Книга Рожденная в грехе [= Цветок греха ] - Нора Робертс

– Нет! Вы позвали их под лживым предлогом. Будто чуть ли не делаете мне предложение!

– Но я и правда делаю вам предложение, Шаннон.

– Оставьте! Мы уже проходили это и не будем повторять пройденное!

– Хорошо. Могу я предложить вам хотя бы чаю? Она так крепко сжала зубы, что боялась – раскрошит их.

– Нет, не можете! – крикнула она.

– Тогда у меня есть для вас кое-что другое. – Он достал изящную коробочку из ящика в столе. – На днях я был в Эннисе и купил это для вас.

Жестом, который она сама расценила как детский, Шаннон спрятала руки за спину.

– Ни за что! Я не собираюсь брать от вас подарки, Мерфи. Это уже не смешно.

Он, словно не слыша ее, открыл коробку.

– Вы наверняка любите красивые вещи. Эта штука мне понравилась. Взгляните!

Она не смогла перебороть любопытства и посмотрела. Это были серьги. Простые, но красивые, какие она и сама могла бы выбрать. У этого типа к тому же есть вкус! Два сердечка, одно над другим, из аметиста и топаза.

– Мерфи! Это же очень дорого. Уберите их ко всем чертям!

– Я не такой уж бедняк, Шаннон. Если вас заботит мой кошелек.

– И он тоже. Но главное не в нем. – Шаннон с трудом оторвала взгляд от красивых камней. – Я не могу принимать ваши подарки. Вы это неправильно истолкуете. И не только вы.

Она вынуждена была отступать, пока не уперлась спиной в холодильник, так как Мерфи подходил все ближе, держа в руке раскрытую коробку.

– Не смейте!

– Сегодня вы не надели ваши серьги. Так примерьте эти. Они будут вам к лицу, дорогая. Ну же. Я не знаю, как с ними обращаться.

Шаннон била его по рукам, когда Мерфи все же попытался продеть серьгу, но он победил, и украшение засверкало у нее в ухе.

– Вам понравится, – настаивал он. – Поглядите сами.

– Я убью вас, – процедила Шаннон сквозь зубы.

– Подождите, пока я надену вторую. Это не мужское занятие. Ну вот. Ох! – Он отступил на шаг, любуясь проделанной работой. – Как они идут вам!

«Нельзя убедить безумца разумными доводами», – сказала она себе в утешение. Но у нее хватило силы воли не броситься к зеркалу. Вместо этого Шаннон потребовала:

– Мерфи, немедленно позвоните вашим родным и отмените встречу.

– Это невозможно. Они так готовятся к вечеринке у меня и знакомству с вами. Она сжала кулаки.

– Я повторяю: скажите им, что все отменяется. Что вы ошиблись и ничего не состоится. Мы с вами поссорились. Зарезали друг друга.

Он сдвинул брови, но не улыбнулся.

– Хотите, чтобы я им сказал, что раздумал жениться на вас?

– Вот именно. – Она одобрительно похлопала его по рукаву. – Умник. Наконец-то до вас дошло.

– Мне неприятно отказывать вам в какой бы то ни было просьбе, дорогая, но я не могу врать моим родственникам.

Он быстро и ловко увернулся от ее первого удара, от второго. Третий почти настиг его, но тоже прошел мимо. Мерфи согнулся пополам от смеха. Он изловчился и, обхватив Шаннон за талию, начал кружить по комнате.

– Господи, Шаннон, – прошептал он, не останавливаясь и тяжело дыша, но не из-за того, что кружился вместе с ней. – Господи, вы созданы для меня. Я до безумия люблю вас.

– Вы и есть безумный, – согласилась она, но не смогла продолжать: его губы запечатали ей рот.

У нее перехватило дыхание, она не сразу сумела его восстановить, вцепилась ему в плечи, а он продолжал кружить ее. Ей было нестерпимо жарко – от кружения, от его губ. Когда он наконец остановился, верчение продолжалось – в ее голове, в сердце.

Мелькнула сквозь завесу желания и быстро исчезла ошеломившая ее заново мысль, что она тоже хочет его, что Мерфи не оставляет ей иного выбора, как любить его.

– Нет, этого не будет, – пробормотала Шаннон и, словно обретя новые силы, оторвалась от него.

Волосы ее растрепались, в широко раскрытых глазах еще не погасло возбуждение. Он видел, как на ее шее пульсирует венка, а щеки горят, словно на них расцвели пунцовые цветки.

– Пойдем со мной в постель, Шаннон, – задыхаясь, тихо проговорил он хриплым голосом. – Господи, как же ты мне нужна! Каждый раз, как ты уходишь, во мне появляется пустота и охватывает безумный страх, что больше я не увижу тебя. – Каким-то отчаянным движением он снова прижал ее к себе, зарылся лицом в волосы. – Не могу видеть, когда ты уходишь от меня!

– Не говорите всего этого! – Она крепко зажмурила глаза. Внутри нее шла непрерывная борьба с самою собой. – Лечь в постель достаточно просто, но что после этого?

– После этого все должно быть по-другому. Уверенности в его голосе не было. Он отпрянул от нее, безвольно опустил руки.

– Я слишком много кручусь вокруг вас, да? Знаю, что иногда веду себя глупо, навязчиво. Но, когда вы рядом, я почти ничего не соображаю.

– Дело не в вас, Мерфи. Дело во мне и в том, что вы напридумывали о нас. Я тоже веду себя не лучшим образом, знаю это. – Она попыталась глубоко вздохнуть, но ей не удалось: в груди по-прежнему теснило. – Поэтому надо сделать вот что… – Она попыталась придать голосу решительность. – Мы не должны больше видеться. – Ей стоило огромных усилий не опускать глаз, но она сумела выдержать его взгляд. – Так будет легче для нас обоих, – продолжала она. – И вообще я как можно скорее уеду домой.

– Это бегство, – спокойно сказал Мерфи. – А вы уверены, что, убегая от меня, сможете убежать от себя?

– Но это моя печаль. Я должна вернуться.

Ярость, появившаяся в его глазах, затмила в них страх. Не отводя от нее взгляда, он опустил руку в карман куртки, рывком вытащил оттуда какой-то предмет, кинул на стол.

Еще до того, как она опустила глаза и посмотрела, что там, в душе у нее все замерло. Потом она увидела медный кружок с вытисненной на нем фигурой коня. Пряжка… вернее брошь, так как сзади была застежка. Она не разглядела булавку, но знала: она там есть. Должна быть. Ведь этой пряжкой был застегнут дорожный плащ на том мужчине. На мужчине из ее сна.

Мерфи увидел, как она побледнела. Ни кровинки в лице. Ее пальцы потянулись к медному кружку, но не взяли его, а боязливо отдернулись, сжавшись в кулак.

– Что это?

– Вы знаете что. – Она медленно покачала головой, и он произнес с нарастающим исступлением: – Не лгите себе! И не лгите мне!

Перед ее глазами была сейчас темная шерсть плаща и на ней – пряжка. Эта самая пряжка. И сверкали дождевые капли. Редкие дождевые капли.

– Откуда вы это взяли? – чуть слышно спросила она пересохшими губами.

– Нашел. Посреди того каменного круга. Когда еще был мальчишкой. Я уснул там с этой штукой в руке, и тогда вы приснились мне в первый раз. Я уже говорил вам об этом.