Книга Кольцо любви - Карен Хокинс

В конце концов тонкий, обволакивающий аромат лимона и роз, волнами поднимающийся от пышных локонов Онории, дивное ощущение ее гибкого, теплого тела незаметно рассеяли его раздражение, и тут маркиз уже не мог не почувствовать в ней нечто возбуждающее. Так было с самого первого дня, когда он явился в ее дом, чтобы потребовать возврата материнского кольца, и потом его постоянно неудержимо влекло к Онории. Сможет ли он удержаться от искушения, когда они станут жить под одной крышей, вот в чем проблема. И неужели все эти события действительно как-то связаны с таинственным воздействием злосчастного талисмана Сент-Джонов?

Постепенно рыдания Онории стихли, слезы высохли, и она гордо выпрямилась. Теперь глаза ее выглядели зелеными, как омытая дождем свежая листва.

Она по-детски шмыгнула носом.

– Пожалуйста, извините мою несдержанность...

– Пустяки. – Маркиз достал носовой платок и любезно передал его Онории, затем, откинулся на спинку дивана и стал наблюдать затем, как грациозно она вытирает глаза, обведенные темными тенями. Похоже, она была так утомлена, что ночами не могла уснуть. Он и сам чувствовал себя не лучшим образом. Ему следовало раньше навестить ее, но он боялся... Боялся, сам не зная чего.

Маркиз посмотрел на ее руку, где на пальце поблески-ало серебряное кольцо. Если уж он вынужден жениться из-за этой пустяковой вещицы, то по крайней мере ему следует использовать это положение наилучшим образом.

– Кстати, между нами вообще много общего, – повинуясь внезапному импульсу, проговорил он.

– В самом деле? – Онория сложила платок и спрятала его в карман, скрывающийся в складках юбки. – Вы имеете в виду, что-то помимо заботливых матерей, которые учили нас пользоваться носовым платком?

– Разумеется. – Маркиз усмехнулся.

Онория посмотрела на него блестящими от еще не высохших слез глазами:

– Ну да, мы с вами одинаково увлекаемся антиквариатом. Правда, это иногда вынуждает нас отчаянно сражаться на аукционах...

– Верно. А представьте, если бы мы с вами были заодно... – Он выжидающе поднял брови.

Онория улыбнулась, и в просвете между ее губками сверкнули ровные белые зубы.

– Воображаю, что бы мы тогда натворили!

Маркиз не отрываясь смотрел на эти розовые соблазнительные губы, невольно представляя, как они прижимаются к его губам, касаются лица, плеч...

Его снова охватила волна желания, да так, что он с трудом заставил себя вернуться к действительности.

– Ну, одного общего увлечения для хорошего брака вряд ли достаточно. Как по-вашему, что еще у нас общего?

– Пожалуй... то, что и вы, и я любим выигрывать.

– Это, к сожалению, правда. – Маркиз усмехнулся. – Только, боюсь, это сходство скорее способно восстановить нас друг против друга, чем укрепить наш брак.

– Наверное, вы правы. – Она слегка склонила голову и лукаво взглянула на него. – Мы с вами оба очень горды и неуступчивы.

– Что? – Он невольно выпрямился.

– А также самоуверенны и упрямы, когда дело доходит до вещей, в которые мы верим.

Что за дерзкая особа: она осмеливается нападать на него и при этом соблазнять самой чарующей улыбкой! Маркиз бросил на собеседницу предостерегающий взгляд, но вдруг не удержался и тоже весело улыбнулся.

– С тем, что горды и неуступчивы вы, я, пожалуй, соглашусь, но, клянусь могилой матери, только не я!

Тем не менее полученная нелестная характеристика не только не разозлила Маркуса, а, напротив, привела в отличное настроение.

Неужели и правда все дело в кольце?

Маркиз сложил руки на груди и откинулся на мягкие подушки дивана.

– Я должен выразить протест против резкой критики моей скромной особы, тем более что вы находите такие же качества и в своем характере.

– Видите ли... Когда-то у нас был повар, который готовил невероятно сочный мягкий ростбиф и всегда объяснял свое умение тем, что очень тщательно отбивал мясо деревянным молотком.

Губы маркиза дрогнули.

– Полагаю, вы намерены стать тем молотком, который смягчит мой характер?

– Да, – мгновенно ответила она. – И сделаю это с огромным удовольствием. При совместной жизни резкие грани наших характеров станут более гладкими, это совершенно ясно.

– И все же звучит не очень обнадеживающе.

Онория снова стала грустной.

– Вы правы, на самом деле я не знаю, подойдем ли мы друг другу.

– Почему бы нет? У нас общие интересы, одинаковые вкусы, и мы обожаем поспорить – это гораздо больше того, что обычно объединяет супругов.

Онория опустила голову, словно размышляя над его словами.

– Что ж, может, и подойдем, если будем стараться уступать друг другу. Как вы думаете, вы способны измениться?

– А что мне нужно поменять?

– Ну, возможно, вам следует смягчить отношение к другим людям.

– А вот я не хочу, чтобы мы с вами как-то изменились.

– Это значит, вы не желаете совершенствоваться. – Онория посмотрела на маркиза с легким разочарованием.

Маркус недовольно нахмурился:

– Вам не кажется, что каждый сам решает, нужно ли ему совершенствоваться?

– Нет. Это наш долг перед самими собой и перед теми, кто нас окружает, – безапелляционно заявила Онория. – Лично я всегда стремлюсь к совершенству. Мне это просто необходимо, поскольку я старшая в семье.

– Что ж, это весьма похвально. – Маркус вдруг поймал себя на том, что любуется нежной линией ее точеной шеи, плавными изгибами женственной стройной фигуры. Незаметно для себя он придвинулся к ней ближе...

Онория удивленно распахнула глаза, но не отодвинулась, а только смотрела на него, нервно теребя складку юбки.

Маркиз осторожно обнял ее за талию, потом решительно усадил себе на колени и стал нежно гладить по лицу и по волосам. Онория глубоко вздохнула, и вдруг глаза ее жарко сверкнули, руки взлетели, обняв его за шею, а губы приникли к его губам.

Он страстно целовал ее, чувствуя, как в порыве страсти тают все его тревоги и усталость последних дней. В глубине души Маркус боялся, что брак может принести им боль и страдания, но в этот момент, когда она сидела у него на коленях и он чувствовал ее гибкое горячее тело, упивался нежным вкусом ее полных свежих губ, ему хотелось только одного – чтобы мисс Онория Бейкер-Снид принадлежала ему всегда.

Их страстные объятия и поцелуи длились, казалось, бесконечно. Маркус весь горел, охваченный нестерпимым желанием обладать ею! Боже, какое это будет блаженство! Ни одну женщину он не жаждал с такой страстью.

Внезапно дверь широко распахнулась, и они услышали возбужденный девичий голос: