Книга Лежачий полицейский - Юлия Лемеш

– Дяденька! – со всей дури заорала я, бессмысленно подпрыгивая вдоль непреодолимого забора. – Черт тебя дери! Мужик, ты где? Выгляни в окошко – дам тебе горошка!

– Давай, – над забором высунулось долгожданное лицо.

Лишенное панамки, которая, видимо, свалилась по пути наверх, оно неприлично оголилось. Явив миру ослепительно бликующую лысину. Порожденную не возрастом, а тщательным ежедневным скашиванием.

Рискуя свернуть себе шею, я просительно вглядывалась в щекастого ангела, от благосклонности которого зависел мой счастливый шанс. Спелые щеки, разложенные по кромке ограды, обнадеживали своим радушием. Чего не скажешь о глазах. Такими глазами хорошо буравить дырки в сыре.

Пошевелив губами, дяденька явно собирался поведать миру судьбоносное сообщение, но передумал, решив предоставить мне возможность проявить себя.

От забора падала глубокая прохладная тень, заставляя меня ежиться, словно от озноба. На заборе было намного теплее. Солнце уже добралось до нужной высоты, позволяя сторожу Коловоротова добра с комфортом нежиться в жарких лучах. И как только он туда взгромоздился? Не иначе лестницу приставил. Теперь пялится на мое безнадежное положение.

– Я тут с голоду околею, пока вы до хозяина дозвонитесь. Вам же потом хуже будет. Знаешь, как он тебе всыплет! – Вместо ответа дядька ойкнул и свистнулся с лестницы, перепугав взвизгнувших волков.

– Да ну? – вкрадчиво спросил голос у меня за спиной, заставив меня сотворить немыслимый по своей рискованности разворот на месте.

– Где ты был? – требовала я ответа, повиснув на шее Коловорота и плача.

– Ну-ну, не стоит сентиментальничать, – смущенно отбивался мой спаситель, отводя лицо.

Не исключено, что вид у меня был еще тот. Скажем прямо, затрапезный вид с приправой в виде смолы.

– Как только я готов приступить к твоему соблазнению – ты снова выглядишь огородным пугалом. – Его рука попыталась расправить прядь моих спутанных волос. – Мыло не поможет. Нужны ножницы. Почему, как только ты оказываешься у меня дома, то непременно грязная, как помойная кошка?

Шансов моментально исправить внешность – ноль. Зеркала под рукой нет. Представить, насколько непоправимый вред нанесла ночевка под елкой, возможно только по реакции Коловорота. А она была однозначной – хоть вой. Правда, в данный момент меня больше волновала судьба мамы. И моя, в том числе.

– Я со вчерашнего дня ничего не ела. И пить хочется. И еще меня похитили, а я сбежала. А мама теперь все знает. Никитин ей приказал что-то решить в чью-то пользу! А я сбежала. Никитин противный. Он меня сначала соблазнял, а потом подкупал! Точнее, он сначала меня похитил с помощью двух громил! А я их обманула и убежала.

– Никитин соблазнял? – недоверчиво поинтересовался Коловорот, заводя меня на подвластную ему территорию. – Врешь. Он же голубой до синевы.

Волк по имени Карлос подкрался сзади и осторожно зафиксировал в своей пасти мою пятку. Голод, холод, чувство опасности и испорченная шевелюра привели меня в наэлектризованное состояние. Короче говоря, я была не расположена миндальничать с каким-то псом.

– Щас как дам в нюх… больно. – Предупреждение сработало.

Карлос отпустил ногу. Воззрился на меня, словно на мышь, готовую отгрызть ему голову.

Глава 38

Меня отконвоировали на кухню. Точнее, в тот ее отсек, где хранилась всякая дребедень. Которую все покупают, но не все пользуются. Типа не часто нужных приспособ – миксеров и мясорубок. Они занимали простые деревянные стеллажи, наводящие на мысли о складе и нежелании Коловорота приготовлять себе вкусную пищу. Еще бы, он наверняка и готовить-то не умеет. Все по ресторанам шатается.

Дезинфекция головы происходила без моего участия. Наклонив меня над огромной раковиной, Коловорот расставил на полочке все моющие средства, которые обнаружились в арсенале. В ход прошли мыло хозяйственное вонючее, четыре сорта шампуня и «Пемолюкс – Лесной аромат». Едва не оставив меня без скальпа, они не освободили волосы от смолы. Настала очередь более действенных методов.

Посадив меня на чугунный литой табурет, предназначенный изготовителем для украшения уютного уголка в саду, Коловорот виртуозно пощелкал в воздухе ножницами и приступил к делу. То, что недавно звалось моей прической, прядями опадало мимо моего носа. Извиваясь, волосы складывались на полу в причудливый золотистый узор, вызывая в памяти образ опорхлого льва в зоопарке.

Старательно обрабатывая мою несчастную голову, новоявленный парикмахер хлопотливо приговаривал:

– Я в армии постоянно новобранцев стриг. Никто не жаловался. Чуток всегда оставлял. А если не получится, придется бритвой пройтись. Сейчас в моде короткие стрижки.

– У лесбиянок, – мрачно подтвердила я, прикидывая, модно ли летом носить кепку.

– Ого, а ты случайно не в теме? А то смотри, маме скажу.

– Твой сторож точно в теме, – мстительно парировала я. – Его черепом можно зайчиков пускать.

– Он не только в теме, он сам сплошная тема. Знаешь, сколько у него жен? Четыре. И его на всех хватает. Хозяйство огромное, куры, утки, гуси, индюки, коровы, лошади и даже пруды с карасями.

– А свиньи есть?

– Тьма!

– А овцы?

– Я же говорил – четыре.

Фыркнув, я попыталась вырваться, за что схлопотала расческой по маковке.

– Если попросишь, он подарит тебе кролика.

– Ага, и еще удава в придачу.

Почти не фальшиво напевая: «Сползает по крыше старик Козлодоев…» – Коловорот придирчиво осмотрел творение своих рук. Остался недоволен, но решил, что исправить уже невозможно.

– Смотри, как бы твой Игорь не сбежал. – Меня подвели к зеркалу.

Оказывается, у меня много лица. Гораздо больше, чем надо. Ветерок, приветливо залетающий в приоткрытое окно, холодил оголенный череп. На котором произрастал пучок челки и кисточки на висках. Рука машинально погладила голову, и я ощутила упругую щетинку на затылке.

– Мне достался ковер с коротким ворсом, – механически произнесла я, а потом заорала: – Мамочка!

Огорченный Коловорот попытался оправдаться, но не нашел слов, подобающих моменту.

Из зеркала огромными влажными глазами на меня таращилось абсолютно чужое, несчастное лицо. У ворсистой «девочки в теме» с удивительной быстротой краснел кончик носа, предвещая появление первой крупной слезы. Теперь мне хана. Игоря вполне можно будет оправдать, когда он стартанет в поисках спасения.

– Гигиенично. – Быть может, это и прозвучало как утешение, но отнюдь не успокоило.

Аккуратно убрав инструмент, Коловорот словно напрочь забыл о моем горе. Я заплакала еще громче, попутно ужасаясь своему перекошенному лицу. Ну и рожа, рот корытом, глазки поросячьи, нос расползся, а голова – почти лысая!