Книга Освод. Челюсти судьбы - Виктор Точинов

Сразу в воду я не полез. Посидел еще на берегу, занимаясь аутотренингом, накачивая, настраивая себя. Не хватает только вырваться в бухту в ипостаси большой белой – та живо устроит бойню русалочьей популяции.

Пора… Немудреное задание теперь останется в подкорке кархародона, а более сложную программу действий ему все равно не задать, туповат…

Я быстро разделся, сложил одежду и вещи на приметном месте под высокой, издалека видной лиственницей. Бросился в воду, снова распугав пестрых рыбешек, наполнил легкие водой…

В последний и краткий миг обострения умственных способностей мелькнула мысль: а что, если и этот мой экспромт лишь часть отведенной мне роли?

Потом мысли исчезли. А в речушке появилась самая крупная за всю ее историю рыба.

* * *

Если бы на берегу речки с неизвестным мне названием очутился в то утро рыбак или охотник, зрелище бы его ждало незабываемое.

Незабвенная река Утка, показавшаяся в свое время кархародону тесноватой, была широкой магистральной трассой в сравнении с этим, по сути, таежным ручьем.

Пятиметровая акула с трудом помещалась между берегами даже в местах широких и глубоких по здешним меркам, и ее стремительное движение толкало воду вперед, словно поршнем.

Но относительно пригодные для заплыва омуты порой перемежались с мелководными каменистыми перекатиками. Их кархародон пролетал по инерции, в кровь раздирая брюхо о камни. Иногда, если мелководье оказывалось слишком протяженным, инерции не хватало. Тогда массивная туша двигалась прыжками, разбрызгивая розовую от собственной крови воду.

А еще то тут, то там путь преграждали завалы – упавшие в воду деревья с прибитыми к ним течением ветками. Их кархародон таранил, не жалея себя, или перемахивал в полете.

Да, как я осознал значительно позже, зрелище было незабываемым. Жаль, что ни единого зрителя не нашлось.

Способ передвижения оказался травмоопасным и безжалостным к путешествующему им, но при том весьма эффективным и быстрым. Человек часа два, не меньше, продирался бы к озеру по речному берегу, густо заросшему и загаженному буреломом. Самоубийственный спринт кархародона занял на порядок меньше времени.

В месте впадения речки в Байкал берег был низким, песчаным. Поток здесь значительно раздавался в ширину, но глубины в устье не стало окончательно – по щиколотку, не более.

Однако кархародон не стал прорываться на большую воду… Прыжок, другой, третий, – и облепленная песком туша оказалась на берегу. Жаберные щели сокращались, выталкивали остатки воды, втягивали воздух… Вскоре началась обратная трансформация.

* * *

Кровь на песке. Крепко мне досталось. Не важно. Главное, что успел…

Импи. Шла к берегу, к полосе прибоя. Увидела меня, свернула сюда.

Я помню ее имя. И это радует. Теперь надо вспомнить другое… То, что твердил недавно, сидя на берегу речушки. Что вбивал в подкорку, чтобы не забыть, не утерять при двух трансформациях…

Она что-то говорит. Я не понимаю, не вслушиваюсь, я занят. Терзаю и мучаю свою память. Впустую. Не вспомнить… Мысли у меня, тогдашнего, слишком длинные. Слишком сложные.

Говорю своими словами:

– Не уходи, Импи.

И не знаю, что еще добавить.

Она обнимает меня, целует. Мне приятно.

– Я должна. Так надо… Чуть позже ты поймешь: там мой дом, мой народ, там я буду счастлива.

Она идет к озеру. Я не могу ее остановить. Не знаю, как ее остановить. Болят исполосованные и разодранные бока, грудь, живот. Но сильнее болит внутри. Не смог, не сумел… Дебил пластинчатожаберный. Ненавижу клыкастую тварь, сожравшую мой мозг.

Импи уже по колено в воде. Оборачивается, машет мне.

Кричу:

– Возвращайся! Я буду ждать!

Она исчезает в волнах.

Сижу на песке. Жду. Вокруг много песчинок, очень много. И я – одна из них. Такая же глупая и никчемная, как все остальные.

Глава 11

Упустившие счастье

Когда прилетел вертолет, процесс моего восстановления завершился. Но я по-прежнему сидел там же, где крохотная речка впадала в огромное озеро, больше похожее на море. Замерз, подыхал от голода, но не уходил. Казалось: уйду, – и пропадет последний крохотный шанс, что Импи передумает и вернется.

Они приземлились неподалеку, на ровном берегу (как я узнал позже, специально оборудованной вертолетной площадки на базе «Бухта Тарханная» не имелось). Двигатель ревел, вращение ротора устроило локальную песчаную бурю.

Без всякого интереса я посмотрел в ту сторону, увидел эмблему Института и буквы НИИПРОМОК, украшавшие бок вертолета.

Скорее всего, мне уже попадалась эта винтокрылая машина – ночью, на семнадцатом объекте, бортовые номера я тогда не запоминал. Но с тех пор она получила интересный апгрейд… На двух выносных пилонах обычно крепится исследовательская аппаратура, а иногда и оружие, если объекты исследования отличаются крупными размерами и скверным нравом. Сейчас пилоны попарно украшали четыре объемистых бака. Я догадывался, что у них внутри: гекса-какая-то-противозачаточная-хрень.

Босс не терял времени зря…

От вертолета подошел человек в камуфляжной форме, долго и задумчиво разглядывал меня, голого и измазанного запекшейся кровью. Спросил с большим сомнением:

– Вы Дарк? Тот самый Дарк?

Я кивнул.

– А я Званцев, командир здешнего авиаотряда. Может, вам принять душ на базе? Ну, душ… вода…

Он изобразил растопыренными пальцами нечто, символизирующее струйки льющейся воды.

– Давай на «ты», – предложил я, – не люблю, когда выкают… И не старайся, я уже не туплю… Душ приму, конечно. А ты пошли кого-нибудь за моими вещами и одеждой, сейчас расскажу, как их найти. И самое главное: есть у вас на борту чего-нибудь пожрать?

* * *

На базе мы обнаружили троих (один, судя по бейджу – настоящий хранитель Резник). Все трое оказались живы и без каких-либо следов насилия, но крепко спали и просыпаться ни в какую не желали. Наркотический то был сон, гипнотический или какой-то еще природы, без медика определить не удалось.

Еще обнаружился пункт связи, оборудованный мощной рацией, – и я связался с боссом напрямую, минуя длинную цепочку ретрансляторов и коммуникаторов (относительно напрямую, разумеется, – через спутник). Разбудил, в Питере едва наступило самое раннее утро.

– Понятно… – неопределенно отреагировал ЛБ на мой рассказ о встрече с Иксом и уходе Импи. – Возвращайся. Выливай в бухту ГМБ и давай обратно, тем же маршрутом, «Лев» не улетел, ждет тебя.

– Предлагаю подождать. И с ГМБ, и с обратным полетом. Импи уже возвращалась из озера, что-то там у нее не срослось с первого раза… Вдруг снова вернется?