Книга Страшный человек - Сергей Протасов

— Пароль хочет, — стал комментировать вслух события Токарев. — А пароль мы не знаем, но можем поискать.

Он стал открывать бумаги на столе, залез в органайзер, поднял большие гранитные часы. На глаза ему попался стикер с комбинацией латинских букв и цифр, вклеенный в ежедневник под обложку. С третьего раза следователь вошел в систему.

— Вот и умничка! — радовался Токарев. — Что тут у нас есть?

Он сразу нашел папку «ФОТО», влез в нее и стал перебирать фотографии в поиске той, фрагменты которой нашли у Ижинского и Волкова. Отсортировал по дате изменения — ничего похожего. Залез в корзину, куда сваливаются удаленные файлы. Похоже тут давно не чистили. Вот она! Увидел то самое изображение. Проверил дату изменения — седьмое апреля этого года. Дата создания — тринадцатый год. Отправил на печать. Принтер по умолчанию отпечатал на глянцевой бумаге качественный снимок.

«Вот и всё, — печально подумал Николай Иванович, разглядывая изображение Титова, Волкова и Безроднова. — Вопрос закрыт. Осталось для верности направить Федорова на Проектируемый показать бабушкам фото Титова и опросить водителя фирмы. Но что ему предъявить? Скажет — фото печатал, но не подбрасывал, а если подбрасывал, то шутка это все. Ижинский ничего уже не скажет. Встречались они или нет, установить можно, а дальше? Скажет, по просьбе Волкова или Безроднова по пустяку какому-то. То, что он не убивал, — факт, что не заказывал произошедшее убийство — тоже ясно. Никаких мотивов для обогащения нет. В суд с этим не пойдешь. Обвинить не в чем, но и так просто отпускать нельзя».

На снимке три довольные, лоснящиеся физиономии таращились в объектив. Три счастливых удачливых друга в светлый летний день на озере.

Он до последнего момента надеялся, что Титов непричастен. Нравился чем-то ему этот неглупый человек. Все казалось, что его бравада — лишь тренировка ума, реакция язвительного характера. Двое погибли, завод разваливается. Неужели дружба может выродиться в ненависть и привести к смерти?

Токарев выглянул в приемную и увидел заплаканную секретаршу.

— Ирина, я нашел ключ от кабинета. Мы изымем компьютер, опечатаем кабинет генерального директора и лабораторию. Не возражаете? Хорошо. Документы я сейчас подготовлю. Вызовите ко мне начальника охраны. Еще. Уведомите главного бухгалтера, начальника отдела кадров, чтобы десятого подъехали в отдел, улица Гагарина, девятнадцать. Прямо с утра. Если не приедут, привезем в наручниках. Главный бухгалтер у вас Свекольникова?

— Да, Анна Вениаминовна. Вы ее знаете?

— Было дело. С мужем ее были знакомы. Интересный человек. Как он?

— Роман Сергеевич умер два года назад. Пятьдесят восемь лет, сердечный приступ. А Эдик, ее сын, в Москву уехал.

Отражение каких-то грустных воспоминаний пробежало по лицу следователя. Он негромко хлопнул ладонью по столешнице, чтобы вернуть себе бодрость.

— Ладно, Ира. Вам все понятно? Тогда выполняйте.

Глава пятая
Александр Титов

1

Его душа требовала освобождения, прощения, понимания. Сразу после работы, благо сегодня короткий день и можно спокойно уйти раньше, Титов поспешил к дому Волкова. Последние несколько дней он перемещался между двумя маршрутами.

По первому маршруту он часто приезжал к фитнес-клубу, где подолгу ждал появления Симигина. Исчезнувший Виктор Юрьевич мог не успеть забрать из тайника ценности Безроднова. Был шанс его встретить, задержать и передать полиции.

Второй маршрут приводил его каждый вечер к одному и тому же подъезду, к одной и той же лавке. Там всегда сидела Даша. Теперь она гуляла одна, просиживая часами с книгой на улице. Они разговаривали ни о чем, она смеялась, не скрывая радости от свиданий. Должно быть, ей казалось, что именно так и выглядят романтические свидания, а впрочем, кто ее поймет? Сами разговоры занимали немного времени, в основном они просто сидели бок о бок, погруженные в свои мысли. Александру так было легче и спокойнее, он пытался хоть как-то искупить свою вину за отсутствие Дашиного отца. Она никогда не спрашивала, где он, почему его нет. Титов не понимал, скучат ли она по папе. Должно быть, скучает. Одно он знал точно: она ждет его самого и улыбается, когда видит его машину.

Вот и теперь, когда он въехал во двор, она строго посмотрела на часы, нахмурилась, покачала головой из стороны в сторону и тут же засмеялась.

— Ты не рада меня видеть? Что читаешь? — заботливо спросил Титов.

Она не отвечала, опустив глаза в книгу. «Анатомия и физиология человека. Гайворонский И. В.» — прочитал он колонтитул. Даша внимательно рассматривала цветное изображение какой-то мясной вырезки, водила пальцем по обозначениям позиций. Губы ее искривила лукавая полуулыбка.

— Интересно?

— Угу.

Он сбоку украдкой рассматривал ее профиль и фигуру. Большие, слегка навыкате отцовские глаза с длинными черными ресницами, длинный же тонкий нос, плотно сжатые губы. Негустые светлые волосы до плеч. «Она могла бы быть красавицей, — думал он. — Высокая, хорошо сложена, правильные черты лица».

— Не смотри, — смущенно улыбнулась она и закрыла глаза. — Тебе нельзя на меня так смотреть.

— Как — так?

— Ты понимаешь. На спорт собрался?

— Да. Откуда знаешь? — удивился Александр. — Или я сказать успел?

— Вижу, — Даша перевела на него глаза, и он оторопел под ее острым взглядом. — Тебе простату надо проверить, чем быстрее, тем лучше. Сходи в поликлинику.

— Что? — вскинулся он, но сдержал себя. — Дашка, ты чего говоришь?

— Не знаю. Пока учусь только, — она сунула ему под нос свою книгу. — Смотрю, как человек устроен.

— Зачем тебе это?

— Хочу понять. Иногда я словно вижу насквозь, — она подняла глаза и посмотрела вдаль. — Словно вижу больное место человека, оно, знаешь, такое темное и страдает, как плачет. Чувствую, как пульсирует и мучается, а понять, что именно, не умею. Вот и решила разобраться, вдруг опасное что-то, а человек и не знает.

— Ты всех так видишь? — заинтересовался он.

— Не всех, только тех, кого захочу. Это трудно, — она нахмурилась. — Иногда устаю очень.

В ее глазах отражались высокие облака и пролетающие галки. Титов засмотрелся на Дашу, ощутив гипнотическое притяжение.

— Ты не обращал внимания, что часто люди выглядят как ожившие куклы? Смотрю на брови или уши и вижу, что они наклеены, глаза — как стеклянные, под кожей двигаются красные веревки. Какой-то неодушевленный организм ходит, двигается. Страшно так!

— Андроиды-терминаторы?

— Не знаю, просто ненастоящие, даже уродливые какие-то. Фу, неприятно.

— И я?

— Ты живой, — она быстро посмотрела куда-то в область живота и улыбнулась улыбкой женского превосходства. — Даже слишком. Я же просила так на меня не смотреть, я же вижу всё.