Книга Взрослые тайны - Пирс Энтони

– Ты все еще здесь? – спросил он с деланной досадой. – Могла бы смыться, дело-то все равно сделано.

– Как же, сделано, – хихикнула демонесса. – Настоящая заварушка еще впереди. Вот нагрянут на этот Горб крылатые чудовища, и пойдет потеха.

– Какие крылатые чудовища? – Дольф нервно огляделся, опасаясь, как бы какой-нибудь дракон не спикировал и не поджарил всех его пассажиров.

– Те самые, которых созывает на выручку своему детенышу крылатый кентавр Черной. А они, сам знаешь, не тот народ, который станет кобеляться.

– Чего?

– Крутить, тянуть резину, уклоняться, увиливать, ходить вокруг да около…

– Колебаться?

– Неважно. Неважно, чего они не станут делать: важно, что они не преминут разнести этот Горб по камушкам. Вот будет зрелище; его не пропущу ни за что на свете.

В этом Метрия, пожалуй, не ошибалась. Кентаврица Чекс характер имела мягкий, но ее муж Черион отличался крутым нравом. Он вряд ли потерпит, чтобы его ребенка удерживали на каком-то там Горбу.

– Да, им придется блиново, – сказал он.

– Как?

– Не ново, не снова, здорово…

– Не проведешь, – рассмеялась она. – Надеешься сбить меня с толку, чтобы вставила в твой ряд взрослое ругательство, которого ты не знаешь. Ничего не выйдет, шуточка твоя хре.., не новая.

– Вот блин!

– Пончик? Оладушка? – Пирожок? – издевательски проворковала она.

– Уберешься ты или нет? – рявкнул Дольф.

– Конечно, нет. Донимать тебя – это такая потеха.

Пожалуй, я загляну к тебе и в брачную ночь, посмотрю, как ты будешь пытаться вызвать аиста.

– Аиста?

– Эх ты, наивный мальчишка. Собрался жениться, а самому и невдомек, что молодожены занимаются именно этим.

– Но я не знаю, как это делается.

– То-то и оно. Меня ожидает редкостное развлечение.

С изрядно подпорченным настроением Дольф побрел дальше. Одно то, что из-за непосвященное(tm) в Тайны Взрослой Жизни его всячески донимала Метрия, было достаточно плохо, но все же не так плохо, как необходимость жениться. Он, может, и не прочь бы жениться на Наде, но одна мысль о том, что это приведет к смерти Электры, повергала его в ужас. С другой стороны, женившись на Электре, он потеряет Наду и сердце его будет разбито. Время двигалось вперед еще более размашистыми шагами, нежели сфинкс, в образе которого он сейчас пребывал, а ответ – ничуть не яснее, чем был шесть лет назад, когда судьба подсунула ему подарочек в виде двух нареченных. А тут еще оказывается, что женившись, нужно срочно вызывать аиста. Почему-то ночью: неужто аисты не спят? Ему казалось, что Электра насчет аиста знает не больше него. А вот Нада, похоже, кое-что знает: другой вопрос, поделится ли она с ним этим знанием и после женитьбы? До сих пор молчала, так с чего бы ей передумать? Впрочем, он еще не решил, что женится именно на ней. До чего же все сложно!

Ближе к середине дня он дотопал до южного берега Сбулочной реки и собрался было плюхать дальше прямо по руслу, но вязкое дно, состоявшее не иначе как из того самого теста, из которого и лепились росшие по берегам булочки, отвратило его от этого намерения: ноги могли погрузиться, как сваи. Обдумывая дальнейший маршрут, он остановился.

– Ой, речка! – удивилась проснувшаяся Нада.

– А ты что, ожидала увидеть пустыню? – спросила Метрия голосом Дольфа.

– Это не я! – вскричал Дольф.

– То есть это не то, что я хотел сказать, – промолвила демонесса (снова его голосом). – А сказать я хотел, что только самая распоследняя кура…

– Распоследняя шкура? – уточнила Нада.

– Ну, не совсем.

– Может – дура, а, Метрия?

– О, вот именно. Только распоследняя дура перепутала бы реку с пустыней. Так что ты можешь… – Не закончив фразы, демонесса досадливо хмыкнула и исчезла.

Смекнув, что раз Нада назвала ее по имени, значит, шутка разгадана и обман не удался.

– Я сразу поняла, что это не ты, Дольф, – сказала Нада. – Знаю я ее подначки.

– Очень рад, – совершенно правдиво отозвался Дольф. – А я вот думаю, как перебраться через реку.

Гам такая жижа, что даже сфинкс увязнет.

– Ты прошлой ночью хоть чуточку спал? – сочувственно спросила Нада – Нет.

Ее интерес был ему более чем приятен.

– Так нельзя, надо отдыхать. Слушай, а что бы тебе не превратиться в кита? Плюхнись в реку, и пусть тебя несет течением, благо, насколько я понимаю, течет этот поток как раз на север.

– Великолепно! Спасибо, Нада! Я так и сделаю!

Дольф вошел в воду и медленно, чтобы никого не сбросить, не разбудить и не напугать, превратился в кита.

Такого, каким его представлял себе Дольф по картинкам из обыкновепских книжек: китов в Ксанфе было не больше, чем котов. У него получилась огромная рыбина спозволяющими быстро плыть боковыми и хвостовыми плавниками, плоской (чтоб не свалились пассажиры) спиной и плоской головой с ноздрей на затылке. Это позволяло не утонуть, как бы крепко он ни заснул.

– Поспи, Дольфик, – сказала Нада. – Мне прошлой ночью удалось малость вздремнуть, так что я посижу и покараулю. Случится что, я тебя разбужу.

– Спасибо, Нада! – с искренним восхищением промолвил Дольф. Ну, как можно не любить такую прекрасную принцессу, которая всегда знает, что надо делать, и делает то, что надо. Как здорово, что он с ней обручен.

– Пожалуйста, поспи, – повторила Нада, и оттенок грусти в ее голосе напомнил принцу о том, что она-то его вовсе не любит. Замуж пойдет, потому что принцессы от данного слова не отказываются, и даже относится к нему неплохо, но любить – не любит. Дольф понимал, что правильнее с его стороны было бы отказаться от нее, но сомневался, что сможет. И почему все правильное не так привлекательно, как не правильное? Наверное, по той же причине, по какой полезная еда никогда не бывает вкусной.

На берег реки с гамом и гомоном вывалили гоблины Орды, но кит плыл посреди реки, и они не могли добраться ни до него, ни до пассажиров. Конечно, никто не мог помешать им следовать за китом вдоль берега, однако это было бы пустой тратой времени.

Удовлетворенный этим, Дольф позволил себе уснуть.

* * *

Дольф плыл да плыл себе по течению, и лишь изредка Нада ласковым прикосновением к носу побуждала его чуточку изменить курс, чтобы не попасть в тихий омут. Вода в этих омутах была, очень мутной, и, по слухам, там водились какие-то вредные существа, хомутавшие всякого, кто им попадался. Дольфу это не грозило: он мог превратиться в кого угодно и ускользнуть откуда угодно, но все же остерегался, как бы не захомутали его спутников. К тому же, ему было просто приятно чувствовать прикосновения Нады.