Книга Неудержимое желание - Сюзанна Энок

Имена организаторов этого пари не указывались, но список особ женского пола и тех, кто на них поставил, занимал уже две страницы, а записи были сделаны только накануне.

— Кто это сделал? — прорычал Тристан, оглядывая все увеличивающуюся толпу.

— Милорд, пожалуйста, уходите. Прошу вас, пойдемте, выпейте со мной, — пытался успокоить его Фицсиммонз, управляющий клубом.

— Я спросил, кто это сделал, — повторил, пылая гневом, Тристан.

Выражение лица Джорджианы, когда она слушала Беллефелда, чуть не убило его. Теперь она ему больше никогда не поверит. Он может клясться небесами, что невиновен, а она все равно будет думать, что он принимал в этом участие или по крайней мере знал о пари. Кто-то заплатит ему за это, и, возможно, ценой собственной крови.

Схватившись за страницы, он вырвал их из книги. Такого никогда еще не случалось. Взглянув на возмутительный документ, он разорвал страницы пополам, затем еще пополам и рвал их до тех пор, пока они, как конфетти, не посыпались из его пальцев.

Лорд Дэр, — снова обратился к нему Фицсиммонз, уже более настойчиво, — пожалуйста, пойдемте со мной.

— К черту! — прорычал Тристан. — Пари окончено. Разве не ясно?

— Я должен пригласить вас на чашку чаю…

— Я вернусь сюда, если вновь услышу, что делают ставки на леди Джорджиану Холли, и сожгу это место дотла, Бог мне свидетель.

Прежде чем кто-то из самых крепких лакеев успел подойти к нему, чтобы вывести его из клуба, Тристан шагнул к Фицсиммонзу и схватил его за галстук.

— А теперь, в последний раз, Фицсиммонз, кто устроил это пари?

— Это… Ваш брат, милорд, Брэдшо.

Тристан замер.

— Брэд…

— Да, милорд. Отпустите же…

Тристан так резко отпустил его галстук, что Фицсиммонз пошатнулся. Тристан вышел из клуба и подозвал первый попавшийся на глаза экипаж.

— Карроуэй-Хаус, — приказал он, захлопнув дверцу.

В этот час на улицах было много экипажей, и карета двигалась медленно, что давало ему время обдумать, какой вред нанес ему поступок Брэдшо.

Карета остановилась, он выскочил и, бросив кучеру шиллинг, поспешил в дом. На этот раз Докинз оказался на своем посту и чуть не поплатился за это разбитым в кровь носом, когда Тристан открыл дверь, опередив дворецкого.

— Где Брэдшо? — грозно спросил он, бросая на пол пальто и шляпу.

— Молодой господин Брэдшо в бильярдной, я…

Докинз не закончил фразу, а Тристан уже поднялся по лестнице. Дверь в бильярдную была полуоткрыта, и он распахнул ее с такой силой, что она ударилась об стену и висевшая на стене картина с грохотом свалилась на пол.

— Брэдшо!

Брат, державший в руке кий, выпрямился и немедленно получил удар. Сцепившись, братья покатились по столу. Первым вскочил на ноги Тристан и кулаком ударил Брэдшо в челюсть.

Брэдшо свалился под стол и выбрался из-под него с другой стороны, успев схватить свой кий.

— Черт побери, что это с тобой? — сердито спросил он, прижимая руку к разбитой губе.

Тристан, от ярости лишившийся дара речи, двинулся вокруг стола. Брэдшо тоже сделал несколько шагов, стараясь, чтобы стол разделял их. Очевидно, Докинз сообщил домочадцам, что в бильярдной что-то творится, потому что в дверях показались Эндрю и Эдвард. Чуть позже появился Роберт.

— Что здесь происходит? — спросил Эндрю, входя в комнату.

— Убирайся, — огрызнулся Тристан. — Это касается только Брэдшо и меня.

— Что «это»?

— Понятия не имею, — тяжело дыша и вытирая кровь, сказал Брэдшо. — Он с ума сошел. Ворвался сюда и набросился на меня!

Тристан через стол кинулся на него и получил скользящий удар кием. Он потерял равновесие и вместо груди ударил Брэдшо в плечо. Виконт не понимал, что делает, и только хотел, чтобы Брэдшо было больно, — как было больно ему самому и как было больно Джорджиане.

— Останови его! — закричал Эдвард, бросаясь вперед.

Роберт, схватив мальчика за шарф, удержал его.

— Пусть этим займутся большие мальчики, — сказал он, передавая Эдварда Эндрю. — Отведи его вниз.

Эндрю возмутился:

— Но…

— Сейчас же.

Роберт вошел в комнату и закрыл за собой дверь, чтобы ни слуги и никто другой не видели происходящего.

— Не мешай, — предупредил Тристан, снова бросаясь на Брэдшо.

— Хорошо. Почему ты хочешь убить его?

— Потому, — ответил Тристан, готовясь нанести еще удар, от которого в последний момент Брэдшо удалось увернуться, — что он заключил пари.

— Я все время заключаю пари, — воскликнул Брэдшо. — И ты тоже!

— Ты сделал ставку на Джорджиану, ублюдок!

Брэдшо споткнулся и свалился на пол. Отползая назад, он схватился за стул и поднял его перед собой.

— О чем ты говоришь? Я держал пари, на ком ты в конце концов женишься. Вот и все, Трис. Ради Бога, да что с тобой случилось?

— Она не верит мне — вот что случилось. А теперь благодаря тебе уже никогда не поверит. Я хочу, чтобы ты сегодня же убрался из этого дома. И я не хочу видеть…

— Она обвиняет тебя в этом пари? — вмешатся Роберт, стоявший в дальнем углу комнаты.

— Да, она обвиняет меня.

— Это другое пари? — не отставал Бит.

Тристан резко повернулся к нему:

— Когда это ты решил заговорить? Замолчи и уходи отсюда, — Если ты прогонишь Шо, — скрестив на груди руки, продолжал Роберт, — то он не сможет ничего объяснить. Так чего ты хочешь: чтобы он уехал или чтобы он объяснил все Джорджиане?

Проклятый Бит заставил его призадуматься, посмотреть на себя и охладил его гнев. Брэдшо держал перед собой стул, направив его ножки в сторону Тристана. Он тяжело дышал, не сводя глаз с Тристана.

Тристан ответил ему гневным взглядом.

— Джорджиана, — с горечью сказал он, — думает, что я имею какое-то отношение к этому пари.

Брэдшо опустил стул, но не выпустил его из рук.

— Так я могу рассказать ей, что ты к этому не прича-стен.

— Не так все просто. То, что я знаю об этом, так же плохо, как если бы я заключил это пари. Черт бы тебя побрал, Брэдшо!

— Тогда я скажу ей, что ты не знал и что, узнав о пари, ты чуть не убил меня.

Вероятно, для нее это не будет иметь никакого значения, уже слишком поздно.

— Одевайся, — приказал Тристан и вышел из комнаты. Проходя мимо Бита, он протянул руку, чтобы взять его за плечо, но брат уклонился. Сейчас Тристану было не до Роберта, ему и так хватало неприятностей, но он не мог оставить свершившееся чудо без внимания.