Книга Пасынки Апокалипсиса - Михаил Соловьев

— Фо минитс, — повел ежеминутный отсчет легионер, а под нами — рукой подать замелькали невысокие гольцы сморщенные когда-то безжалостной рукой матери природы.

Любоваться красотами времени почти не оставалось. Француз отбил еще минуту, потом еще…

Где-то впереди в лучах окончательно уходящего светила мелькнула зеленая полоска. Очередные альпийские луга распахивали нам объятия, оставляя слабенькую надежду на хэппи энд…

«По крайней мере, можно попытаться сесть на брюхо», — рассудил я и в это время француз радостно проорал.

— Зерро!

Джинн захохотал. Могу поклясться, в этом долговязом легионере жизни было на пятерых. Подумал, что наверняка он добавлял себе эдакого пространства с каждым уничтоженным противником.

— Убери меня в чехол, — скрипнул неожиданно Малыш, — Но не защелкивай. Хочу слушать…

Сделал все как просил маленький партнер. Джинн даже не заметил как я приотпускал штурвал — болтанки не было, да и легионер был сейчас слишком увлечен полетом.

Неожиданно я вспомнил о втором собрате по искусственному интеллекту, запрятавшемся сейчас где-то вместе с Малышом в глубине пластикового корпуса.

— Он ничего не хочет, — отозвался партнер на мой вопрос, — Жалеет, что забрался тогда в чехол и уцелел.

— А ты? — удивился я таким новостям.

— Я ни о чем не жалею, — хрипнул динамик, — Мне теперь нравится как вы живете… — фраза повисла в недоговоренности, и непривычная эмоциональность Малыша не могла меня не тронуть.

Однако поговорить об этом я не успел.

— Фэйс, — жестко проорал шеф, ставя меня в строй, — Фэйс! Луук… Сити…

Действительно в туманной дымке на горизонте прорисовалось большой облако копоти, которую могло создавать только немаленькое поселение.

Неожиданно Джинн углядел что-то на земле и разом «уронил» высоту на целых четыреста метров. Снова отдал должное главе легионеров. Все-таки недаром этот внешне педагогичный американец, юморной, но на поверку владеющий характером бензопилы дослужился в свое время до офицерских нашивок. Джинн был прирожденным вождем, и почти все у него получалось чуть лучше, чем у окружающих.

Франсуа отбивал уже вторую минуту после своего «зерроу» (нулевой отметки). Самолет, отчаянно рыча винтами и съедая остатки топлива, завалился, наконец-то, в тень далекого горизонта упавшую на долину и мы увидели то, что мешало рассмотреть вечернее солнце, но все-таки углядел Джинн.

Внизу нас ждала сейчас асфальтовая дорога. Скорее всего, это была федеральная трасса, потому как была она красиво разлинована, и я даже засомневался — а в Монголии ли мы? Слишком много историй за свою насыщенную жизнь я переварил об этой стране, где капитализм был всего лишь надстройкой настоящего средневековья…

Теперь мы шли в каких-то двадцати метрах над асфальтом, и Джинн выравнивал машину, готовясь заходить на посадку.

Еще немного вниз. Еще. Слава Армагеддону трасса была пуста, хотя вдоль дороги неслись напуганные ревом наших винтов кони из чьего-то немаленького табуна.

Картинка была настолько фееричной, что я на мгновение оказался где-то не здесь, и несся сейчас вместе с ними, подминая под себя зеленый ковер разнотравья.

— Фэйс! — злобно заревел Джинн, и я понял — моя секундная слабость не осталась без внимания.

Уцепился за штурвал так, что разом заныл травмированный в студенчестве сустав большого пальца. Все ждал, когда же парни опять заорут свой «Банзай», но видимо места для лихости уже не осталось.

Пота ну лбу Джинна выступило столько, что он валился вниз даже через мою импровизированную повязку. Хищный оскал шефа легионеров напомнил мне сейчас волчью пасть… В этот момент левый двигатель как-то странно чихнул…Асфальтовая полоса коснулась нашего шасси через мгновение, и самолет залихорадило, будто под нами было не дорожное покрытие, а разбитый проселок.

Взвыл реверс. Машина стала резко сбрасывать ход, но именно в эту самую секунду задергались оба двигателя, и я с ужасом увидел, как нас кренит-заносит на один бок.

Видимо, топливопровод на правый двигатель был чуть длиннее, и он заглох последним, выдав машине тот самый роковой толчок. Удар.

Колеса шасси снесли дорожный отбойник с катафотами, и мы вывалились в чисто поле, кренясь по-прежнему на правый борт.

— Аннннчь, — запело что-то в корпусе, — Анннттт-т-т-т, — трещала обшивка. Наконец правое крыло коснулось земли и переломилось, заставляя самолет вращаться вокруг своей оси.

Хорошо, хоть нас не перевернуло, да и реверс, похоже, свое дело сделал. Скорость падала стремительно, и была уже не больше чем при небольшом автодорожном происшествии.

Мы теперь «рассматривали» картинку выплывающей из-под нас степи и буквально в себя ловили многочисленные удары по фезюляжу.

Звуков было множество, но как же странно они звучали без ставшего таким привычным рева винтов.

Кстати сказать, у нас и винтов-то, похоже, не осталось.

— Банц… Э-е-е-е-е, — «пропел» напоследок клепаный корпус свою жутковатую мелодия и неожиданно на нас навалилась необыкновенная тишина…

Признаюсь честно, это была первая моя авиакатастрофаНикогда не примерял на себя такой роли, свято полагая как и прочие человеки, что уж со мной-то ничего подобного произойти не может.

— Факинг джоооок, — прохрипел Джинн, упираясь головой в замерший, наконец, штурвал, и я почувствовал, насколько он все-таки устал.

Что-то грохнуло в пространстве за пилотской кабиной, скрипнула дверца и в тесный проем полезла вся команда с дикими радостными воплями.

— Сэнк Джинн! — орали близнецы, заткнув собой проход и не давая протиснуться остальным, — Рожа, вы молодцы, — вопил хохол Лева откуда-то сзади, а мой товарищ сапер Франсуа лишь улыбался, глядя на весь это бедлам.

Командир устало поднял голову, и мы встретились с ним взглядами.

— Монголия френдс? — устало моргнул он, и я кивнул. — О’кей, — моргнул легионер и крикнул что-то на французском.

Крики и поздравления сменились с полученным руководством к действию радостным ревом и из темного нутра транспортника раздались гулкие удары.

— Финиш… — кивнул командир и расстегнул ремни.

— Отключай. Короткая батарея, — эхом отозвался Малыш.

Я выпутался из кресла, лишь надежно уложив во внутреннем кармане чехол со своим маленьким соратником, и вывалился из пилотской кабины.

В этот момент заклинившая в искореженном корпусе дверь на внешнюю сторону сдалась, провернулась и рухнула вниз, позволяя, наконец, ворваться ни с чем не сравнимому аромату разнотравья.

* * *

Сколько раз собирался я сгонять с Монголию? Однажды даже визу делал. Но все равно не поехал, сославшись на какие-то неотложные дела. Я влюбился в эту страну еще со студенчества, только-только познакомившись со смуглыми сокурсниками, прибывшим к нам на практику в колхоз.