Книга Холодный огонь - Дин Кунц

— Что вы от меня хотите?

— В двух словах этого не скажешь.

— У меня нет времени.

— Совсем?

— Одна минута.

Холли поколебалась, потом отрицательно покачала головой.

— Слишком мало. Придется подождать, пока вы не освободитесь.

Он угрожающе уставился на нее. Она вернулась к прерванному чтению.

— Я вызову полицию, и они в два счета выставят вас с моего участка. Это моя собственность, — сказал Айренхарт.

— Вызывайте, чего же вы ждете?

Он постоял еще несколько секунд, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и, так и не решив, что делать, ушел в дом. Хлопнула дверь. Щелкнула задвижка.

— Только не пропадай насовсем, — пробормотала Холли ему вслед. — Через час мне придется воспользоваться твоим туалетом.

Две колибри, перелетая от цветка к цветку, порхали у нее над головой. Тени на земле удлинялись. Было слышно, как лопаются пузыри внутри пустой банки из-под содовой.

Все, как в далекой Флориде, где тоже летали колибри, расползались прохладные тени, вместо содовой пенился «Дос Эквис», а положение Трэвиса Макджи с каждой главой становилось все серьезнее.

Пустой желудок Холли начал разговаривать. Утром она позавтракала в Дубьюке, удивляясь, что жуткая сцена катастрофы не лишила ее аппетита, но осталась без ленча, наблюдая за Джимом.

Еще немного — и ее ждет голодная смерть.

Жизнь продолжается, и организм требует свое.

Айренхарт появился за пятнадцать минут до критической черты, после которой Холли собиралась броситься на штурм его туалета. Он принял душ, побрился и переоделся в голубую майку, белые брюки и такого же цвета кроссовки.

Холли польстило, что Джиму не все равно, как он выглядит в ее глазах.

— О'кей, — сказал он, — чего вы хотите?

— Сначала покажите, где у вас туалет.

Он посмотрел на нее измученным взглядом:

— Хорошо. Потом мы поговорим, покончим со всем этим, и вы уедете.

Оглядываясь по сторонам, она последовала за ним в комнату, соединяющуюся с просторной столовой и кухней. Похоже, хозяин дома приобрел разношерстные предметы обстановки на какой-нибудь распродаже старого хлама сразу после окончания колледжа, думала Холли, рассматривая чистую, но изрядно обветшавшую мебель и простые шкафы, набитые сотнями книг в дешевых переплетах. Ни картин, ни ваз, ни скульптур, ни цветов — ничего, что придает дому уют. Одни голые стены.

Они прошли в холл, и Джим показал ей дверь уборной. Холли заглянула внутрь: стены выкрашены белой краской, ни обоев, ни фигурного мыла в виде розовых бутонов, ни цветных полотенец. Только брусок «Слоновой кости» и рулон туалетной бумаги на полке.

Перед тем как войти, она оглянулась на Джима и сказала:

— Вы можете пригласить меня на ужин. Я просто умираю с голоду.

Выйдя из туалета, Холли украдкой заглянула в гостиную, обставленную и украшенную, если это слово вообще здесь уместно, в спартанском стиле, который можно назвать «Ранним Периодом Распродажи Всяческого Хлама». Дом был весьма скромен для человека, выигравшего в лотерею шесть миллионов.

Она направилась в кухню и нашла Джима, который поджидал ее за круглым обеденным столом.

— Я думала, что вы что-нибудь готовите, — сказала Холли, отодвигая стул и усаживаясь напротив него.

— Чего вы хотите?

— Давайте я сначала скажу, чего не хочу, — начала Холли. — Я не хочу о вас ничего писать, я бросила работу, с журналистикой покончено. Хотите верьте, хотите нет, но это действительно так. Теперь я понимаю, что если обо всем узнает пресса, за вами начнется постоянная охота. Пострадает дело. Погибнут люди, которых вы можете спасти.

— Прекрасно.

— Я не собираюсь вас шантажировать, К тому же, судя по тому, в какой роскоши вы купаетесь, у вас за душой не наберется и восемнадцати баксов.

Он не улыбнулся. Просто продолжал смотреть на нее своими синими, как пламя газовой горелки, глазами.

— Я не хочу мешать вашему делу и не собираюсь расценивать ваше появление как Второе пришествие, выходить за вас замуж, рожать детей и лишать смысла вашу жизнь.

Его лицо сохранило каменную неподвижность. Он был не пробиваем.

— Единственное, чего я хочу, — это удовлетворить свое любопытство. Понять, как и зачем вы это делаете. — Она поколебалась, потом набралась храбрости и сказала о самом главном:

— И я хочу помогать вам.

— Что вы имеете в виду?

Холли поспешно заговорила, опасаясь, что он не выслушает ее до конца и прервет. И она так и не сможет объяснить то, зачем пришла:

— Я хочу работать вместе с вами и готова делать все, что угодно, чтобы спасать людей или по крайней мере помогать их спасению.

— Вы ничем не можете помочь.

— Но ведь я могу что-то делать.

— Вы будете только мешать.

— Послушайте, я неглупа…

— Что из этого?

— …образованна…

— Я тоже.

— …отважна…

— Но мне ваша помощь не нужна.

– ...если я за что берусь, то делаю…

— Извините, но ничем не могу помочь.

— Черт возьми! — Она испытывала даже не злость, а скорее горькое разочарование. — Ну возьмите хотя бы секретарем. Я понимаю, вам не нужен секретарь. Так позвольте быть вашей Пятницей, правой рукой, по крайней мере другом.

Но Джим остался равнодушным к ее мольбам. Он продолжал молча глядеть на нее. Холли стало не по себе. Но она не отвела глаза, поняв, что он использует свой пронизывающий взгляд для того, чтобы подавить ее волю, запугать. Но с ней такие вещи не пройдут. Она не собирается уступать ему инициативу.

Наконец Джим сказал:

— Значит, вас прельщают лавры Лоис Лейн? Сперва Холли не сообразила, о чем идет речь. Потом вспомнила: Лоис Лейн, журналистка, помогавшая Супермену в знаменитом фильме.

Холли поняла: Айренхарт пытается ее разозлить. Подождет, пока она выйдет из себя, а потом воспользуется моментом и выставит за дверь. Она решила сохранять спокойствие и доброжелательность.

Но Холли не умела одновременно держать себя в руках и сидеть спокойно. Злость, бушевавшая у нее внутри, требовала немедленного выхода. Она рывком отодвинула стул и заходила по кухне.

— Ошибаетесь. Вовсе не желаю стать вашим бесстрашным хроникером. Я уже сказала: с этим покончено. Мне не улыбается роль вашей поклонницы, этакой сумасбродной девчонки с добрыми намерениями, которая то и дело падает в обморок, вечно влипает в какую-нибудь историю. Я вижу: рядом со мной происходит что-то очень важное, и хочу предложить свою помощь. Да, это опасно, но я все равно хочу быть причастной к вашему делу, потому что нахожу его таким… таким важным. Помогая вам, я сделаю больше добра, чем за всю прожитую жизнь.