуждена прислушаться к его требованию. Но не думай, что это продлится долго. Случайная защита Снежного короля — дело проходящее. В отличие от статуса жрицы Хлада. А, значит, и от моего зеркала.

Одарив нас напоследок взглядами, не сулящими ничего хорошего, Ранкара шагнула к зеркалу и буквально растворилась в нем, исчезнув из дворца так, будто никогда здесь и не бывала.

Волшебные зеркала лишь ненадолго выпали из поля моего зрения. На следующий день я шла по коридорам замка, внимательно разглядывая стены и потолки. Всего пару часов назад складывалось впечатление, что лед начинает подтаивать. Крупные капли изредка падали с канделябров, возле кресел и диванов скапливались лужи, картинные рамы темнели в тех местах, где проложил влажную дорожку растаявший снег. Однако теперь казалось, что все эти изменения были лишь игрой моего воображения. Несмотря на сиявшее за высокими окнами солнце, внутри было морозно и белым-бело.

Впрочем, погода тоже стала меняться буквально на глазах. Я не успела добраться до конца коридора, а небо уже заволокло тучами. Резкий ветер прокрадывался в неприметные глазу щели, свистел под потолком и даже трепал мои волосы. Снаружи закружились первые снежинки, предвещая начало лютой метели.

Короля я обнаружила совершенно случайно, в зале, к которому выводил коридор, и который необходимо было пересечь, чтобы попасть в другие комнаты. Ингвар сидел на стуле напротив небольшого, с две моих ладони, зеркала, установленного на высокой подставке, какие художники используют порой для своих полотен. Кто-то мог бы похихикать, решив, что хозяин замка уподобился Нарциссу и теперь с толком и расстановкой разглядывает собственное отражение. Но я, сколь странно это ни прозвучит, уже достаточно хорошо знала этого человека, чтобы допустить такую возможность. Да и о природе отдельно взятых зеркал успела получить кое-какое представление.

Слегка изменив траекторию движения, я прошла полукругом и остановилась в нескольких шагах от короля, в точке, которая позволяла взглянуть на стекло. Так и есть. Зеркало показывало отнюдь не того, кто сидел напротив. И даже не меня за его спиной. А совершенно иную картину.

Я подошла поближе. Ингвар, без сомнения, засек мое присутствие (да я и не пыталась таиться), но признаков недовольства не проявлял. И я решилась спросить:

— Изменение погоды — это ваших рук дело?

— Ты сообразительна, — откликнулся он, не отрывая глаз от стекла.

— А зачем?

Ясное дело, моим мнением по этому вопросу никто не интересовался. Но я любила солнце и не испытывала ни малейшего желания погладить по головке того, кто заменил ясный день на снежную бурю.

— Просто потому, что кто-то должен делать эту работу?

Я попыталась предугадать его ответ.

— Ну почему? Есть более конкретная причина.

— Какая же?

— Возмездие.

Меня будто окатили холодной водой.

— Кому?

— Нарушительнице границ.

— За что?

Король соизволил наконец повернуть голову, чтобы наградить меня ироничным взглядом.

— Весьма закономерный вопрос.

— Я имела в виду — в этом же нет ничего такого уж страшного? — поспешила оправдаться я. — В нарушении границ?

Ингвар неопределенно передернул плечами. Он снова был сосредоточен на зеркале. Жест его выражал не неуверенность, скорее безразличие. И тем не менее он снизошел до объяснения:

— Эта женщина — своего рода расхитительница гробниц. Она крадет вещи людей, которые жили когда-то в горных деревнях. За это ей положена кара.

Я поежилась: от последнего слова будто взаправду повеяло холодом. Краем глаза я уловила какое-то движение и, взглянув на окна, поняла, что снаружи вовсю бушевала метель. Король повел рукой — и снежинки заплясали еще быстрее.