Книга Фантомас - Марсель Аллен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сюзанна продолжала:
– …Романист Мириал просит разрешения представить леди Белтхем свою сестру на званом вечере…
Хозяйка устало махнула рукой.
– Ну хорошо, святой отец, к делам мы еще вернемся, – сказала она.
Преподобный Хоуп поднялся и попросил позволения удалиться.
– Конечно, конечно, – ответила женщина.
Тут Элизабет вытащила из пачки длинное письмо. Взглянув на подпись, она воскликнула:
– О, тут новости от господина Этьена Ромбера!
Услышав это имя, Тереза тут же бросила работу и подбежала к леди Белтхем. Она не сомневалась, что хозяйка ознакомит ее с содержанием послания покровителя. Ожидания девушки сбылись.
– Прочтите, дитя мое, – проговорила леди и протянула письмо Терезе. – А потом все мне расскажете.
Господин Ромбер восемь дней назад уехал из Парижа, сообщив, что отправляется в очередное длительное путешествие. Это было первое письмо от него.
Тереза все еще читала, когда юные англичанки закончили сортировать почту, и Элизабет, как всегда нетерпеливая, обратилась к хозяйке:
– А мы будем читать сегодня вечером?
Тут дверь распахнулась, и лакей провозгласил:
– Господин управляющий Сильвертон!
– Просите, – откликнулась леди Белтхем.
Через некоторое время она погрузилась в беседу со своим управляющим. Элизабет слышала, как молодая вдова одобрительно говорила:
– Вы совершенно правильно решили починить парковую решетку. Я так нервничаю!
Управляющий сделал рукой решительный жест.
– Уверяю, вашей милости совершенно не о чем беспокоиться! Особняк надежно охраняется. И привратник, господин Уолтер, всегда начеку. И я сам.
– Конечно, дорогой Сильвертон, я не сомневаюсь. Спасибо. Вы можете идти.
Когда управляющий ушел, леди Белтхем обратилась к своим секретаршам:
– Что-то я сегодня устала, мои дорогие…
Элизабет непосредственным жестом обняла госпожу и нежно поцеловала. Подошла Тереза, осторожно неся толстую книгу.
– Ваша Библия, миледи, – сказала она.
– Спасибо, дитя мое, – ответила леди Белтхем. – Да хранит тебя Господь…
Было около полуночи. Шум машин, развозивших по домам театральную публику после вечернего спектакля, наконец умолк. Особняк погрузился в ночную тишину.
Однако леди Белтхем еще не легла. Удобно усевшись в кресле у камина, она грелась у огня. Вдруг что-то заставило женщину вздрогнуть. В тишине отчетливо послышался револьверный выстрел.
Подбежав к окну, женщина замерла, вглядываясь в темноту. Но в ночи ничего было не различить. Тогда леди Белтхем выбежала в холл:
– Что происходит?!
Никто не отвечал.
Вспомнив о девушках, находящихся на ее попечении, молодая вдова закричала:
– Элизабет! Тереза! Сюзанна! Скорее сюда!
В коридоре захлопали двери. Тереза и Сюзанна, полуодетые, с распущенными волосами, подбежали к хозяйке.
– Что случилось, миледи? Шум, крики… Я боюсь! – бормотала Тереза.
Леди Белтхем жестом остановила ее и прислушалась.
– Кажется, больше ничего не слышно, – прошептала она. Потом крикнула:
– Элизабет!
Тут на лестнице появилась Элизабет. Глаза ее расширились от страха, губы дрожали.
– Ах, миледи, это ужасно! Вор забрался из сада на первый этаж. Уолтер его поймал. Они дерутся! – заговорила она, едва переводя дух.
Леди Белтхем открыла было рот, но тут дверь без стука распахнулась, и в холл стремительно вошел управляющий Сильвертон. Тяжело дыша, он доложил:
– Мы как раз обходили сад, ваша милость, когда увидели, как какой-то мужчина пытается укрыться в тени каштана. Думаем – вор, а то и кто похуже. Окликаем его, а он бросается наутек. Мы за ним. Когда догнали, он сопротивлялся изо всех сил. Пришлось пару раз хорошенько его стукнуть. В общем, теперь он в наших руках. Полиция скоро приедет.
Хозяйка дома слушала управляющего, схватившись за сердце. Руки ее дрожали.
– Но… Но почему вы решили, что это вор? – спросила она наконец.
Управляющий удивился:
– Ну как же, мадам! В такое время прячется в чужом саду… Да и одет он, как какой-нибудь уголовник – сплошные лохмотья. И побежал от нас, как заяц…
Леди Белтхем подумала и спросила:
– А как он объяснил свое присутствие в саду?
– У него не было времени придумывать объяснения, – довольно ухмыльнулся Сильвертон. – Он не успел и рта раскрыть, как мы его скрутили. Вы ведь знаете, наш смельчак Уолтер силен, как Геркулес!
Госпожа Белтхем укоризненно покачала головой:
– Я вижу, что вы были очень жестоки с этим несчастным. Надеюсь, он не ранен?
– Кажется, нет… – неуверенно произнес управляющий.
– Кажется! – воскликнула леди. – А если бы вы его убили? Прежде, чем драться, надо было расспросить его! Я не хочу, чтобы в моем доме кого-то били. Ведь сказано в Евангелии: «Поднявший меч от меча и погибнет!»
Сильвертон с виноватым видом молчал. Смягчившимся тоном вдова продолжала:
– Будьте добры, позовите Уолтера.
Через полминуты вошел привратник. Широкоплечий, огромного роста, он, казалось, состоял из одних литых мускулов. Уолтер неловко склонился перед хозяйкой.
– Скажите, как могло случиться, что кто-то забрался в сад в подобное время? – спросила леди.
Привратник стащил с головы кепку и стал смущенно крутить ее в огромных ладонях.
– Ваша милость вправе наказать меня, – пророкотал он. – Я просто болван. Мне следовало давно заделать ту дыру в ограде, будь она неладна.
– А за что же вы его так поколотили?
Привратник поскреб затылок:
– Так ведь, ваша милость… Как же такого не поколотить? Шастает, понимаете ли, ночью по чужому саду, прячется от честных людей, убежать пытается, а как я на него навалился, так он давай брыкаться, прямо в живот меня лягнул. Ну я и хватил его разок по башке… А теперь он лежит совсем смирный, слуги его сторожат.
– Так он что-нибудь говорит?
Уолтер махнул рукой:
– Так, несет всякое…
– Что «всякое»? – раздраженно переспросила леди Белтхем и нетерпеливо топнула ногой.
– Ну говорит, что ваша милость всем известна своим бесконечным милосердием и добротой… Что вы друг всех несчастных… В общем, хочет с вами увидеться. А я ему говорю – хочешь говорить с нашей хозяйкой, так попросил бы, значит, принять тебя днем, как все нормальные люди делают, а не шлындрал бы под ее окнами ночью, когда она спит. А он только глазами лупает и все свое – надо, мол, мне увидеть леди Белтхем. Ну, я ему пригрозил, что еще раз жахну его промеж глаз, он и замолчал…
